Сентябрьский жасмин

Но Голубкина настояла на своем и тихо возразила:

– Нет, не хочу жизнь с обмана начинать. И если вдруг ты на мне не женишься, то обещай, что никому его не расскажешь. Мне же потом надо будет как-то замуж выходить.

– Ну, – растерялся Василий еще больше и согласился, – говори. А я обещаю, что никому его не расскажу. Честно-честно!

– Есть вероятность, что у меня не будет своих детей, – призналась она. – Но мы будем растить твоих. Или усыновим.

– Подожди, а с чего ты взяла, что у тебя не будет детей? – уже серьезно взглянул на нее Фролов.

– Доктор сказала, что, скорее всего, я не смогу родить. Но это не сто процентов. Просто я сейчас говорю, потому что не хочу обманывать. Если бы сама не знала, то и не знала бы, а так…

– Настя, ты меня сейчас сразила и загрузила по полной программе. Вот, что мне теперь со всем этим делать?

– Думать.

– И сколько мне думать?

– Я терпеливая, я подожду. Четыре года ждала, а тут… Несколько дней – это пустяк.

– Ну, Настёна – Сластёна! – качнул он головой, не зная, что ответить. – И что мне тебе сказать?

– Правду. Если не захочешь на мне жениться, я тогда в монастырь уйду. С нелюбимым жить не стану.

– Насть, подожди! В какой монастырь?! Ты что, верующая?

– Да, – кивнула она головой.

– Ну, зачем же сразу в монастырь? Встретишь ты еще свою любовь! Вон какая молоденькая. На твой век женихов хватит.

– Нет, я уже твердо решила.

Василий помолчал какое-то время, зная по себе, что дела сердечные сразу не проходят. Потом легонько вздохнул, не зная, что пообещать этой миловидной барышне. Она открылась перед ним и даже сказала наперед, забегая в будущее. Для женщины родить – это смысл жизни. Это естественный физиологический процесс. Они так устроены, в них заложен инстинкт материнства и инстинкт размножения. А тут полная противоположность, эта добрая душа уже знает, что никогда не познает этого счастья – стать матерью. Было немного грустно и даже обидно за нее. У нее могли бы родиться хорошие, красивые и умные детки. Но где-то там – на небе, распорядились иначе, обрекая ее на полное бесплодие.

Фролов еще раз вздохнул, подбирая нужные слова, но решил разрядить обстановку и с улыбкой спросил:

– Ты приглядись ко мне повнимательнее, я уже седой наполовину и скоро лысым стану. Зачем тебе седой и лысый муж?

– Ты не седой, а любимый! – стояла на своем Настя.

Василий смотрел на нее, а сам обдумывал и переваривал все её признания. Потом не удержался и с негодованием высказался:

– И зачем ты только опоздала на этот автобус!

– Судьба, – передернула она плечами, и грустная улыбка мелькнула на ее губах. – От нее никуда не денешься.

– Хорошо, мы сейчас уедем отсюда, а я даю тебе слово, что подумаю. Но! – выставил он указательный палец вверх и строго взглянул в ее глаза. – Если мое сердце мне подскажет обратное, обещай, что не натворишь глупостей.

– Обещаю.

– Точно?

– Да. Жить с нелюбимой женой – это то же самое, что с нелюбимым мужем. Это каторга.

– Вот честно-пречестно? – решил удостовериться он.

– Я взрослая и почти уже медик. Я всегда подхожу ко всем жизненным вопросам серьезно.

– Молодец, – похвалил он, – я тоже. Только у меня дети, и им мать нужна, а ты сама еще молоденькая. Ну, какая из тебя мать? Насть, ну, без обид.

– Я буду любить их и сказки им на ночь читать, – мигом оживилась она.

– Какие сказки?! Они у меня уже ужастики смотрят! Аньке десять, Валерке восемь. Часто остаются одни, вот и делают, что хотят.

– А я буду за ними смотреть. И ужастики в этом возрасте плохо. Это негативно влияет на психику неокрепшего и подрастающего организма.

– Вот попробуй им запрети! – соглашался с ней Василий. – Я все понимаю, но как их переломить, не знаю. Они твердят, что сейчас все это смотрят.

– Надо просто выключить телевизор и все. Они позлятся немного и успокоятся.

– Выключить! – усмехнулся он. – Там такое начнется!

– А как же веское отцовское слово?

– Они без матери растут, тут надо чем-то жертвовать.

– Но точно не психикой и здоровьем своих детей, – стояла на своем Настя. – Можно лишний раз с ними в поход сходить, на речку, на рыбалку, взамен на тот же ужастик. Они будут очень рады.

– Я все время на работе, как ты этого не понимаешь?

– Понимаю. И могу помочь посидеть с твоими детьми.

– Ладно, поехали, – сказал Василий и подтолкнул ее к мотоциклу, – потом разберемся. И с чувствами тоже.

Они уселись на Yamahy и помчались по проселочной дороге, намереваясь скорее добраться до родного Заречья.

Настя обняла мужчину за талию, прижалась к нему, а на лице застыла счастливая улыбка. Она наконец-то призналась ему в своих чувствах, а он не оттолкнул ее и обещал подумать. И совсем не боялась она теперь тех волков, потому что рядом был он, и он обязательно ее защитит.

Фролов подвез девушку к дому и высадил ее у калитки. Она поблагодарила его, вернула шлем и отошла чуть в сторону.

Он сразу надел его и тихо сказал:

– Было приятно познакомиться с тобой поближе.

– И мне, – улыбнулась ему Настя.

– Еще увидимся, – сказал он и махнул ей рукой.

А сам завел мотоцикл, резко поддал газу и помчался по селу, оставляя стоять её одну у раскрытой калитки.