Ни слова о судьбе

– Хорошо, – согласилась Мисти, не желавшая снова проходить через всё это.

Шимона замялась, а потом положила свои тёплые руки на е? оголённые плечи.

– Вы невероятно красивая и очень похожи на королеву Миджестию в молодости. Уверена, она бы вами гордилась, – неловко сказала Шимона и ушла.

Мисти растерянно посмотрела в зеркало. Вряд ли е? можно назвать красивой. Особенно если рядом с ней поставить Милли и вторую королеву Монодику. Вот они правда являлись писаными красавицами. Да и с чего бы покойной матери ею гордиться? За что бы Мисти не бралась, всё заканчивается провалом. Е? настроение снова упало. Руки сами потянулись к первому ящику небольшого столика со сколотыми углами. Он со скрипом отъехал, и Мисти взяла в руки стопку писем. Каждый год в день своего рождения она пыталась выйти на диалог с Дракадриатом, но они вернули все е? письма назад. Даже их не открывали. В этом году она решила, что с не? хватит. Она уже пробовала и умолять, и угрожать, и даже ссылаться на их порядочность, чтобы выйти на диалог. Всё без толку.

В дверь постучали. Мисти быстро закинула письма в ящик и закрыла его. В комнату вошёл отец, увидел е? и широко улыбнулся.

– Я встретил по пути Шимону, и она сказала, что ты вылитая Миджестия, но она оказалась не права. Ты намного красивее, дочка, – мягко произнёс он.

– Спасибо, пап, – неловко ответила она.

Так уж заведено, что раз в год все обязаны сказать ей о том, что она красивая. Хотя, может, после стараний Шимоны она и стала чуть милее обычного.

– Если бы ты так постоянно одевалась, то отбоя бы от ухажёров не было. Должен ли я тебя за это отругать или лучше сказать спасибо? – задумчиво спросил Малтириаш.

– Кто знает? – поддержала его игру Мисти.

Отец улыбнулся, а затем резко помрачнел.

– Мне так жаль, что твоя мама не с тобой в такой день, – печально произнёс он.

Сердце у Мисти сжалось. Она не помнила Миджестию, но по рассказам других, та была замечательной королевой, женой и матерью. Если бы не этикет, то Миджестия точно бы продержала её на руках весь прием по случаю празднования рождения.

– Мне тоже, – с жалостью ответила она.

Отец подошёл и поцеловал е? в лоб.

– Не будем о плохом. Праздник начинается, – с улыбкой произнёс он и протянул ей руку.

Мисти взяла его под локоть, и они спустились к тронному залу. У дверей их встретили Монодика и Милли. Обе наряженные в более светлые платья, чем Мисти, чтобы она хоть как-то выделялась на их фоне.

– Какая ты красавица, – восхищённо сказала Монодика и обняла е?.

Мисти неуклюже повторила объятия. Е? мачеха ей нравилась, но почему-то она всегда чувствовала себя неловко в е? присутствии. Будто бы никак не могла почувствовать себя её дочерью, хотя Монодика с самого первого дня в замке хорошо к ней относилась. Подумать только, что с её появления здесь прошло уже лет тринадцать.

– Спасибо, – ответила она.

Король кивнул Имикасу, и тот открыл перед ними двери в зал. Мисти приготовилась приторно улыбаться, но этого делать не пришлось. Зал встретил е? обескураживающей пустотой. Она пораженно замерла на пороге.

– Где все? – серьезно и недовольно спросил Малтириаш.

– Простите, уже час как начали приходить письма с отказами, но мы думали… – Шимона протянула отцу огромную стопку писем.

Король начал гневно их перебирать. Мисти печально улыбнулась. Это ожидаемо. Зачем приходить на праздник королевства, которого скоро не станет? Монодика обняла е? за плечи.

– Ну и ладно. Зачем они нам нужны? Устроим праздник без этикета. Шимона, пригласи к нам всех, кого найдешь, – произнесла мачеха.

– Не надо, – тихо попросила Мисти. – Я… Устала. Завтра к тому же мне надо будет выехать рано утром в академию Айфель. Пожалуйста, повеселитесь за меня.

Она отстранилась и вышла из тронного зала. Впервые такое было, что вообще никто не пришёл. Мисти столкнулась взглядом с глазами Миджестии и вздрогнула. Когда она успела дойти до сюда? Портрет её матери до сих пор видел в крохотном зеркальном зале, который она так любила. Из-за стеклянной крыши звезды отражались от зеркал и превращали пространство в бесконечное ночное небо. Мисти села на лавочку посередине комнаты, не отрывая взгляда от портрета матери.

