Она положила свеже-нарванные душистые травы, Джерри выдал ей банку консерв, и от аромата загустевшего супа даже у неё у самой слюнки потекли.
Только сейчас она вспомнила, что не ела с самого утра, а ведь солнце уже начало спускаться, завершая свой долгий путь длинного летнего дня.
– Еда! Еда! – радостно пропел Джерри, подскакивая к костру.
Он жадно зачерпнул несколько ложек прямо из котелка.
– Не обожгись! – невольно воскликнула Джина.
– Я привычный, – отозвался он. – А нам в лагере, когда тренировали, заливали в рот расплавленный свинец.
У Джины челюсть отвисла, а он спокойно продолжал, не заметив её реакции.
– Проверяли, как человек реагирует на экстремальную боль. Потом учили так концентрироваться, что я, например, могу стрелять без промаха одной рукой, опустив другую в жидкий металл.
Джина закрыла глаза. Его рассказ отбил весь её аппетит.
Она не стала уточнять ингредиенты супа, да он и не спрашивал, спокойно разгрызая или выплёвывая косточки.
– А вы чаво не едите? – спросил он, переведя дыхание.
– Я уже поела, – пробормотал она.
«Какой кошмар,» думала Джина, разглядывая паренька, уплетающего её стряпню с таким энтузиазмом, что это не могло не польстить её женскому самолюбию. «Да он даже не осознаёт весь ужас того, что произносит! Он явно гордится этим!»
– Что ж ты такое вытворял, что Артур заполучил тебя? – не удержалась она от вопроса.
Джерри уже закончил котелок и выгребал последние ложечки.
Он глянул на неё совсем по-другому; и, хотя он, вроде бы просто улыбнулся, но сейчас он напоминал оскалившегося белого тигра, и его выразительные голубые глаза, сверкнувшие недобрым огнём, усиливали это сходство.
– Ты не захочешь этого знать, – ответил он тоном, явно скопированным у Артура.
Джину затрясло.
– Между прочим, в той, последней перестрелке, я прикрывал босса! – продолжил он с вызовом. – Эти трусы разбежались как зайцы, только я один был с ним до конца!
«Его бы смелость и исполнительность, да в правильное русло,» думала Джина. «Цены б парню не было.»
– Переходишь из рук в руки, как проститутка! – бросила она ему.
– Ты чё, сдурела что ль? – рявкнул он, вскакивая. Перевёл дыхание и добавил спокойно; – Скажите спасибо, что вы – хозяйская… скажем так, вежливенько, подружка. А то б я за такие слова…
– Ох, какой герой! Женщину бить!
– Я б и не стал. Просто отрезал бы тебе язык и в глотку тебе ж затолкал, – произнёс он таким тоном, что у неё не возникло ни малейшего сомнения – он говорит правду.
– Обиделся, да? Ты любой приказ его готов выполнять, а? А если он захочет переспать с тобой? Тоже выполнишь?
Она была рада видеть его явно потрясённым.
– Никогда не задумывался, а?
Он помрачнел и ответил сурово; – Если это доставит Ему удовольствие, я бы повиновался. Всё что Ему угодно. Но я сжёг бы себя после этого.
Он развернулся и медленно направился к возвышению, на котором готовил погребальный костёр.
Джина уткнулась лицом в колени, обхватив ноги руками.
Погибшая душа
Только сейчас она осознала всё истинное значение этого выражения.
Она так сидела, словно окаменев, и, глубоко в своих мыслях, не замечала, как шло время. Она вздрогнула, когда Джерри окликнул её и, взглянув, изумилась, видя его в полной униформе, даже с фуражкой на голове и винтовкой в руке. Она заметила траурную повязку на его рукаве, когда он протянул ей чёрную длинную накидку.
– Всё готово. Пойдёмте, а то уж темнеть скоро начнёт.
Она поднялась и последовала за ним.
Они остановились возле возвышения. Джерри зажёг факел и, протянул его Джине; – Ну, прощайтеся.
– Покойся с миром, Джош! – Единственное, что придумала она сказать и взглянула на Джерри.
– Он погиб, как воин, – продолжил тот серьёзно. – На боевом посту. Зажигайте костёр.
Джина так и сделала. Она невольно отпрянула – так сильно было пламя, мгновенно охватившее возвышение.
«Пожар бы не устроить», невольно подумала Джина.
Джерри выстрелил в воздух, давая прощальный залп. Многочисленные вороны взмыли над лесом и кружили, испуская пронзительные крики.
Джерри выстрелил ещё дважды.
«Случайно или он специально подобрал это место?» невольно подумала Джина.
– Так эффектно получилось! – обратилась она к Джерри, когда птицы уже опять успокоились, а кострище – прогорело. Смеркалось, и искры, пляшущие в пепле, казались ярче, хотя и гасли одна за другой.
– Жалко, не удалось записать.
– Надеюсь, что удалось, – отозвался он. – Подержи.
Он снял китель и фуражку, отдал всё это вместе с винтовкой Джине, а сам, ловко, как обезьяна, забрался на ближайшее дерево, что-то достал, спрыгнул и, подойдя к Джине показал ей камеру.
– Получилось! – обрадованно произнёс он, просматривая запись.
– На YouTube выставишь? – полюбопытствовала она.
– Может быть… Надо у Рона спросить будет.