Кадота: Остров отверженных

Наблюдая за его выступлением в шатре для сборов, я видела будущее нашей деревни. Будущее, в котором креативные идеи не будут замалчиваться, а интеллектуалы не будут изгоями. Мой отец мог бы открыть это будущее для всех.

Будучи в прошлом выдающимся нейробиологом из Славимира – столицы голубоглазой Расы, а теперь ведущим инженером здесь, в Зете, отец был твердо убежден, что наша деревушка – уникальное средоточие ума, превосходящее даже великий город Ведасград – столицу Серой Империи и всех трех Рас.

В самом центре инженерного собрания, задумавшись, я наткнулась взглядом на Зорана. Его лицо представляло собой отражение сосредоточенности, а глаза – дымку наблюдательности.

Мое сердце взволнованно забилось при воспоминании о прошлой ночи: его губы на моих в густой темноте, шепот извинений между нами.

Чтобы скрыть улыбку, опустила глаза. Даже при дневном свете воспоминания не могли сложиться в связную цепь.

Попыталась снова вслушаться в папину речь, но не смогла. Взгляд Зора встретился с моим. Скрытая улыбка прокралась на его лицо, растопив серьезный вид и развеяв мое оцепенение.

"Зоран…" – шептало мое бьющееся сердце, – "милый, драгоценный и до боли родной".

…

Мама передала мне тарелку, наполненную разнообразными овощами из столовой: морковь, картофель, а сверху щедрый кусок свежеиспеченного хлеба.

– Я не голодна, мам. Спасибо, – пробормотала я, легонько отодвигая тарелку.

– Дарян…, – в ее лазурных глазах отразилось беспокойство. Я прекрасно знала, о чем они говорят.

Мама всегда расстраивалась, когда я отказывалась от еды.

– Я в порядке, мам. Не волнуйся.

Похоже, мои слова не были услышаны. Она по-прежнему не сводила с меня испытующего взгляда.

Каждый раз, меня охватывало чувство вины. Родители дали мне поистине необъятное количество любви; всегда относились ко мне как к самой драгоценной жемчужине. Им было трудно не посочувствовать. Их " жемчужина" оказалась не такой блестящей, как остальные. Я отличалась от других детей, у которых были здоровые мозги, функционирующие как надо. А мои иногда с трудом справлялись даже с простейшими ситуациями.

Вот если бы их сыном был Зор, они бы точно им гордились…

…

– Тебе уже лучше?… Ну, после… нападения пумы? – Зоран глядел на меня с неподдельной заботой, когда мы убирали тарелки на конвейер.

– Это было не нападением. Был честный бой, Зор. Но… Да, уже гораздо лучше. – улыбаюсь я, наливая себе воды. – Папа сказал, что последние несколько дней мой мозг не мог нормально функционировать из-за теплового удара… Но ему удалось "исправить" эту проблему, так что теперь теоретически все в норме.

– Теоретически?… А в чем была изначальная проблема?

– …Он сказал, чтобы я никому не рассказывала. Прости.

Мои слова заставляют парня застыть на месте.

– Я не просто кто-то, Дара. Ты должна мне доверять. Я же тебе доверяю. И, кроме того, мне… просто некому рассказывать, и ты это знаешь.

– Ладно… Он сказал, что половина моего мозга просто уснула или что-то в этом роде, поэтому я и не была в состоянии адекватно соображать. Из-за этого пришлось остаться дома на несколько дней и пропустить школу.

– Почему он вообще заснул?

– О, ты смеешь задавать столько вопросов моему только что восстановившемуся мозгу! – театрально вздохнула я, закатывая глаза.

– Ну… Прости за это.

Окинув меня своими черными, по-щенячьи виноватыми глазами, он тянется через стол, чтобы коснуться моей руки.

Как только наши руки соприкасаются, замираю и теплый ком формируется в животе.

Я учтиво убираю руку и хватаю напиток.

– …Если честно, я не могу объяснить причину. Я пыталась спросить у папы, но он ограничился лишь научными фактами. А я их не понимаю.

Зоран раздумывает с минуту, а потом расплывается в довольной улыбке.

– Может, мы сами докопаемся до истины?

– Что ты имеешь в виду под "сами"?

– Ну… Я бы мог попробовать пробраться ночью в кабинет твоего отца. Наверняка все важные бумаги он хранит именно там. Ты не можешь их прочитать, поэтому он не стал бы хранить их где-то вдали от твоих глаз. Но зато их прочесть могу я.

От этой идеи у меня прошелся холодок по спине. Что, если отец узнает? Что, если случится что-то еще? Даже хуже… Мы обнаружим в его научных отчетах обо мне что-то ужасное. Но единственное, что я понимала, – лучше знать, чем оставаться в неведении.

…

ЗОРАН

…

У меня начинают трястись руки, и я спешу выйти, не забыв запереть кабинет господина Рахима так, как было до того, как я взломал замок шпингалетом.

Дара была права. Я не должен был этого делать… Надо было ее послушать. Как всегда.

Мой разум опустел от всего того, что занимало его всего час назад. Остался только белый шум… Как мне рассказать ей о том, что я только что лицезрел в кабинете ее отца?…

На крыльце я шумно вдыхаю полные легкие. Сердце сбивается, когда кто-то сзади кладет мне ладонь на плечо.

– …Зор?

Господин Рахим оглядывает меня в недоумении.

– Что ты здесь делаешь?… В такой час?

– Я… Я просто… искал Дару. – выдавил я из себя, почти не дыша. – Но она, похоже, уже ушла искать меня сама.

Его пронизывающие глаза изучают меня. Кажется, он собирается заглянуть в мою душу и найти там все ответы. Возможно, он уже знает, что я от него скрываю. Знает, что мне известен самый сокровенный секрет их семьи.

– …Понятно, – кивает он, и на его лице появляется короткая улыбка. – Передай ей, чтобы не опаздывала сегодня.

– Разумеется…