Таисия, или Кукла московская

– Родина, Ваня, это святое! – грозно осек его Федор. – Куда пошлет, туда и надо идти! А иначе ты дезертир и предатель! А предателей и изменников Родины, Ваня, раньше расстреливали. Палач казнит изменника, и он перед Богом не убийца, потому что предатель Родины – это страшный грешник. Это им сейчас смертную казнь отменили, предавай сколько хочешь. Вот ты скоро в армию пойдешь, – напомнил мужчина, внимательно всматриваясь в лицо своего подопечного. – Ведь пойдешь? Косить не станешь?

– Ясное дело, пойду! – заверил его Якимов.

– Вот! И служи честно! И знай, что ты не просто там штаны протираешь, а Родину оберегаешь! Мать, отца охраняешь и меня, Ваня, тоже защищаешь. А я в это время буду спокойно лежать у себя на диванчике и курить сигарету, зная, что не одна гадина не пролезет на нашу землю. Потому что там, с автоматом, стоит мой надежный и верный друг Иван Якимов!

Парень улыбнулся, но промолчал, знал, что возражать в этом случае бесполезно, Федор сразу найдет, что ответить. Да и что тут возразить, если он, как всегда, прав.

КамАЗ остановился у ворот. Они разом спрыгнули на землю и заспешили в мастерские. Там у стены стояло несколько пустых бочек, они выбрали две понадежнее, проворно погрузили их в кузов, и машина вновь не спеша поехала по селу.

Проезжая мимо сельпо, они заметили Нину Ильиничну. Опираясь на клюку, женщина медленно шла из магазина и несла сумку с хлебом.

Тополь притормозил около неё и, выглядывая из окошка, спросил:

– Теть Нин, тебя подвезти?

– Что ты, милый, – махнула костылем та, – я со своими больными ногами и не влезу к тебе в кабину.

– А бочки куда разгружать?

– Скиньте их у дома. А если не трудно, то закатите за калитку. А то я пока доковыляю, еще стащит кто.

– Верить надо людям, баб Нин, – весело проговорил Ваня, глядя на нее сверху.

– Да верю я, езжайте! – отмахнулась от него женщина.

КамАЗ покатился по асфальту дальше, медленно пересекая деревенские улочки.

Федор не любил ездить по селу быстро. Знал, что ребятишки могут неожиданно выскочить на велосипеде из любого проулка, да так, что не знаешь куда деваться. Своих деток не было, а чужих берег.

Они подъехали к кирпичному дому, остановились напротив калитки и одновременно выпрыгнули из машины.

Иван лихо забрался в кузов, подкатил бочку к краю и стал подавать её Федору.

Тот принял ее как игрушку и понес на вытянутых руках над головой до самой калитки. Там лихо перемахнул посудину через штакетник и поставил её в огород, а сам шёл уже обратно.

Сзади послышался гул приближающегося автомобиля, и к соседнему дому подъехала красная иномарка.

Они разом обратили на нее внимание, а Иван с восхищением воскликнул:

– Вот это тачка!

– Давай работай, – подгонял его Тополь и уже протянул руки, чтобы принять вторую бочку.

Тая вышла из машины, уверенно подошла к калитке, но та оказалась закрытой. Девушка обратила внимание на замок, что висел на двери дома. «В магазин, наверное, ушла», – мелькнуло у нее в голове, а на душе было волнительно и в то же время радостно. А сама решила спросить у соседки: не видела ли она ее тетку, и куда та могла подеваться.

Пройдя по тропинке, Тася подошла к мужчинам и робко сказала:

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – отозвались те разом.

– Вы не видели тетю Машу? – поинтересовалась она тихим голосом.

Иван в растерянности часто заморгал, лихо спрыгнул с КамАЗа, выростая перед девушкой во весь рост, а сам с непониманием переспросил:

– Какую тетю Машу?

– Никифорову, – пояснила Таисия, указав рукой на дом своей тетки.

Федор не успел и рта раскрыть, как Ваня выпалил:

– Так… она ж умерла!?

– Как умерла? – не поверила она его словам. – Когда?

Но враз побледнела и почувствовала, как похолодело все внутри, а на лице мелькнула зловещая улыбка.

– Этого не может быть… Нет… – мотнула головой Тая.

А глаза мгновенно стали наполняться слезами, губы задрожали, но в душе все еще надеялась и верила, что с ней или шутят так нехорошо, или молодой человек что-то спутал, и сам не знает, что сейчас говорит. И в то же время понимала, что врать этому приятному и симпатичному парню совсем незачем.

– Да… уж пятый день… как похоронили, – растерянно пожал плечами Якимов и перевел взгляд на Федора.

Тот с укором качнул головой, но слово не воробей, вылетело – не поймаешь.

В этот момент Тая пошатнулась и стала медленно падать, теряя сознание.

Иван мгновенно подхватил ее под руки, а сам громко закричал:

– Дядь Федь, что делать?

– Дурья твоя башка! – грозно рявкнул на него Федор и поспешил на помощь. – Кто ж так говорит такие вещи?

Уже вдвоем они усадили девчонку на лавку, что стояла тут же у калитки. А Ваня метнулся к КамАЗу, достал из кабины бутылку с водой и проворно вернулся обратно. Он с ходу передал ее Тополю, а тот быстро открыл воду, налил себе в ладонь и стал брызгать на лицо москвичке.

Новгородцева никак не отреагировала на это, а полулежала без чувств, прислонившись спиной к забору.

Тогда Федор похлопал ее по щекам, но результата не было.

Якимов торопливо принес из машины аптечку, нашел в ней нашатырь и передал его мужчине.

Тот вскрыл пузырек и, намочив кусок ваты, поднес девчонке под нос.

Таисия слегка поморщилась, следом качнула головой, потом медленно приоткрыла глаза и стала постепенно приходить в себя.

Сзади послышалось шарканье калош. Тополь и Ваня разом обернулись и увидели Нину Ильиничну.

Та шла по тропинке к дому, опираясь на костыль, а сама внимательно смотрела на них.