Мара

– Здрав будь, – проговорила она.

– И ты здрава будь, – ответил колдун, не вставая с пенька. И продолжил. – Домой хочешь? А зачем? Тебе тут плохо?

Он что мысли читает?! Телепат хренов! Не стоит так непочтительно думать о колдуне. Может, он космический пришелец? Или их агент влияния.

– Зачем меня сюда зашвырнули?! Верните меня в мой мир! – разозлилась Катя.

Нет, психовать не надо. Спокойно. Взяла себя в руки.

– Не я тебя сюда перебросил, не мне и возвращать.

– А обруч, что сейчас в шкатулке у боярыни. Тот самый?

– Тот самый.

– Когда он вернет меня обратно?

– А я почем знаю?

– Но почему меня сюда зашвырнули?

– Информация закрыта.

Вот какие словечки знает этот древний дедок! Точно, он – один из них, или их агент влияния.

– А я хоть на Земле? Или это другая планета?

– Информация закрыта.

– Что же мне делать?

– Просто живи пока.

– Здесь?!

– И что тебе не нравится? Здесь же тебе неплохо. В невыносимые условия тебя не поставили.

А они что кого-то еще и в невыносимые условия ставят? Вот сволочи.

– У меня там мама, в моем мире. Она ж с ума сойдет.

– С ней ничего не случится. Она даже не заметит твое отсутствие.

– Как это возможно?

– А так. Информация закрыта.

– Что заладил как попугай! Ты, дедуля, случайно не робот?

– Нет.

– Ой, простите.

Ой, не надо так непочтительно с колдуном. Или с телепатом, или с агентом влияния пришельцев. Дедок ухмыльнулся.

– Да не хочу я быть сиволапой боярыней и боярчат рожать сиволапых!

– Тебе и не придется.

Дед встал и пошел к избе у края поляны. Совсем избушка из сказки. Только курьих ножек не хватает. Снежена дожидалась за кустами.

– Чего так скоро? – спросила она.

Разве быстро? Или дедок-телепат умеет и штучки со временем проделывать? А хрен его знает.

Катя возвращалась обратно злая-презлая, почти всю дорогу молчала, кусала губы, сжимала кулаки. Зайцы, дятлы, «ежики» и птички ее уже не умиляли. В своем мире она привыкла гулять в парке, по аллеям. А тут она влезла головой в паутину, споткнулась о какой-то выступающий корень, грохнулась, Снежена помогла встать. Конечно, быть боярской дочкой в этом мире гораздо лучше, чем холопкой. Но всё равно свинство это со стороны Пришельцев или Высших Сил, будь они все не ладны! Они еще и в невыносимые условия кого-то ставят! Сволочи! Катя вспомнила роман о «попаданке» одной писательницы. Она хвалила девственную природу, ругала блага цивилизации и поганца-человека. Сюда бы ту писательницу!

– И чего ты така злюка? – удивлялась Снежена, глядя на нее.

Катя нередко ругала свой мир, мечтала перенестись в какой-нибудь другой. И вот, пожалуйста, перенеслась. Удружили Высшие Силы и Пришельцы. Хоть не мечтай! Мечта может сбыться. А теперь она соскучилась даже по маршруткам и трамваям. Вот уж не ожидала! А главное, мама. Как она там? Когда Катя ее увидит?

Дома боярыня Мамелфа Путятишна поохала да поахала, не стала дочек наказывать, строго-настрого запретив ходить одним в лес. Раньше же такого не было.

– Ахти! Энто тебе, Марушка, из-за хвори такое в головенку взбрело, – вздохнула боярыня. – Прежде ты так не чудила.

А боярин Твердислав Евсеевич еще не вернулся. Всё ездил, дань собирал. Обошлось без взбучки.

* * *

Катя стала жить, как жилось. Ей в первое время сильно не хватало мобильника, компьютера, кофе, апельсинового сока, телевизора, душа и прочего. Приходилось терпеть. Припоминала еще много чего из опыта и навыков Мары, иногда даже воспринимая себя как Мару. И удивлялась, что это ее не пугало. С Сычом больше не пыталась встретиться, понимала: бесполезно.

