Изумрудная скрижаль

«Куда он делся? Наверное, курит. Холодно, заболеть может. Вылечим, всё вылечим».

Дверь спальни тихонько скрипнула. «Ага, вот и ты, мой блондин-искуситель». Инночка обернулась и увидела встревоженные Дашки-ны глаза.

– Ты Тимура не видела?

– Кого? – чуть охрипшим после сна голосом спросила Инночка.

– Тимочку, маленького Тимура, – с надеждой посмотрела Дашка.

– Нет, – растерялась Инночка.

Дашка села поверх одеяла и заплакала.

– Он исчез.

– Кто исчез?

– Тимка, его нигде нет. Я всю квартиру обошла, думала, может, кто из гостей к себе взял. Ну, мало ли, – не совсем уверенно пожала плечами Дашка. – Может, заплакал и кто-то взял, чтобы меня не будить. Я так крепко уснула, легли-то поздно.

Спать действительно легли поздно. После вечернего чаепития с пиццей, сухим вином и умными разговорами все долго не могли угомониться. Дашка как радушная хозяйка держалась до последнего, но в начале второго, шепнув Инночке: «Я вам постелила в комнате Тимура», – ушла с малышом спать в комнату к близнецам.

Подруга тогда залилась краской, но благодарно улыбнулась – Герхард весь вечер ухаживал за ней, и продолжение прелюдии плавно перешло в спальню маленького Тимура.

Инночка помнила, что ночью она просыпалась. Было ещё темно, Герхард посапывал рядом, а из кухни доносились голоса и пение под гитару. Потом она снова уснула, и вот, малыш Тимур исчез.

Они искали его молча. Инночка и Дашка ползали по ковру, заглядывая под столы, стулья и за кровати. Квартира была большая, столов и кроватей было много, но с каждой минутой надежда найти ребёнка таяла. Проснувшиеся гости включались в поиск. В ванной нашли погремушку, шумели, переговаривались, и это больше было похоже на игру в прятки, чем на поиски ребёнка. Ещё через четверть часа Дашка беспомощно сидела на полу, уставившись на Тимкину погремушку полными слёз глазами.

– Я вызываю милицию, – решительно проговорил Руслан.

Дальнейшие события Инночка помнила плохо. К обеду пришёл участковый инспектор, потом ещё кто-то из уголовного розыска, и она, как автомат, отвечала на вопросы, искала фотографии Тимура для какой-то ориентировки, диктовала приметы малыша, кормила близнецов, прижимала к себе растерянную Дашку и всё думала: «Куда подевался Герхард?».

Мужчина, с которым она провела лучшую в своей жизни ночь, пропал, сгинул, не сказав ни слова. От него не осталось ничего: ни телефона, ни фотографии, ни имени.

Геры, любимого Герочки Вагнера, преподавателя русской литературы, профессора Хайдельбергского университета, не существовало в природе. Теоретически и даже практически Герхард Вагнер был. Им оказался пожилой остроносый немец, который вместе со своими студентами был предъявлен на опознание Дашке. Дашка немца не опознала. Того, другого Герхарда, она встретила в библиотеке университета два дня назад. Он подошёл сам и предложил спонсорскую помощь для газеты. Поговорив с полчаса, она почти влюбилась в обаятельного «профессора», перезнакомила его со всеми и пригласила в гости, правда, при этом забыв записать свой адрес. Но он пришёл с цветами и апельсинами. А потом пропал Тимур, и «профессор» тоже исчез.

Инночка и Дашка отказывались верить в то, что именно Гер-хард похитил Тимура. Инночка – потому, что влюбилась, а Дашка – потому, что доверяла своей интуиции и никогда не заблуждалась в людях. Ну, почти никогда.

Инночка осталась ночевать в комнате Тимура. Она взяла из дома сумку с вещами и после работы возвращалась к Дашке. По вечерам они теперь больше молчали, думая каждая о своём. К концу месяца Дашке выдали бумагу, в которой было написано, что по указанным приметам найти ребёнка не представляется возможным. Дашка положила бумагу в коробку с документами и горестно вздохнула:

– Господи, что же мне делать? Где мой малыш?

Инночка прижалась к подруге и тоже заплакала.

Глава 3 Наташка

21 октября 2012 года Галактические Солнца встанут в один ряд с Млечным Путём. Галактическое солнцестояние возвестит о возрождении и обновлении мира. Воины Света будут готовы

Наташка пропала неделю назад. Просто так взяла и пропала. Вечером, накануне, она принесла свой дневник и попросила спрятать. Вероника прятать не стала, положила в стол возле компьютера и тут же о нём забыла.

