Последнее: «Я люблю тебя!»

Последнее «Я люблю тебя!»
Лисанна Шер

Любовь бывает очень странной и очень жестокой… Иногда нам не хватает одного мгновения, чтобы выразить свои чувства тому, кто нам на самом деле дорог…

Ночь. Слишком тёмная и слишком холодная, чтобы быть правдой. А ведь лето. Она повторяется. Ледяная. Совсем не похожая на другие. Единственная в эту жару. Слишком тёмная ночь.

Во мгле с трудом проглядываются очертания мужской фигуры, закутавшейся в серый давно потрепанный плащ. Который раз он уже идёт здесь… С таким безразличием смотрит в пустоту, как будто что то ранило его сердце. Слезы на щеках давно высохли. Лишь глубокие вздохи выдают чувства. Но почему они наполнены такой болью, таким страданием, почему в глазах отчаяние и чувство бесконечной вины. Что же ты сделал. Из-за кого ты рвешь свою душу. Для чего ты ушел в пустоту.

В голове что то пульсирует, в груди сильно ноет, тело беспричинно болит. Мысли всё еще бешено роятся, тщетно пытаясь вырваться наружу. Надо бы привести себя в порядок. Глоток холодной воды из автомата у автобусной остановки помог забыться. А ведь уже пять лет.

«Так мало помню. Что же тогда случилось… Неужели даже её глаза… Нет, только не их. Глаза цвета пепла… Как символично…

Она жила со мной с самой старшей школы, даже не знаю, как так вышло. Я тогда сильно гулял и много пил, с учёбой были нелады, также как и с родителями. А она была словно верная собачонка, готовила еду, прибиралась, училась за двоих, подрабатывала… Однажды помню даже ночевала на скамейке у подъезда, когда я с девчонкой развлекался дома, до сих пор стыдно. Но была в ней черта, которая меня бесила, как бы я не издевался, чтобы я не делал, её улыбка никогда не исчезала, спокойная абсолютно спокойная, с каплей нежности, ни единого скандала, даже голос ни разу не повысила. До сих пор выводит. Мы жили так долго, наверное, даже слишком. Я привык, привык к тому, что она всегда рядом, всегда под рукой, что то вроде воды. Меня дико раздражало, если она пропадала хоть ненадолго. Жаль… Если бы я только знал причину, тогда, тогда… Возможно всё было бы иначе. Но её жизнь меня не интересовала, я ничего не знал о ней ни когда она родилась, ни где её родители, помню меня даже не интересовало, почему она живет со мной. Однако одно всё же волновало, эта улыбка… Почему, почему она была такой… И глаза в них было столько боли печали и одиночества, но в тоже время нежности и тепла. Даже сейчас после стольких лет я не могу забыть этих серых пронзающих глаз и такой же тормошащей душу улыбки.