Ночь с дьяволом

Его жена знала свое дело и делала это умело. Это продолжалось довольно долго, пока наконец он не почувствовал, что вот-вот утратит над собой контроль. Он понимал, что следует остановиться… остановиться немедленно.

– О Боже, Фредди! – Он извлек свой член из ее рта и, взяв ее за плечи, заставил лечь на коврик перед камином. Потом он опустился рядом, сделав это неуклюже, потому что его брюки все еще болтались на щиколотках. Ночная сорочка Фредди задралась до живота. Он грубо задрал ее еще выше, услышав, как рвется ткань. Тогда он сорвал ее совсем и забросил куда-то в темный угол. Раздвинув коленом ее ноги, он с торжествующим криком вторгся в нее.

Она была под ним, словно расплавленная огненная масса. Обхватив его ногами за талию, она приподняла бедра ему навстречу. И прижалась к нему, дрожа от нетерпения.

– Прошу тебя, ну пожалуйста… – умоляла она.

И Бентли старался удовлетворить ее желание, хотя сам был на пределе и дрожал всем телом. Фредди на редкость быстро достигла оргазма. В свете пламени он наблюдал, как она, прерывисто дыша, выгнулась под ним и наконец вскрикнула. Потом еще. Потом в третий раз. И тут, забыв обо всем на свете, он выплеснул свое семя внутрь тела своей жены.

«Силы небесные, как же я ее люблю!»

Это была первая здравая мысль, которая пришла ему в голову, когда к нему вернулось сознание. Он чуть было не произнес это вслух, но момент показался ему неподходящим. Он лежал на коврике перед камином, уткнувшись носом во взлохмаченную гриву ее волос. Он глубоко втянул в себя запах душистого мыла и женской страсти. Одна нога Фредди все еще обнимала его за талию. Он не мог понять, что на нее нашло и чем он заслужил все это. До сих пор он считал, что позволять ей проделывать с ним такое – это неуважение к ней, к тому же и вульгарно. Но так ли это? Он не знал. Она ведь наслаждалась этим. О нем и говорить нечего. Так в чем же дело?

Возможно, утром он пожалеет об этом. И будет мучиться вопросом о том, что же все-таки заставило его молодую жену решиться на столь откровенные ласки. А потом он убедит себя, что она руководствовалась всего лишь женской интуицией, и будет надеяться, что оказался прав. Но сейчас ему не хотелось думать ни о чем. Поднявшись, он сгреб Фредди в охапку и перенес на кровать.

* * *

Жизнь Фредерики не раз складывалась так, что можно было подумать, будто сама судьба решила выдавать ей счастье и безопасность крошечными порциями. Иногда, как, например, в случае с Джонни Эллоузом, получалось, что судьба оказала ей услугу. Тогда как в других случаях она наносила сокрушительный удар, который оставался в памяти на всю жизнь, как то ужасное утро, когда ее прогнали с порога дома ее бабушки.

Однако нынче утром Фредерика проснулась до рассвета, чувствуя себя счастливой, защищенной и удовлетворенной. В темноте она придвинулась поближе к крепко спавшему Бентли. Положив на лицо тяжелую руку, он спал голый на спине, заняв две трети постели и стянув на себя все одеяло. Фредерика, лежа на своей стороне кровати, поежилась от холода. В комнате было прохладно, но ей не хотелось вставать с постели, чтобы найти ночную сорочку или помешать угли в камине.

Нет, находясь в полудремотном состоянии, она предпочла забраться под одеяло и свернуться калачиком рядом с мужем. Он, не просыпаясь, почувствовал ее близость, и, как только она закинула ногу ему на бедро, его утренняя эрекция шатром натянула одеяло. Она прильнула к нему, и ее рука скользнула по тугим мускулам его живота, потом еще ниже, в заросли темных волос у основания его символа мужественности.

Она погладила его теплый напряженный пенис. Ей вспомнились события ночи. Было удивительно радостно доставлять ему наслаждение таким греховным способом. Она пришла к заключению, что замужней женщине непорочность ни к чему. Ей снова вспомнился рисунок, на котором женщина, сидя верхом на любовнике, прикасается к себе руками, а он наблюдает. Дрожь возбуждения пробежала по ее спине. Почему бы нет? Возможно, она смогла бы показать своему мужу, что не так наивна, как кажется.

Медленно взобравшись на него, она села верхом. В выражении лица Бентли что-то изменилось, и Фредерика почувствовала некоторую неуверенность. Но вид требовательно напряженного пениса прогнал эту неуверенность. Осторожно приподнявшись на коленях, она стала медленно опускаться на его ствол. Бентли пошевелился и застонал. Фредерика издала вздох удовольствия. Потом, словно кошка перед блюдцем со сливками, предвкушающая удовольствие, она зажмурилась и снова опустилась на его напряженный член.

И в это мгновение все изменилось. Дико взревев, Бентли, отшвырнув ее, вскочил с постели. Он словно сумасшедший размахивал кулаками и ногами. Что-то больно ударило Фредерику в висок, и она откинула назад голову, стукнувшись о деревянное изножье.

– Убирайся!

