Любовь со вкусом шоколада

– С какой стати ВЫ, Виктория Владимировна, распоряжаетесь в МОЁМ кабинете?!

Ну кто бы сомневался, что она не только не смутится, но ещё и начнёт обвинять Макса, что он не предупредил о своём приезде. И ведь угадала зараза, хотел застать их врасплох и посмотреть, чем они тут занимаются в отсутствие руководства.

Кто бы мог подумать, что Виктория решит запускать в производство новую продукцию, что будет биться за дядину идею, которую тот не успел осуществить.

Никитин почувствовал некое уважение к этой женщине, разумеется, спрятанное где-то очень глубоко. Очень-очень. Так, чтобы она никогда не догадалась.

Почему-то хотелось помочь ей. Ей и дяде, которого он почти не знал, и который непонятно почему оставил ему своё детище, решив, что Макс справится, что достоин этого.

Никитин уже забыл о своём желании провести быструю проверку, оценить состояние дел и выставить фабрику на продажу. Точнее фабрику он, разумеется, продаст, но сначала запустит эту новую линейку. Это был какой-то вызов его деловым способностям.

Решено!

– Елена Дмитриевна, – Максим нажал кнопку селекторной связи, нарочито игнорируя говорящий взгляд заразы, – пригласите КО МНЕ главбуха, зав. производством и старшего мастера.

Это его завод и его совещание. А наглой девице он просто разрешает работать на себя, но никак не принимать решения. С этим он справится самостоятельно.

В дверь кабинета робко постучали. Макс уже понял, что с управляющей у работников были, скорее, дружеские отношения. О какой-то субординации речи тут не шло. И в кабинет к ней они, похоже, заходили запросто, без стука. Как секретарша Леночка только что.

Что ж, новый директор отучит их от этой бестактной привычки. Он здесь босс, они подчинённые. И никаких вариантов.

– Входите! – крикнул он, скосив глаза на Викторию.

Она спокойно сидела на ближайшем к нему стуле и делал какие-то записи в блокноте, совершенно не обращая на Макса внимания. Он и сам не понимал, почему его так задевает её явно деланное безразличие. И что она пишет в своём дурацком блокноте?!

Всё-таки эта девица выводит его из равновесия. Максим сделал глубокий вдох и постарался отрешиться от негативных эмоций, как учила его одна из бывших подруг, занимавшаяся йогой. Как-то это интересно называется… Осанка… Или вроде того. Неважно.

Дверь открылась, и по одному в кабинет начали заходить вызванные сотрудники. На первый взгляд профессионалами своего дела, способными вести фабрику вперёд и сделать её прибыльной, эти люди не выглядели. Но Макс решил сначала поближе познакомиться с ними, а затем уже делать выводы.

Первым шёл крупный бородатый мужик с окладистой, кое-где седой бородой и блестящей лысиной, окружённой такими же седоватыми волосами. Глаза у дядьки тоже были крупные, навыкате, смотрели ясно, без страха, скорее, с любопытством. Интересно, это заведующий производством или старший мастер? Максим был готов поспорить, что мастер. Начальником мужик совсем не выглядел.

Он занял место слева от Виктории.

За ним следом шла сухонькая старушка лет шестидесяти с короткой причёской «под пажа», выкрашенной в ярко-рыжий цвет. У неё было совершенно добродушное выражение лица. Наверное, из-за чуть приподнятых уголков губ, отчего казалось, что она постоянно улыбается. Зав. производством, что ли? Макс уже начал сомневаться в своих выводах.

И последней в кабинет зашла крупная тётка, рыхлая, как дрожжевое тесто. На ней был белый халат и шапочка, скрывающая волосы. На бухгалтера она была совсем не похожа.

Ладно, будем разбираться в них по ходу совещания, а ещё лучше – пусть сами представятся, чтобы Макс смог разобраться, кто есть кто.

Каждый входящий тихо здоровался, зыркал на Викторию глазами и занимал место за приставным столом. Две женщины сели по правую сторону от Никитина, напротив мужика и управляющей.

В кабинете повисла тишина. Работники выглядели слегка растерянными и то и дело поглядывали на Викторию, явно ожидая от неё решительных действий.

Ну уж дудки! Хозяин здесь Максим Никитин, и только он!

Поэтому новый владелец фабрики решил взять быка за рога и оседлать уже эту, становившуюся неловкой, ситуацию.

