Верхняя Пышма. Город золота и меди. Документальные исторические хроники

Капитальными зданиями завода были проходная, тогда еще одноэтажная (снесена в 2016 году в связи со строительством нового офисного здания) и пожарное депо (снесено в 1970-е годы, новое построено севернее территории завода).

На момент получения первой рафинированной меди в августе 1934 года территория завода занимала около 25 гектаров. Для сравнения, в 2017 году она составляла 122 гектара, т.е. выросла в 5 раз.

Судя по документам, к 1934 году промплощадка была обнесена деревянным забором, выровнена территория в районе основных цехов и проложены грунтово-щебеночные дороги на запад, к северным торцам электролитного и литейного цехов. Первая щебеночная дорога шириной 4 метра и тротуар из шлака шириной 1,7 метра от проходной вдоль электролитного цеха к его южной части были проложены в 1947 году. К заводу, в район центральной распределительной подстанции, на деревянных опорах было подведено внешнее электроснабжение на 36 киловольт. Территория была скудно, но освещена. Водоснабжение осуществлялось из оз. Ключи и шахт, сети канализации заканчивались практически сразу за забором завода, а далее стоки по канавам шли самотеком в р. Пышму. Проложены самые необходимые пути широкой и узкой колеи для подвозки черновой меди, перевозки анодов и катодов между электролитным и литейным цехами, отгрузки готовой продукции из цехов на склад и далее – потребителям.

Со дня пуска завода, спустя почти 85 лет, практически полностью сохранились только элементы и габариты основного каркаса медеплавильного цеха. Все остальные капитальные и временные цехи, здания и сооружения снесены в разные годы.

Основные цехи в год их рождения

Литейный (медеплавильный) цех имел в поперечном сечении так же, как сейчас, три пролета и те же поперечные размеры, но он был значительно короче – с 1 по 35 ось (сейчас 58 осей). Конструкции несущего каркаса цеха в основном сохранились, но, естественно, за 80 с лишним лет эксплуатации подвергались ремонтам и усилениям. По проекту в осях 1—35 предусматривалась установка 2 вайербарсовых и 3 анодных печей, которые обеспечивали выпуск 100 тысяч тонн меди. В пусковой период было готово к работе 40% основного оборудования: одна анодная печь №3 и одна вайербарсовая печь №2 с котлами Стерлинга, с разливочными машинами фирмы Манн, Германия; один российский 10-тонный мостовой и один 3-тонный загрузочный кран фирмы Демаг, Германия. На остальных площадях цеха в осях 1—35 готовились или велись работы по устройству фундаментов, других конструкций нулевого цикла под основное оборудование и его частичный монтаж.

С восточной стороны, у 1—5 осей цеха, была пристроена компрессорная с ресиверами и в средней части, в осях 15—21, – одноэтажные бытовые, вспомогательные и конторские помещения, столовая.

Электролитный цех имел в поперечном сечении 4 пролета по 21,5 метра каждый, это сечение сохранялось в старой части до последнего времени. Поэтапно на месте старого цеха электролиза меди возводятся новые корпуса цеха по безосновной технологии, при строительстве поперечное сечение изменено.

В 1934 году электролитный цех был значительно короче – с 1 по 31 ось. В этих осях планировалось смонтировать 64 серии (1536 ванны), что должно было обеспечить получение 100 тыс. тонн рафинированной меди в год. Еще 21 ось, в том числе нулевая, пристраивались в последующие 1930-40-е годы.

В 1934 году постепенно были пущены 16 серий ванн (25% от проекта) и 5 мостовых кранов Ленинградского завода им. Кирова. Вспомогательные бытовые и конторские помещения были небольшие, одноэтажные.

Одновременно с пусковыми комплексами литейного и электролитного цехов вводились объекты, без которых основные цехи не могли бы работать. Это компрессорная, пристроенная к юго-восточной части литейного цеха, ЦРУ и умформерная, пристроенные с восточной стороны электролитного, подстанция №1, опробовательная мастерская, лаборатория, склады серной кислоты, древесного угля, нефтехозяйство, бак Интца.

