В землянке

В землянке
Лиана Рафиковна Киракосян

Война – это не только тяжелые бои, опасные диверсии и подвиги героев, пожертвовавших собой ради счастливого будущего грядущих поколений. Это еще и обыкновенные, спокойные вечера, проведенные в землянках между боями. Хотелось бы Вам оказать в одном из таких и увидеть собственными глазами этих людей, узнать их судьбы, и услышать, о чем они говорят и думают? Тогда этот рассказ для Вас. В нем рассказывается о самом обычном вечере в самой обычной землянке во время самой жестокой и беспощадной войны.

Лиана Киракосян

В землянке

– Я вправо, и он вправо! Я влево, и он влево! Ну, думаю, попал ты, браток. Подстрелит, как пить дать! Считай, и сам пропал, и снаряды загубил… – торопливая речь, подкрепленная волнением и свойственная всем людям астраханской области, вылетала из уст молодого бойца с невероятной скоростью. Порой, собеседники его не разбирали и половины слов, которые солдат произносил с замиранием сердца, будто вновь проживая то, что рассказывал. – Я со страху педаль вдавил и не отпускаю, нога как приросла к ней! И гоню во всю железку… Мама родная, так испужался, что потом весь взошел, со лба течет, ничего не видать, тут еще шапка, будь она неладна, из-за тряски на глаза лезет… Кошмар, да и только.

– Ты, Олександр, трохи повильнише, я и без того вас москалей через раз розумию, ты ще тараторишь, – не выдержав таких речевых ребусов, украинец Петро Михиенко, решил усмирить речь взволновавшегося друга.

– Не, ну ты глянь на него! Три года с ним в одном взводе служим, можно сказать, с одной миски кашу едим, одних вшей делим, а он все «москали», да «москали»! Ну, что за человек ты, Петро! Я вообще из Вологды, что же теперь? – любил Андрей Ромашин повздорить с этим украинцем с самого начала войны, как только их в один взвод определили. Делал это по-дружески, от скуки, считая Михиенко одним из лучших своих товарищей.

– Ну, ты не серчай, Андрий, я це так, за звичкою, – с доброй улыбкой оправдывался Петро, штопая порванную в бою гимнастерку.

– За кем? – по землянке прокатилась волна смеха.

– Як диды говорили, так и я говорю! – в словах Петро прозвучало раздражение.

– Ну, будет вам! Что там дальше-то было, Сань? – кто-то из глубины землянки прервал эту уморительную перепалку, с нетерпением ожидая продолжения истории.

– Ну, так вот, думаю, что ж делать? Куда деваться? А нога давит на педаль, и все тут! Ну, я, значит…

Зима только начинала радовать своими прелестями, но мороз уже стоял крепкий, а снег припорошил землю сантиметра на три, поэтому взвод полным составом сумел разместиться в низкой, но широкой землянке. С утра еще стоял туман, поэтому к вечеру от мороза ветки деревьев покрылись толстой коркой льда. Лишь в глубине пролеска можно было найти сухой хворост. Снег шел и сейчас, медленно, но огромными хлопьями, похожими на лебединый пух. Смеркалось, небо затянуло серыми тучами. Еще днем взвод вел бой с противником, разбив шесть вражеских танков. Настало затишье.