Место, которое зовется домом

Мисс Бриджес буквально содрала с себя водительские перчатки и, тряхнув головой то ли с сочувствием, то ли с раздражением, а может, с тем и с другим, сказала:

– Как же мне не хватает Айвора…

Клара с удивлением на нее посмотрела. Мисс Бриджес не хватает Айвора?

– Он помогал вам и порядок поддерживать, и перспективу видеть.

В приемной Совета уже ждали посетители – трое плачущих сопливых детей и какой-то седобородый мужчина. Младшая девочка была привязана к старшей шнурком, обмотанным вокруг запястья, и старшая все время за него дергала, заставляя малышку реветь.

– Я больше не могу держать их у себя, – говорил мужчина.

А женщина, сидевшая за столом, то и дело звонила бронзовым колокольчиком, призывая к тишине, и возражала:

– Но, сэр, вы же не можете просто оставить их здесь! Подождите, пожалуйста!

Еще двое детей, как оказалось, стояли в углу, повернувшись лицом к стене. Клара так и не поняла, с кем они сюда пришли. Ни одной супружеской пары она что-то не заметила. Какая-то женщина вязала – по всей видимости, шапку; какой-то мужчина сидел, уткнувшись в газету. Клара прочитала заголовок на первой странице: «Из колыбели в могилу».

Мисс Бриджес поморщилась: «Не обращайте внимания». Она была раздражена тем, что Клара заставила ее прийти, и Клара впервые могла понять почему. Ведь Клара действительно беспокоит Совет без особой на то причины, а у них дел по горло. Ее опасения основаны исключительно на слухах и предположениях, тогда как сотрудники Совета заняты решением вполне конкретных и очень срочных проблем. Одного этого неумолчного звона колокольчика уже вполне достаточно, чтобы кого угодно свести с ума.

Мисс Бриджес провела Клару в какой-то кабинет, где окно было распахнуто настежь, из-за чего там стоял жуткий холод; казалось, будто находишься снаружи, прямо посреди этой шумной улицы. Когда Клара слегка принюхалась, она догадалась, почему окно здесь держат открытым: в комнате стоял такой жуткий запах, словно под полом был спрятан труп. Она попыталась убедить себя, что ничего такого особенного не чувствует, но запах все же был настолько силен, что даже глаза слезились.

Мистер Хортон, инспектор детских домов, выглядел совершенно измученным. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, галстук был ослаблен, щетина на лице отдавала синевой, а рубашка совсем измялась. Кларе он показался еще менее привлекательным, чем обычно, хотя лицо его несколько оживилось при виде мисс Бриджес, но тут же снова погасло, когда он заметил у нее за спиной Клару.

– Какое кошмарное утро! – Он тряхнул головой. – У нас полный швах с усыновлением. На железной дороге какая-то катастрофа, осиротевшие дети, денег нет… Можете сколько угодно перечислять разные беды, и я скажу, что все это у нас уже было. А ведь сейчас еще только… – Он гневно глянул на свои наручные часы. – …утро!

Клара, естественно, сразу же пожалела, что явилась сюда. Она, как издевательски комментировала ее переживания мисс Бриджес, «ухитрялась даже кучку земли возле кротовой норки превратить в высокую гору». И потом, после поездки на машине и долгого нервного кружения по городу в поисках парковки ей срочно требовалось в уборную. За окном виднелась реклама изготовления ключей с обратной резьбой и фонарный столб, а на нем объявление о пропаже собаки:

Тимми. Видели в последний раз во вторник. Пожалуйста, проверьте у себя в гараже. Вознаграждение гарантируется.

Мисс Бриджес с извиняющимся видом одернула на себе жакет. Клара впервые заметила, каким толстым слоем тонального крема покрыты у нее лицо и шея.

– Извините, что побеспокоили вас, мистер Хортон, – невероятно подобострастным тоном произнесла мисс Бриджес, – я ведь знаю, как вы заняты. Однако у мисс Ньютон накопилось несколько вопросов…

И Клара быстро шагнула вперед. Вот он, ее шанс!

– Вы ведь не собираетесь продавать Грейндж? – Этот вопрос как-то сам вылетел у нее изо рта.

У мистера Хортона дернулась щека. Он, видимо, хотел что-то ей объяснить, но передумал и спросил:

– Где, скажите на милость, вы об этом услышали?

– Просто услышала.

– Я не имею полномочий это комментировать, – отрезал он, чем уже, как показалось Клара, выдал куда больше, чем собирался.

