В объятиях страсти

Тут его палец переместился на чувствительный бугорок, и по телу Хелен пробежала судорога.

– Тебе больно? – встревожился Риз, выписывая круги вокруг средоточия ее наслаждения.

Он не понимал, что она считала постыдным дотрагиваться до определенных местечек тела. Эти мысли Хелен внушили с детства. Толстая няня шлепала линейкой непослушных детей по ладоням, если замечала блуд. Такие уроки не забываются.

– Это… срамное место, – наконец, задыхаясь, прошептала она. – Так меня учили!

Риз рассмеялся.

– Наверное, те же, кто утверждал, что младенцев находят под кустами крыжовника?

Хелен была вынуждена признать его правоту и погрузилась в напряженное молчание.

– Многие стыдятся своих желаний, – продолжил Риз. – Я не принадлежу к их числу и не хочу, чтобы ты была такой. – Он погладил ее по груди. – Ты создана для наслаждения. В тебе нет ни одного изъяна, а в том, что сейчас происходит, нет ничего постыдного. – Риз, казалось, не замечал, как она напряглась, когда его рука опять скользнула туда, откуда на мгновение появилась. – Особенно это милое местечко… Ах как оно прекрасно! Так похоже на одну из твоих орхидей.

– Что? – еле слышно пролепетала Хелен, гадая, не издевается ли он над ней. – Нет… ты шутишь…

– Вовсе нет. Вот это лепестки, – проговорил Риз, кончиком пальца раздвигая нежные складки.

Хелен попыталась отстраниться, но он продолжил свои нескромные ласки. Сопротивляться было бесполезно.

– А вот это пестик… – Он слегка надавил на чувствительный бугорок и мягко потер его.

Только теперь Хелен поняла, что он имел в виду, и побагровела, сожалея, что не может лишиться чувств.

Его губы сложились в улыбку.

– Я никогда туда не заглядывал: не было желания, – а сейчас вот захотелось. Ты позволишь?

С ней происходило что-то странное. Жар полз вверх по ногам и сосредоточивался в животе. Между ног совсем мокро. Хелен извивалась от его ласк, не в силах контролировать свои эмоции. Риз развел ей колени и, покрывая бедра нежными поцелуями, с жадностью принялся рассматривать ее разверстое лоно. Кончик его пальца опять потрогал чувствительный бутон, и по телу Хелен пробежали волны дрожи. Он усилил нажим, потер, обвел кругами, и Хелен накрыла настоящее цунами. Из груди вырвался крик, и она сжала колени, едва не задохнувшись.

– Ты не должна отстраняться, – сквозь шум в ушах услышала она бархатистый голос. – С тобой не происходит ничего ужасного, так и должно быть.

Но Хелен не двигалась, ошеломленная таким фонтаном наслаждения, который буквально захлестнул ее. У нее едва сердце не остановилось. Риз привлек ее к себе и, поцеловав, шутливо пожурил:

– Похоже, мне досталась строптивая жена? Что-то рано ты начала игнорировать мои приказания.

– Мы еще не женаты, – пролепетала Хелен распухшими от поцелуев губами.

– И не поженимся, пока не достигнем взаимопонимания. – Его рука нежно погладила ее ягодицы. – Расслабься, и продолжим.

Хелен подчинилась, и из горла Риза вырвался одобрительный звук, похожий на мурлыканье. Он смотрел на нее сверху вниз, и глаза его светились в полумраке как отражение звезд в полуночном океане. Сложенный как античный бог, он приводил в смятение несчастных смертных дев, и этот бог принадлежал ей, Хелен.

– Я хочу знать, что ты чувствуешь, – неожиданно для самой себя прошептала она.

У него перехватило дыхание, когда она провела ладонью по его гладкой мускулистой спине, погладила ягодицы, потом обхватила его толстый затвердевший член и чуть сжала. Повинуясь какому-то древнему знанию, она начала скользить вверх-вниз по этой горячей пульсирующей плоти. Затем, осмелев, нащупала прохладные гирьки, вырвав из его груди сдавленный возглас. Он едва не задыхался, совершенно ошеломленный.