В списках действующих не значился

Пышминский медеэлектролитный завод строился практически на новом месте. Его управление с 1930 по 1935 год официально называлось «Пышмастрой». Сдача, приемка, передача, ввод в эксплуатацию его объектов имели свою специфику. Законченные строительством объекты вспомогательного назначения принимались в эксплуатацию от строителей (чаще всего от ОКСа и его подразделений или подрядчиков) комиссиями, в состав которых входили сдающие и принимающие подразделения «Пышмастроя» и представитель профсоюза, т.е. акты были внутренними. На основании приказов по «Пышмастрою» объекты по актам передавались специально создаваемым новым или уже существующим подразделениям «Пышмастроя», которые пока работали во временных, приспособленных помещениях, к примеру, деревообделочной мастерской или ремонтно-механическому цеху. В актах давали основные характеристики зданий, оборудования, подтверждали готовность объектов к эксплуатации и указывали недоделки и дополнительные сверхпроектные работы. Недоделок, как правило, было много, достаточно серьезных, но позволяющих выпускать продукцию, необходимую стройке. Эти объекты нужны были именно в период строительства. К примеру, внутри сдаваемых в эксплуатацию зданий не было чистых полов, штукатурки стен и потолков, покраски, была установлена или запущена в работу только малая часть проектного оборудования и т. п. Подписание акта давало возможность начать эксплуатацию объекта.

Такой же подход был к приемке жилых и социальных объектов. Структуры, созданные для эксплуатации и обслуживания таких объектов, находились на строительном балансе и в составе «Пышмастроя» (ЖКО с жилыми домами и бараками, ясли, детсады, клубы, столовые и т.п.), так как эксплуатационного баланса на строящемся заводе пока не было.

Вспомогательные участки некоторых крупных основных производственных объектов начинали эксплуатировать в то время, когда на других участках этих цехов еще вовсю шло строительство. Здесь применялась схема сдачи-приемки по внутренним актам. ОКС «Пышмастроя» в акте отражал те части объекта (помещения, площадки, этажи и т.п.), которые оставлял за своими строительными участками для продолжения строительно-монтажных работ, а также отдельно – те части объекта, которые уже могли эксплуатироваться. Такие акты (они назывались и актами сдачи-приемки, и актами сдачи в эксплуатацию) оформлялись чаще всего от руки, небрежно, но устанавливали определенную ответственность представителей сдающей и принимающей сторон и давали возможность бухгалтерского учета.

Трест «Уралцветмет» издал приказ №118 от 03.08.1934 г., где в параграфе 1 сказано: «Считать ПЫШМИНСКИЙ электролитный завод вступившим в пусковой период с 1.08.1934 г.». И, действительно, в августе реально начали работать литейный и электролитный цехи, а в декабре выдал первые драгметаллы шламовый цех.

Кстати, в предпусковой и пусковой «горячке» литейному и электролитному цехам было не до актов. Их также от руки оформили как внутренние акты приемки в эксплуатацию в декабре 1934 года в пределах только тех частей цехов, где запускалось производство. В остальных частях уже построенных «коробок» пока работали строители.

Что касается оформления приемки завода в постоянную эксплуатацию, то здесь позиции руководства «Главцветмета» и «Пышмастроя» значительно расходились. Завод с августа выпускал продукцию, ему хотелось скорее оформить документы, фиксирующие этот факт, и директор завода Г. В. Полещук обратился с письмом №01/25—44 от 29.10.1934 г. к начальнику «Главцветмета» с просьбой ускорить приемку завода в эксплуатацию.

Через две недели, 13 ноября 1934 года, Полещук получил ответ, отражающий несколько иную позицию «Главцветмета». Главк уведомил, что завод должен освоить установленное оборудование и добиться количественных и качественных показателей по программным вопросам. Для приемки завода в эксплуатацию, по мнению Главка, было необходимо выполнить следующие условия. В литейном цехе полностью закончить постройку и дооборудование второй анодной и второй вайербарсовой печей, построить склад для огнеупоров, депо для электровозов, создать запас анодных изложниц и приобрести необходимые КИП и электроприборы для литейного цеха и умформерной.

Полностью дооборудовать шламовый цех и химлабораторию, выполнить обязательства на выдачу 150 тонн медного купороса в 1935 году и по 500 тонн в последующие годы, а также решить ряд более мелких вопросов.

Далее цитируем письмо дословно: «Только при выполнении всех вышеперечисленных условий мы согласны будем на прием завода для ввода его в эксплуатацию. Поэтому Вам надлежит принять все меры для скорейшего приведения завода в должное состояние… Начальник „Главцветмета“ Л. С. Шахмуратов».

Можно предположить, что стороны нашли компромисс по некоторым сложным вопросам. К примеру, поставка из Кунгура вайербарсовой машины №1 планировалась лишь в 1938 году, а ускорение поставки было вопросом «Главцветмета». По купоросному цеху разработка документации и строительство могли начаться не ранее 1935 года, и здесь тоже требовались усилия Главка.

