Непокорное Эхо

– Вы живете в Белогорье?! – еще больше удивилась Вера и приостановилась.

– Да, – добродушным голосом отозвался Громов.

Высокий, статный красавец мужчина, с красивой аккуратной бородкой, и эти усы так шли ему, и девушка не могла этого не заметить. Его выразительные голубые глаза весело смотрели на нее из-под темных густых бровей, а на лице блуждала улыбка.

Карнаухова не раз бывала в барском доме по просьбе маменьки или самой барыни, когда относила ей готовое шитье, и знала, и видела, как одевались знатные особы. Она оглядела его с головы до ног, а сама понимала, что не местный, но залюбовалась его благородной внешностью, а чьих будет, догадаться не могла.

– Я знаю в нашем селе всех, но вас там не встречала! – заявила она, глядя ему прямо в глаза.

– Когда я уехал из Белогорья, ты была еще совсем маленькой, – поспешил пояснить он, наблюдая за ее реакцией.

– И чьих вы будете?

– Громов я, – простодушно отозвался он, а сам с улыбкой смотрел в её растерянные глаза.

Вера часто заморгала своими длинными ресничками и в недоумении переспросила:

– Вы хотите сказать, что вы сын Владимира Петровича и Анны Федоровны?!

– Да, я их сын. И зовут меня Григорий Владимирович или просто Григорий.

– Так вот вы какой! – ответила она и окинула его своим оценивающим взглядом. – И чего же вам не сидится дома? Мчитесь тут, людей пугаете! Сидели бы возле папеньки и маменьки, они вон как по вам соскучились!

– А откуда ты знаешь, как они по мне соскучились?

– Знаю! – выпалила девушка и, повернувшись, снова пошла по дороге вперед.

Уже заметно темнело, и надо было добраться до села, пока на землю не опустилась ночь.

Григорий хлестнул коня, быстро догнал свою незнакомку и поехал рядом с ней. Какое-то время они молчали, Карнаухова спешила скорее отвязаться от назойливого барина, а мужчина боялся оставить эту юную особу одну в темном лесу. Вера изредка поглядывала на своего попутчика, но делала вид, что совсем не хочет с ним разговаривать, и уверенной походкой шла дальше.

Громову стало неудобно, он такой здоровый и сильный едет на коне, а она идет пешком столько изнурительных километров. И он вновь заговорил:

– Я сказал, как меня зовут, а ты нет. Так нечестно.

– И незачем вам знать моего имени, – отговорилась она, не глядя на него.

Мужчина усмехнулся, понимая воинственный настрой девчушки, но сдаваться не хотел.

– Может, вы, юное создание, поедете на коне, а я пойду пешком? – предложил он.

Но Вера промолчала, только строго взглянула в его сторону, давая понять, что она на такое никогда не согласится.

– Тогда давай поедем вдвоем, садись ко мне.

– Еще чего! – возмутилась она и остановилась.

Григорий засмотрелся на неё, а сам понимал, что нашел ту девушку, которую искал. И не сравнится с ней ни одна знатная девица, никакого знатного рода: вот она та, которая волнует его душу, та которую он вряд ли теперь когда-нибудь забудет.

– Тогда, – сказал он и спрыгнул на землю, – я тоже пойду пешком, так будет честнее.

– Ой, барин, уезжали бы вы своей дорогой, – выставила вперед руку Вера, не желая иметь с ним никаких дел. – Я темноты не боюсь, а вот вас боюсь! – пояснила она и пошла дальше по тропинке.

– Но я же не кусаюсь, – улыбнулся Громов и пошел за ней.

Буян шагал рядом, изредка пофыркивая и посапывая, он закусывал железные удила, наклонялся к земле, на ходу хватая траву, спешно прожевывал ее и покорно следовал за хозяином.

– Ваш конь пить хочет, – убежденно проговорила Карнаухова, искоса поглядывая в его сторону.

– Неужели? – растерянно отозвался Григорий и перевел взгляд на жеребца, стараясь понять: действительно ли тот хочет воды?

– Вы его загнали, вот и хочет ваш Буян пить.

– А откуда ты знаешь, как его зовут? – удивился мужчина её осведомленности.

– Вот сколько я про вас знаю, а вы про меня ничего!

Она повела своими черными бровями, понимая, что заставляет молодого барина теряться в догадках, прибавила ходу и пошла еще проворнее.

Громов вновь догнал ее, зашагал рядом, а сам все смотрел на девчонку как завороженный.

– Может, скажешь, чья ты? И как тебя зовут? – вновь задал он вопрос.

– Мы с вами сейчас разойдемся и больше никогда не встретимся, зачем же знакомиться и рассказывать о себе что-то?

– Почему не встретимся? Я теперь буду здесь жить, и нам придется встречаться, хочешь ты этого или нет.

– А я сделаю всё и очень постараюсь, чтобы никогда с вами больше не повстречаться! – упрямо твердила Вера, не желая заводить знакомств с барским сыночком.

– Я вам неприятен? – сделал вывод Григорий Владимирович, но совсем не обиделся, а списал эту дерзость на юный характер и на молодость своей спутницы.

– Смысла не вижу в нашем знакомстве.

– Я доктор и смогу тебе помочь, если ты вдруг заболеешь. Даже платы с тебя не возьму.

Вера не удержалась и рассмеялась звонким заразительным смехом. Потом застыла с ослепительной улыбкой на лице, посматривая на нежданного путника и, вскинув свои черные брови дугой, весело ответила:

– А я не болею! Моя бабушка всех лечит травами, а вы теперь будете всех пичкать своими пилюлями?

– Почему пичкать? Я буду лечить больных людей, которые нуждаются в моей помощи. А если ты совершенно здорова, то это же, Слава Богу!

Они вышли из леса, и их путь лег через луг в сторону Белогорья. Уже совсем стемнело, идти вдвоем было намного спокойнее и веселее. Вера это понимала, но говорить об этом не стала.

Где-то в дали залаяли собаки, а на пригорке загорелся большой костер. Это девчата и парни собрались после трудового дня и устроили игры на берегу реки.

– Что это? – спросил ее Громов, вглядываясь в темноту.

– Это костер.