Молчаливая слушательница

– Правда? Это какую же? – поинтересовался хозяин лавки, пробивая стоимость каждой покупки по кассе.

– Какую? – глупо повторила Гвен. – М-м, довольно далеко от города. – Она указала направление. – Мы ехали сюда около часа.

– Неужели ту, которую Далглиши сбыли?

Что она могла ответить – «не знаю»? Гвен покраснела.

– Да, ту самую.

– Ого, работы у вас непочатый край, значит… Место страшно запущенное. С вас три фунта[11 - Речь идет об австралийском фунте.] шесть пенсов, мадам, спасибо.

Она заглянула в кошелек. Джордж дал три фунтовые банкноты, и ни пенни больше. Гвен в ужасе подняла взгляд на Арнольда. Она – полная дура. Не знает, где живет. Не знает, где находится Блэкхант. И не может расплатиться за продукты. Голова кружилась. Казалось, она стоит на краю утеса и смотрит на темное море внизу.

Гвен слабо улыбнулась Арнольду.

– О боже… У меня только три фунта. Взяла с собой мало денег. Не могли бы вы… убрать две сосиски?

Она протянула хозяину три банкноты.

– Вот что… – Он улыбнулся фирменной улыбкой, очень располагавшей к нему покупателей. – Я отдам вам эти две сосиски даром, а вы пообещаете обходить стороной моего конкурента. Он чуть дальше по улице.

Гвен хотела возразить, но тут звякнул дверной колокольчик, и вошел Джордж. Сразу направился к прилавку, протянул руку и расцвел той самой улыбкой, которая в свое время покорила ее на танцах.

– Джордж Хендерсон. А вы, должно быть, мистер Арнольд?

Бакалейщик со смехом пожал руку Джорджа.

– Да, он самый, мистер Хендерсон. Только Арнольд – это имя, а не фамилия, так меня все и кличут.

Джордж тоже рассмеялся.

– А я – Джордж. С моей женой вы уже познакомились. Надеюсь, ты купила все по списку, дорогая.

Он взял ее ладонь, положил себе на сгиб локтя. Гвен улыбнулась, кивнула. Вот что такое «быть замужем» – с улыбкой стоять под ручку с мужем и болтать с приветливыми лавочниками.

– Я слышал, вы купили старую ферму Далглишей?

– Нет, – ответил Джордж. – Ферму Уэнтуортов. На Буллок-роуд.

– Уэнтуортов?

Гвен уставилась в пол, свободной рукой стиснула сумочку.

– А я-то подумал… ладно, видимо, неправильно понял. Что ж, заглянете к нам на следующей неделе, миссис Хендерсон?

Гвен не смела на него посмотреть.

– Да, конечно. Спасибо, Арнольд.

Прежде чем завести мотор, Джордж протянул руку и спросил про сдачу.

– О боже… Прости, Джордж, но сдачи не было.

Гвен открыла сумочку, показала, что там пусто, и сама удивилась, что извиняется.

– Хочешь сказать, вышло ровно три фунта?

– Да… то есть нет. – Голос Гвен вдруг стал тонким. Сумеет ли она солгать мужу? – Вышло даже немного больше трех фунтов, и я попросила Арнольда уменьшить количество говяжьего фарша.

Что с ней такое? Почему не сказать как есть: мол, Арнольд отпустил две сосиски бесплатно в обмен на обещание делать покупки у него?

Джордж молча отъехал от лавки. Через некоторое время Гвен непринужденно спросила:

– Как прошел визит в банк?

Муж, не отрывая взгляда от дороги, вполне дружелюбно проговорил:

– Об этом не переживай. Я позабочусь о банке, а ты позаботься о доме. Вот как должно быть, дорогая.

Гвен, обрадованная его хорошим настроением, охотно согласилась и ответила с такой же любовью:

– Да, дорогой, спасибо.

– Управляющий банком поинтересовался, есть ли у тебя деньги. – Джордж по-прежнему смотрел только на дорогу. – Я сообщил, что ты была исключительно бережлива и делала накопления. Он воспринял новость с большим удовольствием и посоветовал нам обязательно пустить эти средства на закладную. Сказал, что это разумно.

– О…

Гвен не знала, правильно ли так поступать, но раз управляющий банком говорит…

– Когда поедем в город на следующей неделе, возьми с собой сберегательную книжку. Переведем твои накопления на выплату по закладной.

– Какую сумму?

– Ну… всю, дорогая. Так посоветовал банкир.

Джордж улыбнулся, снял с руля руку и похлопал ее по сцепленным ладоням.

Вечером, перед отходом ко сну, он указал на то, что Гвен неправильно сложила его носки, майки и трусы. Заставил повторить за ним «правильно». Пока она копировала действия мужа, ее лицо горело от унижения, и Гвен вновь чувствовала себя так, будто он дал ей пощечину. Второй раз за день.

Много месяцев спустя она уже не могла вспомнить, когда и за что случилась первая настоящая пощечина.

Глава 20

Джой и Рут

Декабрь 1960 года

– Всем доброе утро, – слащаво пропел мистер Джонс.