– Ты истязаешь тело и разум отравил!
Коль всё, пошли в каюту. Поспишь, добудешь сил.
Ролан смотрел на море.
– Нет. Не свихнулся я.
На барк она глядела, русалочка моя… —
Он сжал руками череп, косынку теребит.
Повыдергать бы космы, да наголо побрит. —
А я… До смерти стыдно!
– Если в воде кто был,
Твой номер неприглядный, пожалуй, впечатлил!
Финвал присел, весь сжался:
– Какой я идиот!
Старик лишь усмехнулся и выглянул за борт.
А там… Кто б мог поверить! Девичья голова!
Ролан не бредит вовсе, их видела она.
Заметила старпома и скрылась под водой.
Тот взял фонарь, вернулся, поднял над головой.
Молчало море. Пусто. Русалку не видать.
Но свет огня сквозь воду узрела Благодать.
Чуть выглянула робко: мужчина ей знаком!
Обрадовалась Благо:
– Ой, дядюшка старпом!
Ролан… Он спит? Скажите. …Вы помните меня?
– Конечно, дорогая. Прошло чуть больше дня.
Финвал, сидевший рядом, услышал голоса.
Прижался к борту, замер. На пол-лица глаза:
Досада, горе, счастье – к ней хочется лететь,
Но облик столь презренный – лишь со стыда сгореть.
Старпом глядит на друга. Тот за ногу схватил,
А что сказать – не знает, и рот открыть нет сил.
Вздохнул старик печально, вновь за борт посмотрел:
– Он, верно, отдыхает. За ужин… переел.
Русалка огорчилась, задумчиво молчит.
Ролана – жутко жалко: такой несчастный вид.
– Ты не горюй, дружище.
– Что делать, Кашалот?!
– Спокойно, всё в порядке. Она тебя зовёт,
А значит, не признала, кто через борт висел.
Сам как?
– Немного лучше.
– Со страху протрезвел?
Тогда иди и выспись. Скажу, что ты устал.
Пусть приплывает завтра.
– О нет! – шепнул Финвал. —
Её все обсуждают за добрые дела.
Она себя раскрыла, когда людей спасла.
При свете дня опасно! Нельзя так рисковать:
Заметит кто, поймает, обидит Благодать?
Вельбот скорее за борт мне помоги спустить.
Увидеться нам нужно сейчас. Поговорить.
– Собрался на свиданье? Не лучший час нашёл!
Пусть окривеет рожей кто звал тебя за стол…
– Её увидеть нужно! Пойдём спускать вельбот.
– Ещё чего! Утонешь!
– Тогда нырну за борт!
– Прощай навек, дружище. Пойдёт на дно твой труп.
Над внешностью своей какой проделал труд!
Русалка не узнает, подальше уплывёт!
– Прошу, – Ролан упёрся, – дай мне один вельбот.
Он с палубы поднялся. Нет твёрдости в ногах.
Да, плавать не под силу, помощник в этом прав.
– Хочу её увидеть! – почти молил Ролан.
В глазах стоял готовый пролиться океан.
– Зачем? Ведь ты же пьяный! А в зеркало – видал?
– Ах, что же я наделал! – несчастный зарыдал.
Невыносимо горько: он сам себя сгубил.
Любимая так близко! Увидеть – нету сил!
И внешность неказиста: измотан, пьян, побрит.
«Тебе проспаться нужно!» – мужчине ум твердит.
А сердце бьётся быстро, к русалочке зовёт,
Хоть глуп и безрассуден такой ночной поход.