Так или иначе, 18 июля 1935 года был подписан акт о приеме комиссией Пышминского медеэлектролитного завода. Председателем комиссии «Главцветметом» был назначен Г. А. Абов – директор завода им. Молотова (бывшего Московского медеэлектролитного завода), членами комиссии: А. И. Ильин, который работал директором Пышминского завода с 29 ноября 1934 года, и В. П. Курчавый – директор Кыштымского завода, а также представитель «Главцветмета», эксперты и представитель Промбанка. В состав госкомиссии не включены представители контролирующих органов надзора. Но это по сути уже был акт государственной комиссии. Вывод комиссии: считать возможным передачу завода в нормальную эксплуатацию.

Проектную мощность первой очереди – 25 тысяч тонн меди – завод освоил буквально за год. И первый годовой план выполнил досрочно, 28 ноября 1935 года. Сверх годовой программы были выданы медь, золото, серебро, селен. Пышминский завод стал самым мощным медеэлектролитным заводом в СССР, крупнейшим в Европе, по технической оснащенности и производительности он не уступал лучшим европейским заводам такого типа. На нем впервые в мире была внедрена высокоэффективная и экономичная технология, позволившая довести получение меди до 97,3%, тогда как передовые американские фирмы извлекали 93—94,1%.

Правда, оформление официальных документов о включении завода в число действующих задержалось. После получения первых анодов завод исправно работал больше года. Создавалось впечатление, что в Наркомате о новом медеэлектролитном просто забыли. Тогда директор завода Иоаким Александрович Ильин подключил к решению проблемы Свердловский обком партии. 28 ноября 1935 года в Москву ушла телеграмма за подписью секретаря обкома Кабакова. И всего через 6 дней было принято долгожданное решение о вводе в эксплуатацию Пышминского медеэлектролитного завода. Вот несколько документов, посвященных этому знаменательному событию. Протокол №32 заседания Центральной приемочной комиссии Наркомата тяжелой промышленности СССР от 3.12.1935 г. об утверждении акта. Приказ НКТП №1271 от 4.12.1935 г. о включении Пышминского медеэлектролитного завода в число действующих заводов. Приказ №233 по управлению ПМЭЗ от 27.12.1935 г., которым до сведения заводчан доводится решение НКТП. Приказ №240 по Пышминскому медеэлектролитному заводу от 31.12.1935 г.: «В день празднования включения Пышмастроя в число действующих предприятий Союза и досрочного выполнения первой годовой программы премировать за ударную работу в период стройки и освоения завода следующих товарищей…» В списке награжденных различными дефицитными товарами – 35 человек.

Приказ стал настоящим новогодним подарком. 31 декабря 1935 года на 6 часов вечера было намечено торжество. Многие работники были приглашены на него в рабочий клуб завода.

ГАСО, ф. 2221, оп. 1, д. 162, л. 170, л. 177

Достроить и перестроить

В тридцатые годы ХХ века один за другим на промышленной карте Свердловской области появлялись крупные заводы машиностроения и металлургии. В числе таких новичков был Пышминский медеэлектролитный завод. В период массового проектирования и строительства неизбежны были просчеты и сознательное использование недолговечных стойматериалов, только чтобы скорее пустить производство и начать выпускать продукцию. Эта примета времени тридцатых годов в полной мере отразилась на Пышминском медеэлектролитном заводе.

Опыта проектирования таких заводов в СССР не было. Медеэлектролитные заводы в Кыштыме и Москве имели несравнимо меньшие объемы производства по сравнению с планируемыми на ПМЭЗ. Опыт, который можно было получить во время краткосрочной ознакомительной поездки в США 2—3 проектировщиков из СССР был минимальным, а переданная документация касалась лишь технологий и оборудования. Проектировать здания применительно к местным климатическим условиям приходилось с нуля. При этом, следуя распоряжению правительства о снижении себестоимости строительства и экономии дефицитных материалов, предлагалось максимально использовать местные стройматериалы. На строительстве медеэлектролитного завода применяли бесцементный шлаково-известковый камень, деревянные перекрытия. Уже в первые месяцы работы завода они показали свою непригодность. С завода в трест «Уралцветмет» одно за другим шли обращения выделить средства на замену бесцеметных камней на кирпич. В электролитном цехе наиболее крупным просчетом было применение деревянных ферм, перекрывающих все 4 основных технологических пролета. Из-за высокой аварийности их срочно пришлось менять на металлические фермы. Полностью эта сложная кропотливая работа в условиях действующего производства с напряженным планом была завершена к 1940 году.