– Всем добрый день, – начал он уверенным тоном, делая ударения на ключевых словах. – Меня зовут Максим Сергеевич Никитин, и я теперь ваш непосредственный начальник. Надеюсь, мы сработаемся, и необходимости в кадровых перестановках не возникнет. А теперь пусть каждый из вас представится, и перейдём уже непосредственно к вопросу, из-за которого мы все здесь собрались.

Во время этой речи Виктория прожигала его злым взглядом, и Максу это очень понравилось. Значит, он выбрал верный тон. Они должны с самого начала понять, кто здесь главный. И эта самоуверенная девица тоже.

– Меня зовут Борис Евгеньевич Галухин, – первым начал бородатый мужик, – я заведующий производством. Моя задача – организовать рабочий процесс, чтобы продукция отвечала установленным стандартам качества и вовремя была готова к отправке в оптовые и розничные сети.

Что ж, тут Макс не угадал. Посмотрим, как с остальными.

Рыжая старушка оказалась главным бухгалтером, и характер у неё был бойкий и упрямый. А вот толстая тётка с улыбкой представилась главной шоколадницей фабрики.

– Мне приходится пробовать каждую партию, вот уже и на фигуре начало сказываться, – попыталась пошутить Мария Ивановна Возова, которую сотрудники называли тётей Машей.

Максим кивнул ей, не улыбнувшись на шутку, ещё не заслужили, и переключился на мозолившую ему глаза девицу.

– Виктория Владимировна, теперь мы выслушаем вас и те проблемы, которые возникли с запуском новой линейки.

Зараза выждала несколько секунд, то ли справляясь с собственными эмоциями, то ли нарочно тянула время, обдумывая, что сказать.

Впрочем, объясняла она весьма толково. Даже Макс, сегодня впервые услышавший о проблемах фабрики, понял и проникся. Часть он мог решить, сделав несколько звонков, над некоторыми нужно было подумать. Но в общем Никитин не видел причин впадать в панику. И постарался донести это до новых подчинённых, прежде чем отправить их обратно на рабочие места.

Оставил только главбуха, хотелось просмотреть отчёты за последние несколько лет и выяснить, почему фабрика вовсе не выглядит процветающей, и когда это началось.

8

– Наш новый-то вроде ничего, а, Вик? – тётя Маша несильно толкнула меня плечом, но учитывая разницу в наших комплекциях, я всё-таки покачнулась.

– Не знаю, после первой встречи сложно делать выводы, – я равнодушно пожала плечами. Не рассказывать же им про суп, перцовый баллончик и как чуть не отдалась Никитину на заднем сиденье своей же машины.

– Я б тоже поостерёгся верить на слово, – поддержал меня Борис Евгенич. – Стелит-то он мягко, но с этими москвичами надо держать ухо востро. А то расслабимся, доверимся, а он возьмёт и снесёт фабрику, а на её месте построит какой-нибудь развлекательный центр.

– А мне он показался мальчиком серьёзным и ответственным, не зря наш покойный Андрей Иваныч, царствие ему небесное, фабрику именно Максиму оставил, а не брату своему. – не унималась тётя Маша. – Да и с сырками он обещал помочь.

– Мало ли что он обещал, ещё ж не помог, – Галухин тоже не отступал. – А глаза вы его видели? Какие опухшие? Наверняка всю ночь по клубам шлялся. Не удивлюсь, если он алкоголик со стажем. От этих москвичей чего угодно можно ожидать.

Тут мне стало стыдно. Всё-таки непрезентабельная внешность у мажора именно благодаря мне, поэтому совесть не дала смолчать. Разумеется, обходя пикантные подробности.

– Я думаю, это у него от солнца, – когда несёшь такое, главное, выглядеть уверенно.

– Как от солнца? – не поняла тётя Маша.

– Ну он же за рулём долго ехал, наверное, очки забыл надеть. Солнце глаза слепило, вот они и опухли.

– Может, и так, – обрадовалась она новой версии.

Борис Евгенич промолчал, а я, не выдержав, всё же добавила.

– Или нет.

– Так, Вика, ты нас не путай! – возмутилась тётя Маша. – Пьёт он или не пьёт?

– Откуда я знаю? – пошла на попятный, но, кажется, было уже поздно, коллеги вступили в коалицию.