Screenplay 3. Потерянная

Но я переживала, металась из стороны в сторону, требовала сама от себя решительных действий, но слишком нервничала, чтобы рассуждать здраво и выдумывать новый план. Неужели придётся отказаться от всей этой затеи?

– Тебе пора возвращаться. Он может заподозрить что-то, если задержишься.

– Хорошо. Я ещё подумаю. Дай мне час и снова выведи. И сами тоже подумайте, как быть.

– Ладно. Может, зайдёшь всё же в туалет?

Руслан проводил меня в убогий, обшарпанный санузел с растрескавшейся сантехникой. Я побрызгала себе на лицо из стоящей на раковине бутылки, прополоскала рот и вышла.

Тут же чьи-то сильные руки схватили меня сзади, лицо накрыл вонючий платок, я задёргалась, но уже через секунду обмякла и погрузилась в темноту.

Глава 2

Тяжёлый густой запах пыли и старого подгнившего дерева проникал в лёгкие. Я застонала. С трудом открыла липкие, как вымазанные сгущёнкой слои бисквита, глаза. Шевелиться не получалось, думать тоже. Единственное, что я могла, это смотреть сквозь серый дым. Комната даже отдалённо не напоминала мою, она не напоминала мне вообще ничего. Пока тягучие мысли складывали из общей картины хоть сколь-нибудь приемлемую версию происходящего, глаза независимо констатировали – бревенчатый домик. Признав, что вижу я определённо лучше, чем соображаю, я доверилась своим глазам, с трудом воспринимая то, что они мне показывают. Взгляд скользил по тёмным бревенчатым стенам, по дощатому полу, пока не остановились на… Минуту я ждала, пока настроится резкость. Посреди избушки в наручниках бледным застывшим лицом ко мне лежал Рональд.

– Снится, – с облегчением, но и с немалым разочарованием догадалась я и снова выключилась.

Уже целую вечность какие-то нелюди стучат молоточками по моим вискам, я ныряю глубже, и они теряют меня на время, но потом находят вновь, и стук возобновляется. Эта размытая и смазанная гонка продолжалась до тех пор, пока я не осознала, что подобный стук мне уже приходилось слышать когда-то. При давно забытых обстоятельствах я оказалась в лесу, в котором точно с таким же звуком дятел выдалбливал дупло. Пытаясь восстановить в памяти эти обстоятельства, я и проснулась.

На этот раз пробуждение было куда более ужасным.

Рональд всё так же лежал на боку с закрытыми глазами и скованными за спиной руками. Спит? Я сплю? Нет… Не снится. Есть время оглядеться. Под низким потолком керосиновая лампа на крюке, вокруг неё кружат жужжащие насекомые, в углу маленькая железная печь, вдоль стены деревянный грубо сколоченный стол, рядом лавка. У противоположной стены также деревянные узкие нары, крытые драным соломенным матрасом. Щели между брёвнами в стенах законопачены пожелтевшим мхом и какой-то грязью, единственное окно без стекла настолько маленькое, что я бы с трудом просунула в него голову. Очень тесно, больше похоже на конуру.

Ещё не успев толком очнуться, я поняла, что простым хлороформом дело не обошлось, снова какой-то транквилизатор. Они что, смерти моей хотят? Ох, попляшут у меня эти любители самодеятельности!

Я лежала на железной кровати, покрытой старым матрасом со скомканной ватой внутри и страдала от жажды. Во рту пересохло так, что я переживала, не растрескался ли язык, нещадно болела голова, в ушах стоял гул. Запястье мои сковывали наручники. Кое-как перевернувшись на бок, я обнаружила рядом с кроватью бутылку. Руки слушались плохо, но я дотянулась до неё, и вода полилась в рот, возвращая меня к жизни. Посидела ещё несколько минут, морщась от головной боли и стараясь унять головокружение, затем медленно сползла на пол к Рональду.

И хотя я понимала, что момент не самый подходящий, всё же невольно залюбовалась им. Лицо бледное, бледность подчёркивают густые тёмные, живописно растрепавшиеся волосы. Губы плотно сжаты и невозможно притягательны. Длинные тёмные ресницы подрагивают – такой беззащитный, такой невыносимо прекрасный. Моя любовь настойчиво вцепилась жадными когтями в сердце, желание прикоснуться заполнило целиком. С мурашками, со сквозняком в животе, не отдавая отчёта своим действиям, я уже тянула к нему руку, но замерла на полпути. Что если Рональд очнётся и увидит, что я так бесцеремонно лапаю его? Нужно замаскировать свои намерения…