– Сегодня Ольга Фёдоровна звонила, – сказала Наталья, по-хозяйски распоряжаясь на кухне у подруги. Она поставила на огонь турку с водой, ополоснула заварочный чайник и всыпала туда заварку.

– Мирить вас собралась? – улыбнулась Вероника, выкладывая на тарелку любимое Наташино печенье.

Ольга Фёдоровна, мать бывшего мужа Натальи, никак не могла поверить в то, что они расстались. Сашка был неплохим фотографом и послушным сыном, но на дух не переносил критику. Любое замечание по поводу и без повода вызывало у него всплеск негодования и обиды. Наталья же, даже если была неправа, никогда не уступала, и переспорить её было невозможно. Оскорблённый непониманием со стороны супруги, Сашка действовал по давно отработанному сценарию: выпивал «на посошок» стакан водки и исчезал из дома. Спустя несколько дней Наташка находила исхудавшего и дурно пахнущего мужа на тусовках местного андерграунда, среди нечёсаных девиц и таких же лохматых парней. Отмывала, откармливала и возвращала к нормальной жизни. Он каялся, клялся в вечной любви, но уже через месяц всё повторялось: в сердцах Наталья делала ему замечание, а потом с трудом вырывала из объятий неистовой молодёжи. Так продолжалось два года супружеской жизни и ещё год после развода. Наконец, в прошлом месяце она отселила экс-супруга-фотографа сосвоей жилплощади в коммуналку, которую эти годы перманентно занимали его друзья по художественному цеху.

– Ты не поверишь, – потешалась Наташка, – вчера ко мне домой Жига заявился. Ну помнишь, заводной такой парень с филфака?

Сашку Жигунова по прозвищу Жига Вероника помнила. Он пел чудесные песни под гитару на всех студенческих вечерах, и о нём вздыхала без малого треть обитательниц женского общежития.

– Попросился на одну ночь. Его на конференцию в Москву командировали, а в гостинице что-то перепутали, и место забронировали только с сегодняшнего числа, – продолжала рассказ подруга. – Я ему на кухне постелила. А сегодня ведь воскресенье, ну мы и дрыхли до девяти. А тут телефон звонит. Жига спросонья трубку взял.

Ему: «Алло, Сашенька!»

Он: «Да».

Ему: «Сыночек, ты чего не звонишь?»

Жига в ответ: «Мам, а как ты меня нашла?»

В трубке: «Да я и не надеялась. Как там Наташа?»

Он: «Спит ещё. Я тебе открытку с видом на Кремль купил».

В трубке: «А зачем? Ты бы лучше приехал! Недалеко ведь живёшь?»

Тут Жига окончательно проснулся, понял, что это вообще-то не его мама, трубку бросил и пришёл меня будить. Я ему: «Дурак! Это свекровь звонила! Моего бывшего тоже Сашкой зовут. Что я теперь ей скажу? Ну зачем ты трубку взял?».

– Так ты же спишь! – резонно заметил Жига.

– Короче, – выходя из роли рассказчицы, продолжала Наталья, – только я выпроводила огорчённого «благодетеля», как снова звонит Ольга Фёдоровна:

– Наташенька, я утром, кажется, не туда попала. Представляешь, там тоже Саша ответил.

– Бывает, – отозвалась я, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

– Послушай, Натуля, а может, вы того… сойдётесь? – Вероника с надеждой заглянула в лицо подруги.

– Вот ещё! Я сейчас себя человеком чувствую. А то как нянька при дитятке великовозрастном. Ольгу Фёдоровну жалко, хорошая свекровь мне досталась, намучается она ещё с сыночком… Я тут, Вероника, с интересным типом познакомилась, – она понизила голос, – такие вещи рассказывает – закачаешься! Клоном себя называет, завтра встречаемся. Да, вот ещё, – Наташка замялась, – помнишь, когда мы в Крыму отдыхали, я у экстрасенса училась?

Вероника кивнула.

– Мне увидеть её нужно. Ты дяде Серёже позвони, я недельку у него поживу. Хорошо, зайчик?..

– Ох, Наталья, и чего тебя в мистику тянет? Вроде и не внушаемая ты.

– Не говори чепухи! Какая мистика? Это всё прикрытие для дамочек экзальтированных. Я сначала тоже всему верила, а потом узнала, какие за этим люди стоят и какие дела делаются… Ладно, позже как-нибудь расскажу.

Проговорив до позднего вечера, они расстались. О дневнике Вероника забыла, да и кому нужен Наташкин дневник в серой глянцевой обложке?