– Хорошая девочка, – говорит Доррин, прежде чем достать из холодильного ящика два продолговатых свертка с надписью по янтарному воску – «желтый сыр».
Что ему еще нужно? Юноша припоминает, что у него уже имеется плотная куртка, спальный мешок, перчатки, сменные сапоги и мешочек с целебными травами – а теперь еще непромокаемый плащ и седельные сумы. А вот из оружия – только посох. Конечно, есть еще два ножика – поясной и для вырезания по дереву – но это инструменты, а не оружие. Правда, носить меч он бы все равно не смог.
А вот припасами стоит запастись поосновательнее: а вдруг он все же разлучится со своими спутниками? Это соображение заставляет его взять еще несколько пакетов с сыром.
Пока Брид рассматривает те здоровенные сумы, от которых отказался Доррин, лавочник вновь возвращается к рыжеволосому.
– За все про все будет два с половиной серебреника.
Доррин выуживает из кошелька деньги и вручает торговцу.
– Уложить все в сумы?
– Пожалуйста, – Доррин оглядывается на собаку, которая поднимает голову, пытается выпрямиться и садится.
– Эй, приятель, как ты это сделал?
– Что?
– Бедная старушка не могла двигаться – у нее отнялись лапы.
Доррин краснеет.
– Ты часом не с Отшельничьего?
Понимая, что соврать он не сможет, Доррин кивает.
– Никому не говори. Здесь ваших не жалуют.
Доррин молчит.
– Эй, малый!
– Ну?
– Похоже, я с тебя лишку взял. Вот твоя сдача, – усатый вручает Доррину несколько медяков, а потом добавляет к ним деревянный жетон. – А это отдашь Геррину, он сейчас в конюшне. Скажешь, что тебя Хертор послал. Это я, стало быть.
Лавочник протягивает через прилавок наполовину уложенные сумы.
– Спасибо, – говорит, принимая их, Доррин. – Надеюсь, ей, – он кивает в сторону собаки, – малость полегчало. Пусть сидит у печи, тепло ей на пользу.
– Ежели на птицу охотиться, так ей равных не было, – повторяет торговец тихим голосом. – Ладно, паренек, ступай к Геррину. И смотри, не выставляйся со своими умениями.
– Не буду, – заверяет его Доррин.
Брид ворочает тяжеленные сумы.
– Я иду на конюшню, – говорит Доррин Кадаре, поглядывающей на собаку.
– Хорошо, но отдай свою долю денег за припасы.
– Сколько с меня? – Доррин снова лезет в кошель.
– Думаю, медяков пять.
– Надо будет добавить – скажи, – говорит он, вручая монеты.
– С тебя два серебреника, молодой господин, – звучит суховатый голос торговца, обращенный к Бриду.
Доррин молча выходит на холодный ветер и, закрыв за собой дверь, останавливается на крыльце, размышляя, не подождать ли спутников. Наконец он вздыхает и, стараясь не смотреть на оборванных прохожих, с посохом в руке и перекинутыми через плечо сумами бредет в сторону конюшни.
Снизу, из гавани, доносится звук корабельного свистка. Юноша рассматривает фасады зданий. Несмотря на холод, конюшня пахнет так, как и должна пахнуть конюшня. Войдя внутрь, Доррин вынужден смотреть под ноги, чтобы не вляпаться в навоз.
Геррин обнаруживается в дальнем конце конюшни, где он с усилием грузит на телегу прессованные кипы сена.
– Прошу прощения, – подает голос Доррин.
– Чего надо... – натужно хрипит конюх. – Пособил бы, что ли...
Оставив пожитки возле пустого стойла, юноша помогает конюху забросить тяжелый тюк.
– Так годится?
– Нормально. Положи следующий поперек.
Доррин забрасывает на место еще пару кип.
– Молодец. Хочешь, иди ко мне помощником конюха.
Доррин смущенно мотает головой.
– Тебе что, не нужна работа? Парень ты ловкий, но хорошую работу найти непросто.
– Прошу прощения, почтеннейший, но, по правде сказать, я подыскиваю себе лошадь. Меня сюда Хертор послал. Ты ведь Геррин? – покраснев, отвечает юноша.
– Лошадь нужна? И ты таскал сено?
– Так ведь видно же было, что тебе трудно.
Конюх с сомнением качает головой:
– Хертор, Хертор... Приходят тут всякие, говорят, будто от Хертора...
Доррин протягивает деревянный кругляш.
Геррин с сомнением качает головой:
– Это хорошо, но ты слишком молод, чтобы покупать лошадь. Да и чтобы путешествовать в одиночку.