Счастье на осколках

– Митя, ты хороший парень и будешь отличным доктором, если прекратишь думать обо мне как о женщине. Мне не нравится это. Мы можем быть с тобой коллегами, друзьями, но никогда не станем любовниками, – говорила она после вечернего обхода, дежуря в выходной.

– Почему? Боитесь осуждения коллег или вас смущает мой возраст?

– Ни то и ни другое. Сердце моё занято. В нём нет места для другого мужчины.

– Тогда почему вы столько времени проводите в клинике, а не с ним дома?

– Это секрет. Пойми меня правильно, если не хочешь стать объектом внимания со стороны наших мужчин, сбавь обороты.

– Я люблю вас, Дарья Андреевна.

– Я верю, Митя, но помочь ничем не могу. Представь, что я влюбилась бы Осипова или Голубева. Они что в этом случае должны делать? Мы можем любить кого угодно, но это не означает, что этот кто-то должен любить нас.

– Почему вы заговорили о Голубеве?

– Для примера. Я, Голубев и Каневский учились вместе, начинали работать в разных местах, а позже очутились здесь, но они оба женаты и я была в своё время замужем.

– И что мне делать, если я всё время думаю о вас?

– Подумай обо мне как о наставнике, а я попробую тебе передать то, что знаю и умею сама. Сейчас для тебя это важнее. Митя, мне проще отказаться от тебя найдя тысячу причин, чем ещё раз беседовать на эту тему. Но отказаться, значит, не дать тебе возможности, затормозить процесс твоей стажировки. Ни мне тебе объяснять отношения в коллективе. Раз уж ты попал в эту клинику, нужно использовать эту возможность. А чтобы тебе было проще – забудем об этом разговоре и сосредоточимся на работе. Хочешь, расскажи о своей семье.

– Отец юрист в небольшой компании, у мамы сеть аптек, она фармацевт. Младшая сестра, скоро станет юристом бакалавром.

– Сюда тебя каким ветром занесло?

– Стараниями отца. Он всё время считал, что я ошибся в выборе профессии, мозг мне выносил, а теперь смирился и пристроил. Я практику проходил в городской больнице.

– Значит, разницу видишь. Здесь все условия для прохождения специализации и работы. Будем учиться, Дмитрий Серов?

– Будем.

Кто распустил слухи о ней и Серове, Дарья догадывалась, но решила при первом удобном случае поставить коллег на место.

– Дарья Андреевна, ты никак себе молодого кавалера нашла? – иронизировал Осипов в отсутствии Дмитрия. – Он же сопляк.

– А вы, значит, записали меня в старухи, которая соблазняет невинное дитя? – она озорно улыбнулась. – Я выращиваю себе замену. Пусть он будет не таким циником, как вы. Из парня будет толк, а пока пусть посмотрит на жизнь моими глазами. Мало научить профессии, нужно вложить в это душу. Она у вас есть?

– Да ты философ, Дарья Андреевна. Нам не хватало только философов.

– Это не философия, Артём Ильич, это психология. Помните, с какими словами вы меня встретили, хотя я имела специализацию? Мне пришлось год доказывать, что я не слон. Разве ни вы спихнули мне парня, чтобы не было лишних хлопот, а теперь пытаетесь унизить? А совесть у вас есть? Вернёмся лет на десять-пятнадцать назад. Вас кто-то обучал, передавал свой опыт и знания, терпел ваши промахи, радовался удачам. Или вы родились со скальпелем в руках? Где вы душу потеряли, господа? Говорите, смены нет, а сами шарахаетесь от молодёжи как чёрт от ладана. А может, боитесь, что ученик будет умнее вас и «подвинет» к пенсии?

– Чего ты так взбунтовалась, Дарья? Пошутил я по поводу кавалера, а в остальном ты права. Мы сами отталкиваем молодёжь.

– Парня мы действительно спихнули, узнав кто его родители. Не может быть в такой семье настоящего врача. Год-два и уйдёт в бизнес.

– А зачем он шесть лет учился? Вы поговорили с ним? Парень с детства мечтал стать хирургом, поступил и окончил университет против воли отца. Из него будет толк, если ему немного помочь. Диспут окончен, пора за работу, коллеги.

Через пару дней на пятиминутке Каневский попросил Ольховскую задержаться.

– Дарья Андреевна, у тебя роман с ординатором?

– Вы себя слышите, Александр Николаевич?

– Я слышу это от коллег. Что у тебя с ним?

– Ничего кроме работы. После работы мы иногда бываем в парке или кафе. А в чём дело? Вы решили поучить меня морали? Занимайтесь своей семьёй и не лезьте в мою личную жизнь. Это ваша жена распускает грязные сплетни, – она развернулась и пошла к двери, слыша за спиной: «Дарья, стой!»

Всё осложнилось в конце октября, когда Вероника Каневская вышла на работу, определив дочь, которой исполнилось три года, в детский сад. Объектом её неприязни стала не только Дарья, но и Дмитрий. Ни одно распоряжение лечащего врача исполнено в срок не было, анализы таинственным образом не доходили до историй болезни, а пациенты всё чаще жаловались на грубость.

– Вероника, где вчерашние анализы?

– Вероника Павловна, – усмехнулась медсестра.

– Неужели? Смените бейджик и я буду называть вас так, как обозначено на нём. Я врач и не обязана помнить весь медицинский персонал. Вы заметили, что написано у меня? – она улыбнулась. – Да, для вас ординатор Серов – Дмитрий Сергеевич. Он мой помощник, а не ваш. Вопросы есть? Жду анализы.

– Зачем так жёстко, Дарья Андреевна?

– Именно так! Знаешь, почему она себя так ведёт? Она жена нашего заведующего. Ты заметил, что я повысила голос.

– Но почему?

– Мы с Каневским учились вместе, а позже между нами были отношения в течение трёх лет. Мы работали в разных местах. Она сама меня нашла и сообщила о беременности. Отношения с ним я разорвала, вскоре они поженились, больше трёх лет в браке. Я не понимаю, за что меня игнорировать, не знаю, что происходит в их семье, но думаю это только начало.

– Извините, я этого не знал.

– Не хочешь неприятностей – держись от неё подальше, соблюдая дистанцию. В одно прекрасное время, ты сам поймёшь, о чём я говорю.

– Дарья Андреевна, а где вы встречаете Новый год?

– За городом в компании друзей. Хочешь присоединиться?

– Хочу пригласить вас к нам на Рождество, и мама вас приглашает.

– Ты забыл наш уговор?

– Нет. Мы с вами отдежурим шестого, а завтракать поедем к нам домой.

– Зачем?

– Вы познакомитесь с моими родителями, потом будете меня расхваливать, и отец поймёт, что я на своём месте, – он улыбнулся.

– Тебе весело? Это кто всё придумал?

– Я за ужином много рассказываю о нашей работе. Будь моим наставником мужчина, его пригласил бы отец.

– А если я скажу что ты безрукий и потерян для медицины?

– Вы не умеете лгать. Когда говорите неправду, ваше лицо покрывает лёгкий румянец.