По следу солнечного зайчика

– Не волнуйтесь, дитя мое, – снисходительно, мягким голосом проговорил профессор Долгих. – Сейчас кофейку сначала попьем…

В кофе он щедро плеснул коньяку – чтобы студентка расслабилась, да и самому, наверное, надо было сил набраться. Когда щеки девушки разрумянились, Николай Васильевич погладил ее круглую коленку. Девица смотрела во все глаза. Рука профессора, задрожавшая от нахлынувшего на него желания, потянулась выше. Ирочка встала.

– Николай Васильевич, я хотела с вами поговорить. Я давно вас искала, а когда узнала, где вы работаете, специально поступила в этот вуз и на этот факультет… – Профессор с интересом посмотрел на девушку, на ее молодые упругие грудки, задорно упирающиеся в маечку, и его взгляд стал мечтательным…

– Дело в том, что вы мой отец…

Не сразу дошли эти слова до сознания Николая Васильевича.

– Что? Ты что, милая? Что ты говоришь! Здесь какая-то ошибка…

– Моя мама училась у вас лет двадцать назад – Татьяна Петрова. Помните? – Девушка достала из пакета конверт, вынула из него старую фотографию, на которой запечатлена группа студентов, а в центре он сам. – Вот она, третья слева, видите?

Девушка на фотографии была хорошенькой и смутно знакомой – наверняка не раз сдавала ему на дому экзамен.

– Почему вы решили, – сбиваясь то на «ты», то на «вы», проговорил Долгих, – что ты моя дочь?

– Мне мама рассказывала…

Профессор внимательно посмотрел на студентку, и теперь ему почудилось какое-то сходство между ними. Тот же высокий лоб, голубые глаза…

– Мне нужно подумать. Давай зачетку.

Поставив «отлично», он расписался и проводил Анечку до двери. Конечно, на свете все возможно. Николай Васильевич редко пользовался презервативами, считая девиц достаточно грамотными, чтобы позаботиться о себе. Долгих был вдов, детей не имел (до этого), по хозяйству за небольшие деньги хлопотала соседка – жизнь была без проблем: и работа интересная, и досуг приятный.

Дашеньку Николай Васильевич встретил совсем другим человеком: окрыленным, помолодевшим, полным сил. Мысль о том, что у него есть дочь, доставила ему странное удовольствие. Конечно, он заставит Ирочку сдать соответствующие анализы, чтобы уж наверняка знать. Но как человек одинокий уже представил себе их совместные чаепития, прогулки за город, беседы о литературе, как потом внуки пойдут…

Вот в этих грезах Даша его и застала. Профессор усадил студентку, предложил традиционного кофе с коньяком. Девушка вызвалась помочь и стала разливать ароматный напиток по чашкам, наклонившись и выставив перед профессором аппетитную попку. И вновь желание охватило профессорское тело, глазки его заблестели. Когда расселись, Даша спросила:

– Вы помните Екатерину Орлову?

Судя по всему, он помнил. Катя Орлова училась у него, еще студенткой не раз посещала эту квартиру, а уж когда защищала кандидатскую под его руководством… Она была девушкой бедовой. Приятные воспоминания явно обожгли профессора. Стоп! А при чем здесь Даша?

– Помню. И что с того?

– Она моя мама.

– Какая мама, что вы несете, уважаемая?

– Николай Васильевич, помните, как она внезапно уехала из Москвы?.. Она не хотела вам досаждать и ничего вам не сказала. Я ваша дочь.

Наступило гробовое молчание. Не может быть! Еще одна? Он представил, как идет вместе с двумя девушками в клинику сдавать анализ на отцовство. Случай комичный. Вторая дочь почему-то не вызвала в душе такую бурю радости, как первая. Напротив, сразу запульсировала в висках острая боль, и профессор почувствовал усталость.

– У меня даже родинка есть у пупка, как у вас. – Даша, как в индийском кино, задрала футболку и предъявила доказательство родственной связи, оголив идеальный живот. Но сейчас было не до него.

– Идите, – устало сказал он, – мне нужно отдохнуть.

– А экзамен?

– Давайте зачетку.

Влепив и Даше «отлично», Николай Васильевич проводил ее до двери.

А утром пришла Оксана. Профессор явно чувствовал себя бодрее, чем с Дашей. Наверняка уже все разложил по полочкам: во-первых, отцовство еще не установлено, а во-вторых, две дочери – тоже неплохо. Видимо, размечтался, что будет кому в старости стакан воды подать… Потому и счастливый.

Пройдя в квартиру, Оксана сразу сказала:

– Мне нужно с вами серьезно поговорить.

Николай Васильевич при этих словах похолодел. Господи, неужели опять? Он в поисках опоры схватился за кресло. Оксана смотрела серьезно и как будто осуждающе. Эта и квартиру отсудит, глазом не моргнув, и на факультете ославит, если что.

– Николай Васильевич, – строгим голосом продолжила студентка. – Так как все же звали лошадь Вронского? И какое отношение кличка лошади имеет к литературе?

Профессор облегченно рассмеялся.

– Какая разница, деточка? Проходи, сейчас кофейку попьем.

– А экзамен?

– Давай зачетку. – Расписавшись после «отлично», повеселевший Долгих даже решился пошутить на опасную для него тему:

– Я уж думал, ты скажешь, что ты моя дочь…

Студентка подняла брови:

– Ну что вы, Николай Васильевич… Я вам не дочь. Я жена вашего сына. Хорошо, что вы сами об этом заговорили, а то я не знала, с чего начать. – И полезла в сумочку. Достала пачку фотографий, какой-то кулон и протянула профессору. – Помните Наташу Гаврилову?..

Профессор упал в кресло и слабо замахал руками. Пришлось вызвать ему «неотложку».

За углом Оксану ждали Ира и Даша.

– Не круто мы с ним, девчонки?

– Но проучить старого козла стоило. Когда, Оксан, твоя тетка рассказала про него и дала фотографии, такую возможность упускать было глупо. Давно же он девчонкам житья не дает!

– Ишь ты, лошадь Вронского!

Профессор Долгих тогда целый месяц провалялся в неврологическом отделении. И мы переживали, не переборщили ли. Когда он вернулся на факультет, все заметили, что он здорово сдал, на пересдачу больше никого не звал. Мы вздохнули с облегчением – свою роль мы выполнили, да и ему не так чтоб сильно навредили.

И вот сейчас, видя старичка, приложившегося к ручке нашей однокурсницы, мы расхохотались. Жив курилка! Еле двигается, а все туда же… У нас уже не было былого возмущения. Специалист он был, конечно, хороший, но пользовался своим служебным положением, как свинья, – это ж ни в какие ворота. Мы с Дашей решили подойти к нему, но Оксанка сказала: «Не надо. Вдруг он нас тоже помнит, и его любвеобильное сердце не выдержит. Тогда чуть не добили, так еще не хватало сейчас угробить старого ловеласа». Действительно, и мы остановились на полпути, свернув к нашим мальчишкам, которые встретили нас громким «Ура!».

Глава 2

Глава 2

– Жестко вы с ним, однако, – сказала Ольга.

– Заслужил, – ответила Ирина. – В Америке бы его еще и посадили.