Вернулся боярин Твердислав Евсеевич. Пожурил старшую дочку за самовольную прогулку в лес, не стал наказывать, она ж недавно хворала и младшую простил. Катя поневоле приглядывалась к местной жизни, не только в памяти Мары копалась. В семье, само собой, говорили о ее женихе. Свадьба на будущую весну назначена, а сейчас лето. Эти разговоры, естественно, не прибавляли Кате оптимизма. Правда, Сыч сказал, что не станет она сиволапой боярыней. А можно ли ему верить?

Боярыня Мамелфа оплакивала умерших от огневицы сына и двух дочек. Катя поняла, они умерли примерно за месяц до того, как она появилась в этом мире. Тут была эпидемия. Катя (Мара) и Снежена нередко видели боярыню печальной, а то и заставали в одиночестве в опочивальне. Мамелфа Путятишна плакала, перебирала вещи умерших детей. Рубашки, сарафанчики дочек, портки и кафтанчики, зипунишки сына. Боярышни утешали матушку. Боярин охал и сожалел из-за сына своего единственного Твердислава, тому сыну было пять лет. Об умерших дочках, вроде, не слишком печалился.

Появились и другие тревоги. Катя в своем мире не слишком интересовалась политикой, а тут…

А тут правил князь-злодей. Отец Мары, боярин Твердислав Евсеевич, значит, его воевода и наместник. Зовут князя Лютомир, прозвище Убивец. И имя, и прозвище соответствующие. И до их городка доходили жуткие слухи о забавах князя. Он называл это забавами. Однажды он напал на свой же город, объявив горожан и воеводу изменниками. Катя почему-то уверена, что город был ни в чем не повинен. И умертвил князь под разными пытками, как поняла Катя, несколько сот человек. Но это далеко не всё. В другой раз Убивец посадил на кол еще больше людей. Ясное дело, невиновных. Как-то он велел запереть в большущей избе и поджечь несколько десятков крестьян. Сам с удовольствием смотрел, как их загоняли в ту избу, запирали и поджигали. Все сгорели заживо, никто не спасся. А ведь князюшке и двадцати годков нет. Меньше двух годков он правит. С чего бы это он такой изверг? Вроде, предки его такими не были, как слышала Катя. Ну, в семье не без урода. И здесь такая пословица. Катя головой покачивала. В какой мир она попала? Хрен знает что. Своего брата Ратмира князь в подземелье посадил. Видать, из страха, чтоб братец того злодея с престола княжеского не согнал.

Обо всём этом шепотом говорили боярыни и боярышни, что в гости к жене воеводы ходили, она с дочками тоже к ним в гости захаживала. А однажды Катя подслушала за дверью совещание (или как здесь это называется?) воеводы-батюшки с приближенными. Много дани князь требует ему в стольный град отправлять. Кабы бунта не сталось. До конца не дослушала. Матушка за этим подслушиванием Катю (Мару) поймала. Пожурила потом мягко. А то батюшка за такое и выпороть мог. Но воевода не узнал.

Боярин Твердислав боялся, чтоб его князь в стольный град не вызвал. Лютомир казнил многих бояр, наместников и воевод. Нередко с семьями. На казнях знатных людей князь сам присутствует. И эти казни весьма изощренные. Обо всём этом боярин с боярыней шепотом говорили за семейными ужинами. Но дочки слышали. Разумеется, помалкивали, как и подобает воспитанным боярышням. Князь еще и бабник. Обесчестил много знатных девиц.

Короче, этот князь Лютомир Убивец – садист, получает извращенное удовольствие от своей жестокости. Демократии в этом мире нет. Точнее, раньше вече созывались, так со времен князя Ратибора, отца нынешнего князя, не созываются.

Ладно. Жизнь текла своим чередом. Слухи о князе-злодее – слухами. А забот-хлопот невпроворот. Как здесь говорят, летний день год кормит. Бабы и девки, в том числе и знатные, в лес ходили по грибы и ягоды. Кругом сушились снопы хлеба.

Вот и Мара со Снеженой и с сенными девками пошли по малину. Сенных девушек было три. Дежка – служанка Мары, Забава – служанка Снежены. Дежка и Забава родом из деревни неподалеку. В холопки попали из-за родительских долгов. Третья девушка Миссания – темнокожая рабыня, видать, мулатка, служанка боярыни Мамелфы. Здесь ее звали Миской. Ее малой девочкой привез какой-то заморский купец. В этом мире и рабство есть. Кошмар. С ними также пошел дружинник Мечислав. Он тут не простой дружинник, а сотник. Воевода ему доверяет.