Словно хищный зверь, Риз набросился на нее и стал осыпать грудь и плечи ненасытными поцелуями. Хелен тихо застонала, ощутив, как он задирает подол ее сорочки. Однако тонкая ткань мешала ему, и Риз, в конце концов, просто разорвал ее с такой легкостью, словно она была из бумажного кружева.

Хелен почувствовала его губы, а потом и язык у пупка. Ей стало щекотно. Его поцелуи становились все более напористыми и непристойными. Хелен ощутила его губы возле влажных завитков и в ложбинках бедер. Его руки скользнули ей под ягодицы, подняли ноги и уложили к нему на плечи. В следующее мгновение она почувствовала, как кончик его языка коснулся набухшего бутона плоти, и застонала. Услышав этот возбуждающий звук, Риз взял весь бутон в рот и принялся сосать. Хелен почувствовала нарастающее давление внутри: на нее надвигалась мощная пугающая волна наслаждения, грозившая полной утратой самоконтроля. Чем больше Хелен пыталась сдерживать это цунами, тем бо`льшую силу оно набирало, пока, наконец, ее не сотрясли мощные спазмы удовольствия. Сильная дрожь пробежала по ее телу, а когда затихла, Хелен обмякла в изнеможении.

Ее женское местечко стало вдруг таким чувствительным, что, казалось, даже самое нежное прикосновение могло причинить боль. С бессвязным протестом Хелен попыталась оттолкнуть Риза, но его невозможно было сдвинуть с места. Его язык скользнул ниже, нащупывая вход в ее лоно. Открыв глаза, Хелен увидела темные очертания его головы, вырисовывавшиеся на фоне отблесков пляшущего в камине пламени, и пробормотала:

– О, пожалуйста!

Он не обращал внимания на ее мольбу: да она вряд ли понимала, о чем просит, – шире раздвинул ей бедра и пальцем надавил на маленький бутон ее разгоряченной плоти. К своему стыду и удивлению, Хелен вздрагивала при каждом движении его пальца, ее лоно сжималось, как будто хотело захватить и удержать его внутри. Прежде чем она успела это осознать, на нее накатила новая волна наслаждения. Хелен уперлась пятками в матрас, и каждый раз, когда жар волна за волной проходил через нее, ее бедра взлетали вверх.

Задыхающаяся, совершенно не владевшая собой, Хелен рухнула на матрас и даже не попыталась сопротивляться, когда Риз навис над ней. Тем временем его естество, гладкое и твердое, толкнулось в ее влажные глубины. Риз рукой ввел бархатистую головку в ее лоно и начал усиливать давление. Хелен почувствовала дискомфорт, заерзала под ним и застонала, а когда он вошел в лоно и ее воспаленная плоть запульсировала вокруг него, ее пронзила такая жуткая боль, что она закричала.

Обхватив ее голову руками, Риз посмотрел ей в глаза и прошептал:

– Прости, что причинил тебе боль, голубка. Не напрягайся, расслабься, попытайся открыться мне навстречу.

Хелен лежала неподвижно, привыкая к новым ощущениям, а Риз нежно целовал, едва касаясь губами, ее плечо, шею, ложбинку между грудями, и она почувствовала, как острый дискомфорт уходит, боль понемногу отступает.

– Да, – прошептал он. – Вот так.

Хелен смутилась, когда поняла, что он ощущает напряжение мышц в ее промежности, и, подняв руки, неожиданно положила ладони на его мощную спину. От этих прикосновений его мышцы превратились в сталь. Заинтригованная его реакцией на легкое прикосновение, она нежно провела пальцами от его плеч вниз к талии и кончиками ногтей немного поцарапала поясницу. Риз застонал и, потеряв самоконтроль, яростно задрожал. Хелен поняла, что он, как и она, достиг пика наслаждения, и сильнее вцепилась в него.

Спустя некоторое время Риз со стоном скатился с нее и лег на бок. Когда его член выскользнул из лона, Хелен почувствовала, как по бедрам потекла горячая струйка. Ее плоть все еще болела, но несмотря на это, она чувствовала себя удовлетворенной, ее тело было приятно расслабленным. Собрав последние силы, она повернулась на бок и прижалась к плечу Риза.

