Пристань надежды

– Скажи мне, ты кроме себя любимой о ком– нибудь думаешь? Ты знаешь, чего бы хотела я? О чем я мечтаю? Тебе это не интересно или до «фонаря»?

– А о чем ты мечтаешь? Ты говорила, мечты должны быть реальными, что когда твоя мечта исполняется, становится легко и радостно.

– На данный момент моя мечта исполнилась. Я буду работать тем, кем мечтала. Потом, заработаю много денег и куплю себе красную машину.

– Почему красную? И когда это произойдет?

– Красную, потому что красиво. А когда? Может к пенсии. Шучу!

– Тогда тебе надо экономить, чтобы мечта скорее исполнилась.

– Лиза, мы договаривались на месяц. Нельзя злоупотреблять хорошим отношением твоего папы…

Надя не договорила, когда дверь в комнату дочери открыл ее отец. Он уже пару минут стоял под дверью и слышал часть разговора, но не решался его прервать. Когда речь зашла о нем, он понял, что пора.

– Надя, мы подумали и решили предложить Вам остаться у нас, если Вы не против этого. Дом не маленький, места хватает всем. Лиза пойдет в школу, будем ездить по маршруту до школы, а до офиса Стаса там рядом. Обратно, правда, придется добираться самостоятельно, – сказал Смирнов, глядя на нее с надеждой.

– Лиза в школу ездит с сыновьями Станислава Сергеевича и возвращается с ними же, зачем менять привычное дело. Я буду добираться самостоятельно и туда, и обратно, а Лиза покажет мне завтра маршрут.

Лиза обняла Надю за шею, все еще хлюпая носом.

– Соглашайся, пожалуйста, соглашайся, – просила она.

– Пообещай мне при папе, что пока я буду жить в вашем доме, ты никогда не будешь устраивать подобных выходок, думая только о себе и не устраивать истерик на «ровном месте».

– Обещаю. И папе обещаю, и тебе, и дедушке, и даже Никитичне. Пойдемте чай пить в знак примирения. Я видела торт, наверное, Стас принес.

– Вы спускайтесь, а ты Лиза не забудь об обещании Никитичне, я позвоню Стасу и присоединюсь к вам, – сказал Смирнов, целуя дочь.

Примирение сторон состоялось, и уже на следующий день об этом никто не вспоминал. У Нади и Лизы был запланирован поход на рынок, где Лиза увидела вещи, которые предлагали в бутике, но по цене гораздо дешевле. «Надя опять оказалась права» – думала девочка. У Смирнова было ответственное совещание, которое сулило ему выгодный контракт. Для себя он решил, что если дело выгорит, он обязательно купит небольшую квартиру для Нади на ее имя. Как это сделать тайком, он не придумал, но одно знал точно, если ей и придется уходить, пусть будет куда. « Девушка заслужила ее уже одним тем, что занимается успешно воспитанием и образованием моей дочери» – думал он. У Никитичны были свои домашние хлопоты, от которых зависело настроение остальных, любящих вкусно поесть. Подруги вернулись домой, когда обед уже остыл. После рынка Надя посетила парикмахера, сделав стрижку, и теперь выглядела гораздо привлекательнее. Она, не обращая внимания на комментарии Лизы, выбрала на рынке два комплекта одежды. Прямые неширокие брюки бежевого цвета, белую легкую блузу с длинным рукавом, короткий жакет в тон брюк. Юбку на тон темнее жакета, светло бежевую блузу и жилет. Эти два комплекта хорошо сочетались в любом варианте, как их не комбинируй. Из обуви она купила светло бежевые туфли на небольшой шпильке и белые мокасины. Закончились покупки выбором белья и новой сумки. Теперь, вернувшись домой, Лиза настаивала на примерке, как ей казалось, «не совсем того товара». Надя примерила сразу брюки, белую блузку и жилет, надев на ноги обувь.

– Здорово. Я не думала, что так можно все переиграть. У тебя красивая фигура, роста немного не хватает, – сказала Лиза, разглядывая Надю.

– Если я подрасту, мои пропорции тоже изменятся, а вот каблук все сохранит, – сказала Надя, меняя обувь. – Это ты у нас модель, а я так, мимо проходила. Но меня, мои метр шестьдесят три, устраивают. Кто говорил, что вещи «не очень»?

– Беру свои слова обратно. Ты все правильно купила. Ходишь неделю в разных комплектах и вещей, кажется от этого много.

Впереди было два выходных дня, а в понедельник Ильин ждал ее выхода на работу. На календаре была дата 9 августа 1996 год. В понедельник, пройдя из своей комнаты в столовую, Надя удивила всех. Ее трудно было узнать. Все, привыкшие к ее гардеробу из спортивных брюк и футболки, и прически в виде конского хвоста, увидели со вкусом одетую девушку в костюм бежевого тона. Юбка до колена, открывала красивые ноги и подчеркивала поясом тонкую талию. Туфли на каблуке делали ее выше, а легкий макияж и модная прическа сделали ее очень привлекательной.