Я взяла бутылку, налила в ладошку воды и мокрой рукой провела по его щеке. В животе случилось что-то вроде спазма, и ноги тут же отнялись. Я потрясённо рассматривала его неподвижное лицо, до меня наконец дошло, что всё получилось. Рональд здесь, со мной. Мы вместе проведём какое-то время, будем что-то делать, о чём-то разговаривать. Мне вдруг стало очень страшно. Нелегко представлять себе взаимодействие с похищенной тобой голливудской звездой, так я и не представляла. Не просчитывала, не планировала, даже не задумывалась об этом, слишком далёким, туманным и нереальным мне всё это казалось. Но…

вот он здесь, лежит передо мной

Мне захотелось на один безумный миг, чтобы ничего этого не происходило, чтобы я оказалась где-нибудь в другом месте, сидела бы в одиночестве в своём кабинете или лежала в своей кровати. Смотрела бы в телескоп, ругалась бы с Антоном, обсуждала бы с Мартой меню на ужин. Хотелось чего-то очень привычного и безопасного, безэмоционального, потому что то, что творилось сейчас у меня внутри, было слишком… новым. Сокрушающим. Сердце гулко стучало в ушах. Я снова смочила руку и провела по другой щеке, открыла лоб, убрав волосы, провела подушечкой указательного по бархатному веку, ощутила прикосновение ресниц.

Рональд слабо застонал, дёрнул скованными руками и открыл глаза. Рассматривал какое-то время из-под ресниц мои колени. Взгляд отсутствующий, ещё не пришёл в себя, восстанавливает в памяти события.

– Воды? – предложила я, не отрывая от него глаз. Он гипнотизировал меня.

Рональд болезненно зажмурился, потом часто заморгал, и в его глазах наконец появилась осознанность. Полежал немного неподвижно, изучил обстановку, тряхнул головой и сел. С руками за спиной ему было неудобно, и он переместил их вперёд, покачавшись из стороны в сторону и просунув нижнюю часть тела в кольцо из скованных рук. Потянулся за бутылкой, выпил воды, осмотрел комнату внимательнее и прохрипел:

– Где мы?

– В лесу, – предположила я неуверенно: – Где ещё может находиться такая избушка? Похожа на охотничий домик.

Рональд кивнул и поднялся на ноги, заглянул в окошко.

– Похоже на то, – он повернулся ко мне. – Там просто непролазная чаща.

Я разглядывала его оголённую шею.

– Кулон, – сказала я тихо.

– Что?

– Его нет.

Рональд схватился за шею.

– Но как? Как они догадались?

– Может, просканировали каким-то прибором, – нахмурилась я. – Есть же специальные обнаружители жучков, я видела в фильмах…

– Да ну, Лиз! – поморщился он. – Какие обнаружители? Скорее всего, просто решили перестраховаться.

– Да, наверное.

Он привалился к стене, сложил руки на груди. С минуту задумчиво стучал мыском туфли о пол, потом поднял на меня глаза, улыбнулся так, словно потерпел поражение в дружеском матче по настольному теннису. Развёл руками, как бы покоряясь судьбе:

– Ну что ж, придётся, видимо, расстаться со своими миллионами.

И хотя он пытался казаться спокойным, я понимала – Рональд нервничает. Нельзя не нервничать.

– И что же нам теперь делать? – спросила я растерянно.

Он прошёлся по комнате – два шага вперёд, два шага назад: такой маленькой она была – и пробормотал:

– Нам скажут, что делать, – посмотрел на меня внимательно, подошёл, сжал мои плечи: – Ты, главное, не переживай, всё будет хорошо. Поняла?

Я кивнула.

– Повтори, – потребовал он.

Я старалась улыбнуться сквозь слёзы, что было чрезвычайно трудно, потому что слёз не было.

– Всё будет хорошо.

– Молодец.

Он бросил на меня ещё один острый взгляд, чтобы убедиться, что я чувствую его уверенность. Подошёл к двери, подёргал за ручку – заперто снаружи и, скорее всего, на засов, так как лязга замка мы не услышали. Ударил в дверь кулаками, потом ещё раз.

– Эй! Вы где? – крикнул. – Мы соскучились.

Никакой реакции со стороны похитителей мы не дождались.

Итак, они избавились от GPS и перевезли нас в другое место, подальше от города. Решили перестраховаться, я бы тоже так поступила. Ну что сказать, молодцы! Я ведь практически всё время находилась без сознания, не могла руководить их действиями, а они и без меня сообразили. Зря, наверное, я их долбачами называю. Да, но на кой чёрт надо было вырубать меня второй раз, да ещё так картинно? Хлороформом. Ладно, разберёмся, это не самое главное, да и голова просто раскалывается. Где-то тут должна быть сумка, а в ней обезболивающее. Я осмотрелась и изобразив удивление в голосе, воскликнула:

– Моя сумочка!