Таким образом, с 1935 года расширение производства до проектной мощности и капитальные ремонты велись параллельно. Вводились в эксплуатацию дополнительные серии электролизных ванн. В литейном цехе были построены новые анодные и вайербарсовые печи. В 1936 году началось строительство четвертого основного цеха, купоросного. Технологический проект по получению медного и никелевого купороса дорабатывался в процессе строительства специалистами завода. Заблаговременно подготовили рабочих на курсах при заводе. Предпринятые меры позволили сразу, со дня пуска купоросного цеха в эксплуатацию 13 сентября 1939 года, наладить его бесперебойную работу. До конца года он выдал 279 тонн купороса. Первую полугодовую производственную программу в 1940 году купоросный цех выполнил 17 июня, на 13 дней раньше срока.

Выполнение задач 3-го пятилетнего плана (1938—1942 гг.) потребовало резкого роста производства тяжелой промышленности в стране. В связи с этим в 1939 году техпромфинплан Пышминского медеэлектролитного завода предусматривал рост выпуска товарной продукции по сравнению с предыдущим годом на 57,8%, а производственная программа на 1940 год превышала не только фактический выпуск, но и проектную мощность.

К такому увеличению производства завод не был готов. Если мощность литейного цеха, хотя и с напряжением, обеспечивала выполнение утвержденного плана по анодному переделу и имела резерв по вайербарсовому, то мощность электролитного была недостаточной и составляла 87% плана.

Стали немедленно форсировать достройку литейного и в особенности электролитного цехов, а также строительство объектов, от которых зависела их работа. Была построена еще одна анодная печь. Введены в эксплуатацию новые сери ванн, устранившие диспропорцию между цехами, к началу 1940 года работало 64 серии. Установлены и пущены два мотор-генератора, которые обеспечили работу электролитного цеха на полную мощность. В шламовом цехе реконструированы и установлены несколько аппаратов.

Таким образом, задача по увеличению выпуска продукции более чем в полтора раза была выполнена. В 1940 году на заводе перерабатывалось около 70% всей черновой меди СССР.

Путь к самостоятельности

Еще в начале строительства медеэлектролитного завода управляющий А. А. Янен обращался с ходатайством о преобразовании Пышминско-Ключевского сельсовета в рабочий поселок, поскольку с изменением статуса населенного пункта увеличивались нормы поставок продовольствия и промышленных товаров. Расширялся штат работников Совета, а значит, можно было быстрее решать стоящие перед местной властью задачи – организации работы больницы, школы, клуба растущего населенного пункта, который по сути уже и был рабочим поселком.

Постановлением ВЦИК от 10 июня 1931 года Березовский район Уральской области был ликвидирован, а его территория и в том числе территория Пышминско-Ключевского сельского Совета подчинена Свердловскому району города Свердловска.

В ноябре вновь созданный президиум райсовета, куда входила наша территория, принял постановление и направил прошение в Свердловский горсовет: реорганизовать Пышминско-Ключевской сельский Совет в поселковый, присвоить ему название «Электролитный поселковый совет», а поселок Медный рудник именовать «Электролитный завод». Прошение аргументировали тем, что в поселке число рабочих, занятых на стройках, достигло 5 тысяч человек, а в ближайшее время еще увеличится на 3,4 тысячи человек; всего 6% хозяйств занимаются сельским хозяйством. Предложение не было принято. Преобразование в рабочий поселок произошло только в 1934 году.

(ЦДООСО, ф. 11, оп. 1, д. 101)

В январе 1934 года перестала существовать Уральская область. Из нее были выделены три административных образования, в том числе Свердловская область. До февраля 1938 года пос. Медный рудник входил в состав Сталинского (сегодня – Орджоникидзевского) района г. Свердловска, а в феврале 1938 года постановлением Свердловского горкома ВКП (б) был образован отдельный Пышминский район с центром в пос. Пышма (Медный рудник) с подчинением Свердловскому горисполкому (т.е. в составе Свердловска).

28 февраля 1938 года состоялись выборы президиума Пышминского районного совета. Каждый кандидат рассказал биографию, обязательно отметив, есть ли среди родственников раскулаченные или арестованные по политической статье. В президиум избрали пять человек. Первым председателем Пышминского райсовета стал Григорий Матвеевич Широков.

ПРОТОКОЛ №1

президиума Пышминского районного совета г. Свердловска

от 28 февраля 1938 г.

Повестка дня:

– Отчет о работе Сталинского райсовета.

– Выборы президиума райсовета

…

2-й вопрос