– Доброе утро и приятного аппетита, – сказала Надя. – Никитична, мне, пожалуйста, только кофе. Я так волнуюсь, что совсем не хочется есть.

Она пила, не спеша кофе, чувствуя на себе взгляды присутствующих.

– Спасибо, – сказала она, вставая из-за стола, ставя чашку в раковину и снимая со спинки стула свою небольшую сумку. – Ругайте меня чаще.

– И как тебе теперь Золушка? – спросил с усмешкой отец сына. – Челюсть подбери, сказочник. Подожди, начнет деньги получать, принцессой станет, у нее все данные для этого есть.

– Как одежда меняет человека, она прямо вся светится, – сказала Никитична. – Прямо красавицей стала. И ведь все в меру, ничего лишнего.

– Теперь от женихов отбоя не будет, – сказала Лиза. – Классную одежду мы ей выбрали, я сама не ожидала, что будет так здорово.

« Действительно красавица. За такой девушкой и я бы поухаживал» – подумал Юрий, но промолчал.

Приехав на работу, он тут же позвонил Стасу.

– Как тебе, дружище, Золушка в новом облике? – спросил он.

– Ты не поверишь, как на своем первом балу. Красавицы от зависти кусают локти, а мужская половина офиса пускает слюни. Я тебя дружище предупреждал, что не все то– золото, что блестит и наоборот. То ли еще будет! – засмеялся Стас.

Оформившись на работу, Надя провела полдня с начальником службы безопасности. Он объяснял ей важность сохранения конфиденциальности. Он показал ей микрофоны, жучки и камеры, рассказывая, как какая работает и предупредил:

– Обнаружив такую штуку, не делайте «открытие». Пусть конкурент думает, что все в порядке, но я должен узнать об этом сразу. Любые документы, при выходе из кабинета, должны лежать в сейфе. Заметите, что-то необычное, не привычное, идите на доклад ко мне. Вы не пугайтесь, все проходят эту процедуру, но я обязан Вас предупредить обо всех вариантах возможного, скажем так, шпионажа. Дай Бог, чтобы это Вам не пригодилось.

Кабинет, который предоставили Надежде Николаевне, был светлый, не очень большой и очень удобный. Прямо напротив двери стоял большой стол, на столе монитор компьютера, телефонный аппарат, у стола удобное кресло. Слева окно, справа два книжных шкафа, а между ними небольшой сейф. Небольшая приставка к столу и два стула. Встроенный шкаф для верхней одежды, внутри которого было зеркало. После службы безопасности, ее ожидали в отделе кадров, с контрактом на пять лет. После своего рабочего дня, Надя, не раздумывая, поехала в институт, купив по дороге большую коробку конфет для профессора. Ей предстояло решить вопрос с работой на кафедре. В дом Смирновых она вернулась с коробкой со своими любимыми пирожными на всех членов семьи, таким образом, отметив первый рабочий день.

* * * * * *

Станислав Ильин и Юрий Смирнов родились в 1963 году, весной и дружили еще с детского сада, как говорят с «горшка». Они жили в одном доме, ходили в одну школу и, окончив ее, поступили оба в строительный институт. Отец Стаса был управляющим строительного треста, а отец Юрия главным инженером строительного управления, подразделения треста. По этой причине, учитывая минувшую приватизацию, Стас поднялся на пару ступеней выше своего друга. Юрий этот факт принял спокойно, говоря при этом в шутку: – « Кто на что учился». Действительно, Стас учился лучше, но помимо этого характер у него был спокойнее, он был рассудительнее, принимал решения, взвесив все «за» и «против» и никогда не шел на поводу эмоций. Юрий был менее сдержанным, дело свое знал, но была в его характере какая то «упертость». Он не шел на компромисс, не менял своих решений, даже когда они шли в разрез с мнением других или доходов. Они и внешне были очень разные, только некогда накачанные спортивные фигуры да рост были одинаковы. Юрий был кареглазым ярким брюнетом, а Стас – шатен с синими глазами. Когда Стас, по молодости лет, комплектовал рядом с «плейбоем», Юрий отшучивался:– « Моя внешность – это компенсация за отсутствие части мозгов». Потеряв матерей еще в юности, они рано женились сами, будучи еще студентами. Теперь у Стаса росло два сына, а у Юрия дочь. Стас жил с женой счастливо, а Юрий развелся с женой, когда дочери было семь лет. Жизнь их отцов была тоже разной. Отец Стаса женился на молодой женщине, но оставался в совете директоров компании, имея пакет акций. Виделся он с сыном только на работе, а в гости к внукам заезжал редко. Отец Юрия, собирался в 60 лет оформить пенсию, а свой пакет акций передать внучке, сделав распорядителем сына, а пока трудился вместе с ним. Он так и не женился, не найдя «вторую такую Машу». Когда сын затеял строительство дома, отец одобрил затею и активно помогал, он даже сам выбрал себе комнату. Но долго жить в этом доме он не смог. Он не принял образа жизни сына, его утешало только одно, что он не таскает «девок» домой на глаза Лизе. Уже через полгода он вернулся в городскую квартиру. Он каждые выходные приезжал к внучке, иногда оставаясь на ночь. В такие дни сын оставался дома. Праздники они проводили вместе. В свой выходной Никитична проводила в квартире Владимира Петровича, наводя там порядок и готовя обед. На предложение Юрия переехать, отец отвечал каждый раз отказом.

