Паж цесаревны

Гедвига стояла неподвижно, как вкопанная. Но вот новый стон, еще более явственный, заставил ее разом еще более насторожиться.

Что бы ни было, она не должна бояться: там спрятан, очевидно, новый несчастный, требующий спасенья, – вихрем пронеслось в ее голове. Но почему он заперт здесь, а не в тюрьме или в застенке, прилегающем к их дворцу, этого она не могла понять.

– Помогите! Спасите! – послышался между тем вполне явственный возглас за дверью.

Принцесса не колебалась далее. Сильным движением руки она отдернула засов и быстро распахнула дверь гардеробной.

В вечерних сумерках ноябрьского дня она с трудом различила стройную, небольшую фигурку юноши с черными кудрями, разбросанными по плечам, и бледное лицо, белым пятном белевшее во мраке.

Сердце Гедвиги забилось усиленно, быстро.

Она сразу узнала Андрюшу.

– Вы, вы здесь? – вскричала она не своим голосом, бросаясь навстречу заключенному.

– Принцесса Гедвига!

– Паж цесаревны!

Они обменялись этими быстрыми возгласами, и теперь, исполненные волнения, не знали, что сказать, стоя друг перед другом бледные, трепещущие, потрясенные.

Принцесса Гедвига опомнилась первая.

– Как ты попал сюда? – спросила она нетвердым голосом.

В нескольких словах Андрюша Долинский рассказал ей все – как его накрыл негодяй Берг, как он увидел принца Петра, как принц Петр хотел его оскорбить, как он пытался стащить принца с лошади и как конюхи приволокли его сюда, в эту темную, холодную горницу.

Гедвига слушала с большим вниманием, что говорил ей этот смелый четырнадцатилетний мальчик, боясь проронить хоть слово.

– Но каким образом ты очутился у нас в Летнем саду? – снова спросила Гедвига, когда он кончил свое печальное повествование.

Паж замолк. Глаза его не без тайного страха впились в лицо принцессы.

«А что, если она подослана сюда своим негодяем братом и этим проклятым Бергом? – подумал Андрюша. – Что, если она пришла выспросить все, чтобы потом предать его суду и дыбе, как доказанного преступника?» Но нет. Печальные, полные грусти и сочувствия к нему глаза Гедвиги смотрят на него так искренно, так правдиво, так сочувственно. Длинное, бледное, некрасивое личико так и светится каким-то особенным лучистым светом. «С таким лицом, с такими глазами лгать нельзя!» – решил Андрюша и, повинуясь непреодолимому желанию открыть всю истину этой ласковой принцессе, рассказал ей все: как он шел сюда проведать несчастных, пострадавших за цесаревну, и как он думал помочь им.

– О! Ты можешь быть спокоен за них! – едва выслушав мальчика, вскричала Гедвига. – Они завтра же будут освобождены! Я слышала, как говорили об этом во дворце.

– Будут освобождены! – вскричал юный паж, разом забывая свои собственные горести и невзгоды, – будут освобождены! О, как я счастлив! Как я безумно счастлив, принцесса!

– Но ты сам!.. Ты сам в заточении, и Бог весть, что ожидает тебя! Ты оскорбил самого Курляндского принца и за это…

– Меня ждет казнь, не правда ли, ваша светлость? – спокойным голосом произнес мальчик.

– Если не казнь, то во всяком случае дыба и виски, – убитым голосом произнесла Гедвига. – Принц Петр не забудет оскорбления и постарается оклеветать тебя перед лицом отца.

– Так что же? Я уже приготовился к этому, принцесса, когда шел узнавать сюда о судьбе преданных слуг цесаревны Елизаветы! – проговорил без малейшего трепета смелый мальчик.

– Но я не дам тебя истязать! Ты еще так молод; ты – дитя! – вскричала Гедвига, – и я вырву тебя отсюда! – добавила она с уверенностью.

Затем, подумав немного, она произнесла взволнованным шепотом:

– Ты должен бежать! И бежать как можно скорее!

– Увы, это невозможно! – произнес юный пажик. – У всех ходов и выходов дворца стоит караульная стража. Меня остановят тотчас же, и я подведу только под ответ вашу светлость, принцесса Гедвига!

– Принцесса Гедвига ничего не боится! Принцесса Гедвига сделает доброе, честное дело: освободит тебя, милый, благородный юноша! – горячо произнесла та, гордо подняв голову, и, надменно сверкнув глазами, прибавила:

– Посмотрим, как стража осмелится остановить меня, принцессу Курляндскую! Идем!

И, быстро схватив за руку ошеломленного неожиданностью Андрюшу, она бросилась с ним к дверям.

– Принцесса Курляндская ошиблась в своих расчетах! – послышался позади их резкий голос, и два темных силуэта обрисовались в промежутке дверей.

Громкий хохот покрыл слова говорившего.

– Брат Петр! – вскричала девочка, отступив назад в глубину комнаты и увлекая за собой пленника.

– Сестричка Гедвига! – отвечал насмешливый голос юного принца.

– Беги! Беги! – прошептала принцесса на ухо Андрюше, – беги, а я попытаюсь как-нибудь задержать его.

Но – увы! – бежать было поздно. Бегство являлось немыслимым. Оба – и Гедвига, и паж – поняли это.

– Связать арестованного и запереть его накрепко, чтобы никакие мысли о бегстве не смущали его! – приказал молодой принц следовавшим за ним слугам. – А вам, милейшая сестричка, я придумал достойное наказание, – насмешливо обратился он к Гедвиге. – За то, что ты хотела вырвать у меня из-под носа негодного мальчишку, я отплачу ему такими пытками, какие тебе и не снятся… Я буду пытать вашего друга-приятеля, пока не вытяну все жилы из него. Отец разрешил мне это, отдав пленника в полное мое распоряжение. Поняли вы меня!

Гедвига громко вскрикнула и бросилась вон из комнаты.

По знаку принца слуги подбежали к юному пажу, повалили его на пол и через минуту-другую мальчик почувствовал свои руки и ноги в тяжелых железных кандалах.

Глава XIV

Тревога. Неожиданный спаситель. Победа или смерть

Ласково и кротко мигает лампада в большой просторной комнате малютки императора Ивана Антоновича. Нарядная, пышная кормилица-немка тихо мурлычит себе под нос какую-то песенку. Эта песенка говорит ей о родных горах и уютных домиках, о зеленых лугах и белокурых крестьянках-подругах далекой родины…

Задумалась кормилица и не слышит, как в детскую вошла сама принцесса Анна, мать императора, и, быстрыми шагами приблизившись к колыбельке, склонилась над сыном.

– Спит мой Иванушка, – прошептала Анна Леопольдовна, – спит и не чует, как мучают, как оскорбляют его мать. Не можешь ты защитить меня, родной, милый мой крошка!.. Тяжело мне, Иванушка! Голубчик мой! Сынок мой ненаглядный! Обижает меня регент… Жестоко обижает… Расти же, расти, мой мальчик! Вырастешь, заступишься за свою бедную матушку, отплатишь ее врагу… Только бы ты вырос поскорее, милый мой, ненаглядный мой государь-сыночек!

И Анна Леопольдовна, исполненная тоскливого горького чувства, осторожно нагнулась и с нежностью прижалась к крошечному лобику спящего императора.

Шум за дверью привлек ее внимание.

– Боже мой, они его разбудят! Что еще случилось? – невольно вслух произнесла она, не без трепета устремляя глаза на дверь.

На пороге показался принц Антон, за ним Юлиана.

– Что такое? Зачем вы так ворвались? Иванушка спит. Вы его разбудите! – тревожно проговорила принцесса.