– Гордишься, да? – с горькой усмешкой спросила она. – Ничего, мам. Я в порядке. Чтобы ни случилось – смогу защитить тех, кого люблю. Я не буду убегать. Просто сегодня… Это последний мой день дома до поездки. Я…

Мисти почувствовала, как у неё опускаются руки. Хотелось заплакать, но слезы ничего никогда не решали в её жизни. Они не могли воскресить её мать или переписать судьбу, поэтому и смысла в них не нет. Завтра она проснётся и вступит в неравный бой с Драконом. Она справится. Приложит всевозможные усилия к этому. Мисти ещё раз посмотрела на маму и широко улыбнулась. Е? сердце немного успокоилось. Сзади кто-то откашлялся. Мисти резко повернула голову.

– Извините, я стучал, – неловко произнёс Имикас.

– Всё в порядке, – твёрдо ответила Мисти и заметила огромный букет белых хризантем у него в руках. – Снова прислали?

– Да, – ответил он.

– Снова без имени? – Мисти подошла поближе и осмотрела букет.

Кажется, она начала получать их с тех пор, как научилась ходить. Правда е? тайный поклонник ни разу себя не выдал. Мисти ощутила укол разочарования, ведь этот день рождения его предпоследний шанс на раскрытие. Если то существо ничего не захочет рассказать сейчас, то скорее всего не осмелится и в день её восемнадцатилетия. Мисти взяла букет белых хризантем у Имикаса. Он настолько огромный, что она могла бы в нём утонуть. Е? окружил приятный запах свежих цветов.

– Спасибо, я сама их поставлю, – тихо произнесла она.

Имикас замялся, покраснел, а затем выдавил из себя:

– С днём рождения, принцесса.

Она благодарно ему улыбнулась. Имикасу сложно давались утешения, а сейчас он видимо считал, что она в них нуждается, поэтому переступил через свою стеснительность. Он поклонился и ушёл. Мисти снова вдохнула аромат хризантем. Вот теперь она точно в порядке. Пусть другие королевства видят в ней безнадежную неудачницу, она справится со всем им назло.

Глава 4

Если Рен и недолюбливал кого-то больше Гномов, то это были Феи. Если с высшими Феями иногда можно поговорить, когда они не заискивают ради расположения Драконов, то с низшими разговор короткий: его просто нет. При виде них они падали на колени и не поднимали глаз, что Рена всегда ужасно злило. Как можно быть такими бесхребетными?

Такое утреннее зрелище испортило ему настроение на весь день. Он-то наивно полагал, что сможет по-тихому улизнуть из Дракадриата в академию Айфель, но родители устроили шикарные проводы, так что Рен вынужден теперь сидеть и строить хорошую мину при плохой игре. Он старался не смотреть на Лепреконов и Брауни. Естественно, Менехуне никто не пригласил. Если честно, Рен не понимал почему они ни разу не съездили в Майнхен. Низшие Феи никак не могли навредить Драконам.

Ещё и родители настаивали на том, что Рен должен исполнить предсказание, потому что: «С судьбой шутки плохи!». Его передёрнуло от того, как в его голове прозвучал голос отца. В детстве Рен часто поднимал эту тему, чем как-то очень разозлил Рабриона. После той его холодной и яростной фразы, Рен прекратил бесплодные попытки связаться с Менехуне. Впрочем, он всё равно чувствовал себя виноватым. Сильные должны защищать слабых, а не разрушать их королевства. Тогда Рен нашёл способ хоть немного облегчить своё состояние: Дриады как-то сказали ему, что белые хризантемы означают искренние извинения, и с тех пор он тайно отсылал их Мистритии каждый е? день рождения. Если бы родители узнали, то это был бы настоящий скандал. Будто они и правда находятся с Менехуне в военном конфликте. Абсурд!

– Рен? – Растус щелкнул пальцами у его носа, заставив выплыть из своих мыслей.

– Чего? – раздражённо проворчал он, но вспомнил, где находится, выдавил из себя улыбку и поправился: – Что-то случилось, брат?

– Леди интересуются, будешь ли ты танцевать сегодня? – официально спросил Растус.

Рен оглядел пышно украшенный тронный зал с лентами и цветами. Посреди него стояли девушки разных рас, разодетые в пух и прах. У одной из них с заостренными ушами платье представляло собой подобие шапито для цирка, а другую за перьями даже разглядеть толком не представлялось возможным, зато её противное хихиканье было отлично слышно. Рен сдержал порыв поморщиться и перевёл взгляд на Растуса.

– «Я не собираюсь отдуваться за двоих», – одними губами сказал брат, продолжая дружелюбно улыбаться.

– «Я не просил устраивать праздник», – с таким же лицом и так же тихо произнёс Рен. – «Как они вообще так быстро здесь собрались?»

– Рикрен желает потанцевать с вами, но он очень смущается, – сказал Растус, повернувшись к девушкам.

Маска на лице Рена дрогнула.