– Один раз я уже попробовал, ничего хорошего из этого не вышло. У тебя своя жизнь и я не могу тебе навязывать свои жизненные принципы, но и наблюдать, как ты катишься по наклонной и молчать, я не смогу. Как там говорят, «Меньше знаешь, лучше спишь». Вот и я не буду созерцать все это безобразие добровольно. Буду приезжать на лето, а зимой буду жить дома.

Знакомство с Надей состоялось еще в больнице. Он одобрил желание внучки привезти Надю после ее выписки из больницы. Девушка понравилась Владимиру Петровичу сразу. Она мало походила на современных молодых особ. Но больше всего его удивили отношения между Лизой и Надей. Его взбалмошная внучка сама изъявила желание учиться, ее поведение и отношение даже к нему стало другим. Она, как будто проснулась от злых чар злой феи, и стала нормальным подростком, знающим такие вещи как уважение к старшим, любовь к близким людям. С ними, когда девочки не занимались, он совершал прогулки, рассказывал свои истории, слушал истории и рассказы Нади. Одним словом они подружились, и Владимир Петрович чувствовал себя моложе, и уж совсем не одиноко. С наступлением зимы он возвращался в свою квартиру и теперь, иногда, принимал в выходной день подруг у себя. И хотя в квартире был относительный порядок, Владимир Петрович не был неряхой, они наводили порядок, готовили обед, потом гуляли все вместе, а вечером возвращались домой. Выйдя на работу, Надя один, два раза в неделю, в обеденный перерыв навещала его, а в выходной приезжал сын с внучкой. С наступлением весны, Владимир Петрович возвращался назад, и до поздней осени жил в доме, в своей комнате.

Глава 5

Прошло два года, как Надя, а теперь ее звали так только домашние, поселилась в этом доме. Надежда Николаевна работала в компании Ильина, и тот не имел к ней никаких претензий. За это время она сильно изменилась и внутренне и внешне. Она теперь мало напоминала Надю, которую привезла сюда подруга. Одевалась она не дорого, но со вкусом, учитывая свой статус. Вся одежда была сдержанных тонов. Легкий макияж и модная стрижка делали ее привлекательной, а улыбка даже красивой. Имея хорошую работу и приличную зарплату, она стала уверенней в себе. Находясь на полном пансионе в доме, она продолжала заниматься с Лизой, теперь уже по просьбе всей семьи, согласно устной договоренности. Она не считала зазорным быть в роли репетитора в свое свободное время от работы. Надя гордилась успехам своей подруги, а домашние не могли нарадоваться переменам в Лизе и готовы были на любые условия, но у Нади их не было. Лизе исполнилось пятнадцать и на носу у нее были экзамены за восьмой класс. Год назад, закончив седьмой, она имела за год шесть пятерок, остальные четверки. Она догнала английский и перегнала историю с географией. Девочка оказалась не столь «бездарной», как хотела казаться. Да, у нее были пробелы в знании предмета, но не потому, что она его не понимала, а от того, что ей было неинтересно. А читать то, что не интересно, она считала пустым занятием. Что запомнилось на уроке, если она его слушала, того вполне достаточно для тройки и не надо «напрягаться» лишний раз. Надя ненавязчиво и тактично смогла переубедить ее в том, что каждый предмет в средней школе дает только основу, а дальше, каждый выбирает и решает сам. Не знать элементарных вещей может только совсем невежественный человек. Надя побывала несколько раз в школе, где училась Лиза, и никто в ней не признал бывшую практикантку по английскому языку. Это было ей необходимо. Она должна была сама убедиться, что «хотят» учителя от своих учеников, какие требования к предмету, отношения в классе. Лиза представляла ее сестрой матери, и ни у кого не возникало сомнений на этот счет. В этом году Лизе оставалось сдать русский язык и математику, с которой она «дружила», остальные отметки за год были почти отличными. После экзаменов должна состояться поездка на море, так планировала Лиза, если сдаст экзамены без троек. Никитична принимала Надежду уже, как члена семьи, советуясь с ней, и очень переживала, что девочка не устраивает свою личную жизнь. Смирнов относился к Наде, как к младшей сестре. Что в нем изменилось, так это то, что теперь он все ночи проводил дома, ограничивая свои похождения временными рамками. Молодые мужчины, окружающие ее на работе, быстро поняли, что она не принимает ухаживаний женатых, и свои попытки, постепенно прекратили. Единственные знаковые события, происшедшие в прошлом году – это был приезд матери Лизы и отпуск Нади, во время которого она навестила братьев. То, что мать Лизы иногда звонила ей по телефону, для Нади не было секретом, но о запрете Смирнова видится матери с дочерью, она не знала. Надя сама никогда не заводила разговор с Лизой о ее маме, посчитав, что девочка сама расскажет, если захочет. Никитична, если что и рассказывала, то будто спохватившись, замолкала, а Надя не настаивала на продолжении. Все началось с вызова Надежды в кабинет шефа. Станислав Сергеевич, как будто был расстроен.