И в эту минуту в кабинет вошел действующий глава детского департамента мистер Соммерсби. Высокий человек, вполне комфортно чувствующий себя в строгом костюме и явно привыкший руководить людьми. Мистер Соммерсби, прищурившись, посмотрел на Клару и мисс Бриджес и спросил:

– Что здесь, собственно, происходит?

– Извините за беспокойство, мистер Соммерсби, – тут же склонила голову мисс Бриджес, но Клара, исполненная решимости, выпалила:

– Ходят слухи, что вы планируете продать Грейндж!

– А я сразу сказала ей, что это полная чушь! – вероломно попыталась оправдаться мисс Бриджес. – Но вы же знаете мисс Ньютон!

Мистер Соммерсби подошел к шкафу с документами, открыл дверцу с литерами «А-С» и выдернул одну из папок с таким видом, словно выщипнул пинцетом волосок у себя на подбородке. Клара ждала, нервно облизывая губы.

– Какая кошмарная неделя! – воскликнул мистер Соммерсби, эхом повторяя интонации мистера Хортона. – Никогда. Ничего. Подобного. Не. Было. На моей памяти. Итак, о чем мы говорили? Да-да, я помню, мисс Ньютон. Рад новой встрече с вами, – мистер Соммерсби был на редкость обходителен и нетороплив, – и на этот раз при куда более благоприятных обстоятельствах. Вам совершенно не о чем беспокоиться, решения мы пока не приняли.

– Что? – вырвалось у мисс Бриджес. И она на какое-то время застыла, открыв от изумления рот, но прищурив глаза. Мистер Хортон прикрыл лицо рукой, и Клара заметила у него на рубашке под мышками темные круги пота.

– А то, что мы пока не решили, продавать его или нет. – Мистер Соммерсби посмотрел на присутствующих с таким видом, словно очень удивлен тем, что им об этом неизвестно. – Видите ли, Грейндж является весьма ценной недвижимостью и вызывает определенный интерес у покупателей. Если мы успешно его продадим, у нас будет возможность приобрести нечто более подходящее для наших целей. Вы же согласитесь, мисс Ньютон, что для проживания детей этот дом далеко не идеален?

– Я… я считаю, что для детей он как раз идеально подходит, – резко возразила Клара. Она чувствовала себя так, словно ее застали врасплох; ведь она ожидала, что придется без конца всех умолять и упрашивать, чтобы ей все-таки ответили прямо.

– Но ведь там сыро. Вы не раз говорили, что у вас проблемы с окнами и дверями, не так ли? И еще какая-то сухая гниль?

Клара вспыхнула. Ну, зачем, зачем она тогда на это пожаловалась? Нерешительно кашлянув, она сказала:

– Но ведь это вполне исправимо.

– Видите ли, дело в том, что ценность Грейнджа исчисляется отнюдь не в деньгах. Это, можно сказать, «белый слон», обременительное имущество.

И Клара вдруг вспомнила последние рисунки Пег – задние ноги слона и часть его туши. А еще она вспомнила, как Алекс однажды рассказывал ей, как Ганнибал пересек Альпы со слонами.

– А с финансовой точки зрения и вовсе сплошные расходы, – вздохнул мистер Хортон.

«Так что мы все-таки такое? – подумала Клара. – Обременительное имущество или сплошные расходы?»

– Мы вынуждены тратить на него слишком много денег, а деньги, как вам известно, не…

– …Растут на деревьях! – услужливо подхватила мисс Бриджес. И Кларе очень захотелось хорошенько ее ущипнуть.

Так вот, значит, в чем дело? У Клары от волнения даже во рту пересохло. Значит, они теперь все свели к теме пользования некими чрезмерными благами? Она просто не знала, что и подумать, и неуверенно переспросила:

– Так вы говорите, что намерены его продать?

– Ничего подобного! Как я уже сказал, мы пребываем в нерешительности, однако эта возможность также рассматривается.

Мисс Бриджес, скрестив руки на груди, совершала головой какие-то странные мелкие движения из стороны в сторону – то ли кивала, то ли отрицательно ею мотала.

– А меня, похоже, на данном витке из обсуждения исключили? – грозно спросила она.

Мужчины так и уставились друг на друга. Наконец мистер Хортон очнулся и, сложив руки в молитвенном жесте, произнес:

– Эмили, нет никакого витка, и обсуждения не было.

С каких это пор он называет ее Эмили?