Мысли Хелен путались. Ей казалось, что наступила глубокая ночь, хотя еще стоял день. Скоро ей придется встать, одеться и выйти на улицу, где царил яркий холодный свет. В этот момент Хелен хотелось только одного: остаться в объятиях Риза и спать, спать, спать…

Риз попытался расправить одеяло и вытащил из-под Хелен какую-то тряпку. Это было то, что осталось от ее сорочки. Казалось бы, Хелен должна была встревожиться: как она явится домой без сорочки? – но ее охватило такое изнеможение, что стало не до таких мелочей.

– А я ведь обещал не портить твои вещи, – с сожалением произнес Риз.

– Ничего. Ты просто увлекся, – с трудом выдавила Хелен.

Риз издал слабый смешок и уточнил:

– Скорее потерял голову.

Куском разорванной сорочки он вытер влагу между ее бедрами и отбросил ее в сторону.

– Спи, дорогая, тебе нужно отдохнуть… Я разбужу.

Хелен облегченно вздохнула и погрузилась в сон. Впервые в жизни она заснула в объятиях мужчины.

Больше часа, пока Хелен спала в его объятиях, Риз пребывал в странном опьянении и не мог насмотреться на нее. Все в ней вызывало у него восторг – мягкие линии женственного тела, красивые изгибы нежной упругой груди, светлые волосы, которые переливались и струились по его плечу, словно расплавленная платина. Ее лицо, такое невинное во сне, лишенное своей обычной маски невозмутимости, казалось ангельским ликом. Он не мог отвести взгляда от мягких линий ее чувственного рта. Казалось бы, Риз вдоволь насладился ею, но все еще, как ненасытное животное, хотел ее.

Хелен забылась беспокойным сном. Временами ее ресницы подрагивали, губы приоткрывались от неровного дыхания, пальцы рук и ног непроизвольно подергивались. В такие моменты Риз ласково обнимал ее и баюкал как ребенка. Эта женщина, даже погруженная в сон, пробуждала в нем нежность – то чувство, которое он до сего дня ни к кому не испытывал. Он ублажал женщин, овладевал ими, дарил наслаждение – но на этом все и заканчивалось. Риз ни с кем не занимался любовью так самозабвенно и благоговейно, как с ней.

Хелен, заворочавшись, коснулась его бедром, и сразу же член Риза энергично ответил на это прикосновение. Ему захотелось опять овладеть ею, пусть она еще и не отдохнула от его ласк, не смыла кровь и семя. Уступая ему во всем, Хелен как будто получила некую власть над ним. Ризу пришлось взять себя в руки, чтобы снова не наброситься на нее и не войти в это измученное беззащитное тело.

Он попытался успокоиться, взять себя в руки и насладиться теплом, исходящим от ее нежного тела. В камине треснуло полено, взрыв пламени бросил красноватые отблески на потолок. Кожа Хелен цвета слоновой кости теперь казалась золотистой. Очень нежно Риз коснулся идеального изгиба ее тела. Как странно было лежать так долго рядом с ней без движения: как правило, Риз не выносил бездействия, – но сейчас, казалось, мог провести в постели несколько часов, просто обнимая возлюбленную. И это среди бела дня! Риз не помнил, когда в последний раз лежал в кровати в это время суток, если не считать трех недель, проведенных в Эверсби, когда он приходил в себя после железнодорожной катастрофы.

До этого случая он ни разу в жизни не болел: больше всего на свете Риз боялся оказаться в чьей-то власти, – но после аварии долго пребывал в беспамятстве, а запомнил лишь прикосновения прохладных рук молодой женщины и ее убаюкивающий голос. Она вытирала ему лицо и шею ледяными салфетками и поила сладким чаем. Все в ней успокаивало его: нежность прикосновений, ванильная сладость запаха, мягкость, с которой она говорила с ним. Это были самые блаженные минуты в жизни Риза. Хелен рассказывала ему истории из мифологии и говорила об орхидеях. Он часто возвращался к этим воспоминаниям и понимал, что впервые был счастлив. И это счастье не было похоже на выслеживание жертвы, дикую охоту за ней, на утоление жажды страсти… Эта девушка дарила ему доброту, ничего не требуя взамен, и с тех пор Риз жаждал снова испытать те же эмоции, жаждал Хелен…