– Присаживайтесь Надежда Николаевна, – сказал он каким-то уставшим голосом. – Вы не волнуйтесь, речь пойдет не о работе, но мне нужна Ваша помощь. То, что мы давно дружим с Юрием, вы знаете, но наши жены тоже были, когда то подругами. Ольга уехала, но связи они не теряли. Прошло семь лет, и Ольга хотела бы встретиться с дочерью. Теперь моя жена донимает меня своими просьбами о помощи Ольге. Она не раз просила об этом бывшего мужа, но он оставался непреклонен. То ссылался на то, что Лиза только смирилась с ее отъездом, то мала она и тяжело будет переживать разлуку опять. Одним словом, под любым предлогом, отказывал ей. Разговаривать мне с ним бессмысленно, он меня не слышит. Теперь Лизе пятнадцатый год пошел, девочка почти взрослая, может сама за себя решить. Вопрос лишь в том, захочет ли сама Лиза встречи с матерью? Вы поговорите с ней? Не настаивайте, не просите, просто ненавязчиво узнайте, как она сама к этому отнесется. Я мог бы и сам попробовать, но учитывая вашу с ней дружбу, думаю у Вас получиться это лучше.

– Мы никогда не говорили с Лизой о ее матери. Я ждала, что она мне расскажет о ней, она молчала, я не настаивала. Думаю, сейчас излишний мой интерес к ее маме, насторожит ее. Дайте мне два-три дня, я попробую, но без гарантий, – ответила Надежда, удивленная таким известием.

Всю вторую половину дня Надя мучительно думала с чего начать разговор с Лизой, а главное к чему он приведет. О том, что мать уехала, оставив дочь мужу, она не думала. Это была их семейная проблема. Но запрещать матери видеться с дочерью, был перебор со стороны Смирнова. Домой она вернулась «разбитая» мыслями и догадками. Лиза встретила ее во дворе и сразу заметила, что подруга чем-то расстроена.

– У тебя неприятности? – спросила она, пропуская Надю в дом.

– Нет. У меня просто, какое-то предчувствие, как будто что-то должно случиться, только не пойму плохое или хорошее. Я видела во сне маму, она мне всегда снится, к событию. Съезжу в выходной к ним, проведаю.

– Мне моя мама тоже часто снится. Правда, я стала забывать ее лицо. То как будто она, а то вроде мама, а лицо другое. Интересно, какая она сейчас? – задумчиво сказала Лиза.

– Ты никогда не говорила мне о маме, а я боялась спросить.

– Почему боялась? – спросила Лиза удивленно.

– Есть такие вещи, о которых не хочется рассказывать никому и держать все в сердце, а есть такие, о которых хочется забыть и не вспоминать. Вот я и решила, раз ты на эту тему со мной не говоришь, значит, не хочешь.

– Да говорить особо нечего. Из того, что я помню – это ее длинные волосы, улыбка, сказки, которые она мне рассказывала, как заплетала мне косички, как мы с ней играли. Все отрывками, ни целой картинкой. Потом, когда мама уехала, мне взяли няню, потом другую. Я их всех ненавидела, не понимая, что причина ни в них, а в папе. Мама звонит, но редко, а видеться нам с ней запрещает папа. Я только понять не могу почему. Однажды поставил условие, что если я не изменюсь, поеду жить к маме. Этим он меня решил проучить? Там что, так все плохо? Не верю. Что плохого в том, что мы бы встречались, общались? – спросила она подругу.

– Лиза, а ты не думала о том, что папа боится просто тебя потерять? Увидишься с мамой, она тебя позовет, ты вправе сама выбрать, с кем тебе жить, и ты уедешь. Может в этом причина запрета?