Сильнее ветра 2. Горизонт свободы

Я была уверена, что он только что придумал это дурацкое название. Но алкоголь ударил в голову, а злость, затуманив рассудок, выпустила наружу более смелую версию меня.

– В таком случае, спешу тебя расстроить. Ты опоздал. Потерять её дважды я не в силах.

Кай весело ухмыльнулся и, откинувшись на спинку дивана, удовлетворённо хлопнул в ладоши.

– В этом и суть, крошка. Люблю опытных.

Я улыбнулась. С именинника слетела надменная маска и обнажила простого парня с приятным смехом и безобидными шутками. Кем он приходился Уайту, определить я не могла. В его биографии не значились братья, но некое сходство в их внешности и манерах имелось. Сейчас Максвелл выглядел до тошноты гармонично, но вполне вероятно, что в возрасте Кайлеба он был таким же дёрганым и наглым парнем.

Мой интерес плавно перетёк влево, и маленькое веселье мгновенно испарилось под пристальным и крайне недовольным взглядом Мейсона.  Удивительно, что он был направлен на Стеф, которая ворковала с Аланом и, казалось, совсем не замечала чужих яростных вибраций.

Между ними что-то было?!

– Я видел твой последний бой, Велл, – с неприкрытым восхищением в голосе громко произнёс светловолосый парень, сидящий напротив Алана. – Ты просто зверь! Думал, он сдохнет…

– Хантер! – резко прервал его Кайлеб и опасливо покосился в сторону Максвелла, выражение лица которого никак не поменялось после услышанного. Лишь взгляд стал тяжелее. Твёрже. Он словно прибивал к полу, и блондин, не выдержав давления, упёрся глазами в стол.

Что за бой? Разве Максвелл продолжал драться? Я ничего не слышала о том, что Белый Волк вернулся на большой ринг. А я не могла такое пропустить!

– Зачем же так грубо, Кай, – мягко упрекнул его Максвелл и вновь посмотрел на блондина. – Тебе понравился бой, Хантер?

Парень неуверенно кивнул.

– А что именно тебе понравилось? – спокойно продолжил Уайт, но мне совсем не нравилось закулисье. Там творилось нечто демоническое. На самой грани. – Его крики? Или, может, хруст костей?

– Велл…

– Закрыл рот.

Кайлеб недовольно поджал губы, но, к моему невероятному удивлению, послушался.

Что, чёрт возьми, здесь происходит?

– Не слышу ответа, Хантер. – Уайт склонил голову набок, хищно рассматривая парня, у которого от волнения на лбу выступили капли пота. – Или ты хочешь поучаствовать?

Глаза блондина расширились до невероятных размеров. Он боялся.

– Побудешь на его месте, – Максвелл и не думал успокаиваться. – Мне нравится эта идея, а тебе?

Все молчали, испытывая неловкость, и лишь Алисия, вообразив себя непонятно кем, уткнулась в шею Уайта и мерзко захихикала.

Этот звук снёс к чертям чувство самосохранения. Растворил без остатка. Обжигающее предвкушение поползло по венам. Страха не было. Только злость, вкус отчаяния и желание причинить боль человеку, которого я совершенно незаслуженно наделила качествами, которыми он не обладал.

– Я с удовольствием послушал бы хруст твоих…

– Хватит!

Я и сама не верила, что сказала это вслух. Все смотрели на меня как на ненормальную, и лишь потаскуха сверлила меня взбешённым взглядом, пытаясь ментально порезать на тысячи кусочков. Не в этой жизни, сучка.

– Как интересно, – голос Уайта остался невозмутим, но мерзлота обсидиановых глаз как лазер прожгла сетчатку. – Хочешь добавить что-то ещё? – с притворной благосклонностью уточнил он.

Ты даже представить не можешь, сколько всего я хочу тебе сказать.

– Запугивать тех, кто слабее, – недостойно чемпиона. Хотя… – С напускной задумчивостью, я постучала указательным пальцем по губам. – Как я могла забыть? Ты –  не чемпион. – Глупо дёрнула чеку и в затяжной паузе ждала разрыва, покрываясь мелкими мурашками от влетевшего в лёгкие адреналина.

Алисия комично задёргалась, порываясь встать с мужских коленей, и я с трудом сдержала истерический смех. Клоунские попытки… сделать что? Подраться? Её уровень интеллекта потерялся на липком полу первого этажа. Среди стёртых подошв неудачных копий брендов.

Неужели, он мог выбрать… «это»?

– Успокойся, Лис. – Уайт легко удерживал «любимую» одной рукой.  – Кого волнует мнение заурядной журналистки? – едкая, кислотная улыбка изуродовала мужские губы.

Максвелл Уайт умел бить, не жалея. Но сейчас он не просто бил – он убивал. Как Фостера на ринге. Бесчеловечно. Чудовищно.

Мне был жизненно необходим последний рывок, чтобы после утешить себя фразой: «Я сделала всё, что могла».

– Раньше моё мнение тебя волновало.

И вновь в меня впилось неподсчитанное количество удивлённых пар глаз. Но больше всего радовало лицо потаскухи. Фраза прозвучало двусмысленно, и Алисия, прекратив вырываться, забегала встревоженным взглядом между мной и Уайтом, пытаясь найти опровержение своим догадкам.

Максвелл же молчал. И в этой тишине столкновение наших зрительных нервов ощущалось, как грозовое небо – тяжёлое, давящее, ждущее разящей молнии.

С каждой пройдённой секундой его усмешка становилась менее выраженной, а затем пропала вовсе, возвращая на агрессивно выточенное лицо непроницаемую маску равнодушия.

– Тебе не приходило в голову, что я просто хотел тебя трахнуть?

Из арсенала лёгких вырвался судорожный выдох, больше похожий на свист. Отказываясь верить, что чемпион действительно произнёс эти гадкие слова, я со всей силы сжала край платья, чувствуя, как проваливаюсь в какое-то предобморочное состояние.