Мой однолюб

– Он тебя обидел? – грозно выговаривает и приподнимает брови.

– Да. Нет… Не знаю, Вань, – растерянно выдыхаю. – Сказал, что хоть на голову мне будет ставить, если захочет…

От обиды прикусываю язык.

Взрослая жизнь бьет сразу и наотмашь. Не расслабляя и не сочувствуя. Раньше с такими казусами отец разбирался, а сейчас… На мою жалобу он пообещал приехать в конце месяца, когда смен в оперблоке поменьше будет.

– Почему сразу не сказала? – произносит Соболев, поднимаясь и отряхивая идеально сидящие на узких бедрах черные брюки. Серая футболка-поло так идеально обтягивает широкие плечи, что я засматриваюсь.

Пожимаю плечами скромно.

– Не знаю…

– Зайди домой, Тая, и вот это возьми, – вручает мне в руки свой телефон, пачку «Мальборо» и ключи от машины. Разворачивается. – Я сейчас приду.

Замешкавшись, пугаюсь:

– Вань…

– Тая, зайди в квартиру, – жестко повторяет.

– Ладно, – буркаю.

Прикрыв дверь, сразу отправляюсь на кухню и сгружаю вещи на стол. Брожу из угла в угол, прислушиваясь к шорохам в подъезде. Прикладываю руку к горящему лбу, а когда слышу звуки из прихожей, бегу туда, придерживая развевающееся платье.

Останавливаюсь в полуметре от Соболева.

– Чего ты? – он кивает, скидывая обувь.

– Ты… подрался с ним? Да?

Ваня иронично закатывает глаза.

– Ты боевиков пересмотрела? – усмехается он, укладывая руки мне на талию и мягко направляя на кухню.

Сжимаю ладонями его запястья и потираю кожу большими пальцами.

– Я… испугалась за тебя, – смущаюсь.

Ваня отодвигается, усаживается за стол и, проверив мобильный, располагает его экраном вниз.

– Тая, если я из-за каждого мешка мусора буду драться, мэра придется переизбирать.

– Точно, – картинно бью себя по лбу. – Я совсем забыла про Яну Альбертовну. Кстати, – хитро на него смотрю. – Она сказала, что ты любишь мясо по-французски. Я приготовила…

Откинувшись на спинку стула, Ваня озирается и снова фокусируется на лице.

– Ты… звонила моей маме, чтобы узнать, что я люблю? – нахмуривается.

– Ну да, – поспешно отворачиваюсь к духовке с тарелкой.

Пока наполняю тарелку, спина, ягодицы и задняя часть ног – всё мурашками покрывается. Внутри словно молотком долбит: «Он приехал. Приехал».

Резко повернувшись, замечаю взгляд Соболева на себе. Он тут же отводит глаза и смотрит на свои руки. Напряженно сжимает и разжимает кулаки.

– Красивое платье, – хвалит.

– Спасибо, – расплываюсь в улыбке. – Вот, – устанавливаю тарелку. – Я обычно с соусом готовлю и подольше в духовке держу. Папа любит, когда мясо сухое. Но тебе сделала по классическому рецепту.

– Выглядит отлично, – одобрительно произносит Ваня, хватая салфетку с вилкой. – Почти как у мамы.

Лучшего комплимента на всем белом свете не сыскать. У меня внутри конфетти взрываются.

– Надеюсь, и на вкус также, – шепчу под нос.

Усевшись напротив, складываю руки на стол.

– Так не пойдет, – мотает Ваня головой, отодвигая тарелку.

– Что? – пугаюсь.

– Или ты тоже поешь, или я… не буду один, в общем.

Возмущенно на него смотрю,

– Да ты хоть знаешь, сколько там калорий, Вань? Мне такое на ночь нельзя… – с сожалением произношу.

– А что можно?

– Ну… салат. И греческий йогурт без сахара.

– Доставай свой салат, – непримиримо складывает руки на груди.

– Уговорил.

Когда моя тарелка тоже оказывается на столе, Ваня берется за приборы и, отрезая кусочек мяса, спрашивает:

– Ты… поговорить о чем-то хотела?

– Да, – теряюсь. – Я… мы совсем мало видимся, – выпаливаю скомкано.

– Я ведь говорил тебе…

– Да, я помню. У тебя чемпионат, там твой друг играет. Ива его тоже знает. Вэл Костров, кажется?

Соболев кивает.

– Плюс я сейчас начинаю свой проект. Дел по горло.