Ночь с дьяволом

– Не знаю, что именно ты скрываешь, – взволнованно проговорила она. – Да и откуда мне знать? Ведь я вообще почти ничего не знаю! Я всего лишь глупенькая наивная девочка, а когда я пытаюсь быть хорошей женой, когда я пытаюсь… доставить тебе удовольствие – видишь, что получается?

Он отвернулся от окна и подошел к ней. Взяв ее руки в свои, он опустился на одно колено, чтобы можно было смотреть прямо в ее глаза.

– Фредди, ты хорошая жена, – медленно, отчетливо произнес он. – Но наш брак был плохой идеей.

Фредерика покачала головой.

– Нет, – в ужасе прошептала она. – Не говори этого! Мы оба сделали этот выбор. Мы рискнули всем, решив вступить в брак.

– Это был мой выбор, Фредди, – твердо заявил он. – Я поступил как избалованный ребенок, который выбирает игрушку, слишком хрупкую для его рук. Я хотел тебя. Черт возьми, мне кажется, что я всегда был немножко в тебя влюблен. И я подумал, что это, возможно, шанс… шанс… не знаю, черт возьми, что именно я подумал! Но если бы я искренне любил тебя, то никогда не внушил бы себе мысль, будто то, что хочу я, и для тебя тоже наилучший вариант. Тем более что у тебя было много отличных вариантов.

– Что ты хочешь этим сказать, Бентли?

Все еще стоя перед ней на колене, он отсутствующим взглядом смотрел куда-то вдаль.

– Я хочу сказать, что теперь ты стала мне так дорога, что я поступаю правильно, а не как жалкий эгоист, – прошептал он. – Я хочу сказать, Фредди, что если ты пожелаешь покинуть меня, то я не стану пытаться удерживать тебя, заставляя выполнять условия нашей дурацкой договоренности.

Этими словами он нанес ей удар гораздо сильнее того, который оставил ссадину на ее виске.

– Боже мой, значит, вот как ты смотришь на это?

Значит, мы просто сдадимся? И… из-за чего?

– Дело не только в этом, Фредди! Разве ты не понимаешь? Она покачала головой:

– Нет. Не понимаю.

Он на мгновение закрыл глаза, положил голову на ее руки, которые все еще держал в своих, и на некоторое время замер. Когда он снова поднял голову, на его глазах блестели слезы.

– Я лишь хочу, чтобы ты поступила так, как будет лучше для тебя, Фредди. И для ребенка. Как бы ты ни поступила, ради Бога, сделай это.

У Фредди перехватило горло.

– Но ведь ты мой муж, – прошептала она. – И я думаю, что ни одному из нас не следует с такой легкостью отказываться от нашего брака. Ведь если ты хоть немного любишь меня – а я по уши влюблена в тебя, – то разве не будет грубой ошибкой наше расставание?

Напряженное тело Бентли слегка обмякло – она надеялась, что он почувствовал облегчение.

– Тогда нам нужно уехать отсюда, Фредди, – тихо произнес он. – Я не могу здесь оставаться. И возможно, когда мы будем с тобой вдвоем, все наладится.

Но Фредерика уже едва сдерживала слезы.

– Бегством делу не поможешь! – возразила она. – Нельзя убежать от своих проблем, Бентли. Перестань это делать. Я хочу знать, что именно у нас не в порядке. И хочу исправить это.

– Боже мой, Фредди, с нами все в порядке. Значит, ночью ты пыталась исправить положение? Пыталась стать для меня чем-то другим? Не делай этого.

– Я просто хотела, чтобы ты перестал считать меня наивной, – всхлипнула она. – Я хотела лишь доставить тебе удовольствие. Я совсем не хотела тебя злить.

Он снова прикоснулся к ране на ее виске.

– Я крепко спал, Фредди, – напомнил он. – Я так крепко спал, что не понимал, что делаю. – Он пристально взглянул ей в глаза. – Почему, черт возьми, у тебя в голове появились такие мысли? Что заставило тебя думать, будто ты чего-то не умеешь? Такая, как есть, ты абсолютно идеальна, Фредди.

Фредерика молча смотрела в пол, и он продолжал:

– Прошлой ночью ты проделала со мной нечто такое, что я уже тогда подумал – нам необходимо об этом поговорить.

Она подозрительно взглянула на него:

– Необходимо поговорить? Что ты имеешь в виду? Он не поднялся на ноги, но еще крепче сжал ее руки.

– Ты такая невинная, Фредди… Фредерика резко прервала его:

– Видит Бог, я сойду с ума, если ты еще раз повторишь это слово! Я вовсе не невинное дитя. И даже если когда-то была такой, то теперь изменилась.

Судя по выражению лица Бентли, ему было тяжело продолжать этот разговор.

– Однако тот факт, что то, что ты проделала этой ночью…

– Понятно, – насмешливо перебила она его. – Тебе это не понравилось!

Он долго молчал, как будто обдумывая свои слова.

– Я тебя не браню, милая, – мягко произнес он. Потом он поднялся с колена, сел в кресло напротив и откашлялся. – И все же об этом маленьком трюке, который ты проделала ночью, благовоспитанной леди вообще не следует знать. А то, что ты сделала нынче утром… Пойми, я не браню тебя, а просто хочу понять, как вообще тебе пришло в голову… быть такой…

Фредерика не дала ему договорить, избавив от мучительной необходимости подыскивать нужные слова. Она отправилась в гардеробную и вернулась с книгой, подаренной Рэндольфу, и бросила ему на колени. Он сразу узнал ее. Она поняла это, заметив, как он побледнел.

– Где, черт возьми, ты это взяла? – спросил он голосом, утратившим прежнюю мягкость.

– В сундучке для постельного белья, – призналась она. – В том, который стоит в комнате Кассандры.

– Фредди, – хрипло проговорил он, уставившись на книгу. – Если бы я хотел иметь жену со вкусами и природными данными проститутки, то я не женился бы на тебе.

Жестокость его слов потрясла ее, но она не подала и виду.

– Ну что ж, я думаю, ты большой лицемер, Бентли Ратледж.

У него начала подергиваться жилка на скуле.

– Не объяснишь ли, как это понимать?

– Говорят, что ты самый большой распутник в шести графствах, – пояснила она в ответ. – Однако ты хочешь, чтобы твоя жена просто лежала под тобой без движения и была довольна этим? Ты этого хочешь? Я тебя правильно поняла? Хочешь, чтобы я не двигалась? Не стонала? Или ты считаешь, что оргазм у женщины – это признак дурного воспитания?

– Остановись, Фредерика! – рявкнул он. – В течение последних недель мы, конечно, жили отнюдь не монашеской жизнью. И наслаждались этим. Но послушай меня, потому что я повторять не буду. Кассандра Ратледж была сучкой, которая манипулировала людьми, и бессердечной шлюхой. В этом доме никто не желает вспоминать о ней. Ни я. Ни Ариана. И уж тем более не мой братец. Не прикасайся к ее вещам. Держись подальше от ее комнаты. И никогда больше не упоминай ее имени. – Последние слова он произнес, направляясь к двери. Уже держась за дверную ручку, он оглянулся и посмотрел на нее.

– Куда ты идешь? – едва слышно спросила она.

– За твоей горничной, – ответил он. – Надо перевязать твою рану. Прости, что я ударил тебя, Фредди. Я очень сожалею. Видит Бог, я не хотел этого.

– Ты вернешься?