Она, наверное, всхлипнула. Он шевельнулся, как будто намереваясь сделать еще один выпад. Сердце у нее бешено колотилось. Она боялась говорить. Боялась пошевелиться.

Кровать зловеще заскрипела под его весом. Он навалился на нее всем телом, и его мощные руки обвились вокруг ее горла.

– Черт бы тебя побрал! – прохрипел он. – Никогда больше не смей прикасаться ко мне!

– Ладно, не буду, – всхлипывая, пробормотала она, не понимая, кто из них потерял разум. – Только отпусти меня, Бентли… пожалуйста.

При звуке ее голоса он замер ошарашенно. Она почувствовала, как он вздрогнул и убрал руки. Они долго молчали, потом он резко втянул в себя воздух.

– Силы небесные!

Слава Богу, он проснулся. Проснулся. Она облегченно вздохнула. Бентли, присев на корточки, пристально вглядывался в нее в полутьме. Потом, выругавшись, он запустил обе руки в свои волосы.

– Бентли! – тихо окликнула она, но он не отвечал. – Бентли, скажи что-нибудь, – попросила она. – Прошу тебя, скажи хоть что-нибудь.

– Фредди! – произнес он, задыхаясь от потрясения и ужаса. – О Боже мой!

Она с облегчением поняла, что он все это проделывал во сне. Но что, черт возьми, вызвало эту вспышку? И вдруг до нее дошло: вспышку вызвало то, что она сделала, взгромоздившись на него. Этого он никогда не позволял ей делать. Видимо, все, что они проделывали в постели – вернее, что она проделывала с ним, – было невинными забавами по сравнению с рисунками, подаренными Рэндольфу. Она вспомнила, что однажды он ее уже оттолкнул.

«Черт бы тебя побрал, не делай больше этого никогда! – прорычал он тогда. – Не смей ублажать меня таким способом!» Однако в тот раз все было не так, как сейчас.

Вдруг Фредерика почувствовала, как по лицу ее течет что-то теплое. Пальцы, которыми она прикоснулась к виску, стали липкими. Она подумала, что он, наверное, задел ее тяжелым перстнем, который носил на пальце.

– Бентли, – предупредила она дрожащим голосом, – я сейчас встану с кровати, хорошо? Надо зажечь свечу.

Он ничего не ответил. Повозившись в темноте, она зажгла свечу возле кровати. Он повернулся к ней, взглянул на нее, увидел кровь на ее виске и осознал, что натворил. Лицо его сморщилось, на глазах выступили слезы. Он хотел прикоснуться к ней и протянул руку, но дотянуться до нее не смог, и разделяющее их пространство показалось ему ужасным символом их брака.

– Боже мой, что я наделал? – Он взглянул на испачканное кровью кольцо-печатку. – Ах, Фредди, что я натворил на этот раз?

Глава 19

Голос с того света

Для Фредерики жизнь приобрела сюрреалистический оттенок. Страх, похоже, исчез, но исчезла и связь с реальностью. Были зажжены еще свечи, но кто их зажег, она не смогла бы вспомнить. Она лишь смутно помнила, как Бентли отвел ее на кресло у камина и закутал в халат. Она молча наблюдала, как он натянул на себя одежду и принес тазик с водой. Прикасаясь к ней очень нежно, он принялся смывать губкой кровь с ее волос и виска.

Как ни странно, ей не было больно. Она почти ничего не чувствовала. Потрясенный Бентли тихо повторял, что очень сожалеет и что она ни в чем не виновата. Однако Фредерика чувствовала, что за этим скрывается страх. Он был в ужасе, и это лишь усиливало ее тревогу.

Фредерика взглянула на свои руки. Они дрожали. Реальность вступила в свои права. Для тревоги было немало причин. Ей еще не было девятнадцати лет. Она ждала ребенка. И была замужем – замужем за человеком, сердце которого хранило множество тайн.

Возможно, пора было признать, что что-то у них не в порядке. Она его любит. Но достаточно ли этого?

Кончиками пальцев Бентли снова прикоснулся к ее виску. Рука его тоже дрожала.

– Боже мой, Фредди, здесь будет синяк. – Голос у него сорвался, как будто он всхлипнул. – Простишь ли ты меня когда-нибудь?

Он опустился в кресло, стоявшее напротив, и, взяв ее руки в свои, виновато взглянул на нее, но не сказал ничего. А Фредерика лихорадочно искала нужные слова.

– Бентли, – тихо заговорила она наконец, – о чем ты в тот момент думал? Что тебе приснилось?

Он зажмурился.

– Я не помню.

Он лгал. И она это знала.

– Не помнишь? – продолжала она. – Или не хочешь говорить об этом?

Он вскочил с кресла и подошел к окну.

– Черт возьми, Фредди, у меня нет оправданий для того, что я сделал, – признался он. – Я даже не буду пытаться оправдываться. Так что ты хочешь, чтобы я сказал? Или сделал?

– Я хочу, чтобы ты сказал мне правду, – требовательно заявила она. – Я люблю тебя, Бентли, и ты должен перестать скрывать от меня свои тайны. И от себя – тоже.

– Скрывать? – переспросил он, глядя в окно. – Что за тайны, по-твоему, я скрываю?

И тут Фредерика утратила сдержанность.