Марионетки за ширмой

– Мы далеко от Злондона?

Близнецы почему-то фыркнули и одновременно показали белые, крупные зубы.

– Далековато, – будто сдерживая рвущийся наружу смех, ответил Жан.

– А-а-а-а… – я никак не мог придумать, о чём бы ещё их спросить.

Неожиданно я осознал, что разговариваю с двумя стоящими людьми лёжа, почти голый (пижама не в счёт), в самом унизительном положении. Поняв это, я сразу же постарался встать, но смог только согнуть колени. Всё тело двигалось как-то странно, будто чужое.

– Эй, с тобой всё в порядке? – грубовато, но с явной тревогой в голове осведомилась девушка. – Может, позвать…

– Не надо, – перебил её брат, – всё с ним нормально, просто не очухался ещё. Полчасика и придёт в себя.

– Может, ему водички дать? – задумчиво спросила Жанна.

– Пожалуй. Эй, – громко, словно к глухому, воззвал он ко мне, – ты пить хочешь?

– Хочу, – честно сказал я.

Девушка тут же сунула свой фонарь брату, отошла в угол, скрывающийся во тьме, и чем-то загремела – похоже, что жестяным ведром. Потом вернулась, неся в руке грубый, но большой ковш, в котором плескалась вода.

Вода была странная на вкус, я такую никогда не пробовал. Но пить мне, оказывается, хотелось сильно: я выпил всё содержимое ковша, который девушка довольно бережно держала у моих губ.

– Ещё? – спросила она.

– Нет, спасибо.

И вот что было странно: раньше в видениях мне никогда не приходилось пить или есть. Запахи и звуки порой бывали громкими, но вкусовых ощущений я не испытывал ни разу. Вода, которая лилась мне в горло, казалась настоящей и по-настоящему утоляла жажду. Но ведь это значило…

– Как я сюда попал? – Наконец, задал я тот вопрос, который должен был задать с самого начала.

Юноша пожал плечами, будто я спрашивал о какой-то ерунде.

– Мы тебя перенесли.

– Перенесли? На носилках? – не понял я.

– Не, – снова хмыкнула его сестрица, – просто так. Скажи спасибо, что пижама на тебе осталась, а то мы всерьёз думали, что свалишься ты тут перед нами нагишом!

И они оба принялись хохотать, повторяя на разные лады: «нагишом!», «ой, не могу, умора!», «представляешь, нагишом!»

Отсмеявшись, близнецы вновь уставились на меня своими блестящими круглыми глазами.

– А ведь получилось! – с какой-то непонятной гордостью произнесла девушка. – Получилось! А ты боялся, что…

– …это ты боялась!

– …что его, там, разломает в пути, и придёт к нам одна голова…

– … голова – это ещё в лучшем случае!

– … Да, а то и печёнка с селезёнкой, да лоскут кожи. Вот жуть-то была бы!

– Да брось, Куница бы не допустил! – прервал сестру Жан.

Куница.

Я осторожно взялся обеими руками за голову и потёр виски.

Куница.

Это такой хищный лесной зверёк.

И ещё это прозвище. Или имя. Имя одного человека, который…

– Куница? – переспросил я.

– Куница, – снова обратив на меня внимание, кивнул паренёк, – он тебя знает, а ты его.

– А вдруг не знает? – снова вмешалась девушка. – Или не помнит?

Жан не успел ответить. Заскрипела дверь, впуская пришельца. В просторное помещение амбара ворвалась широкая струя холодного ночного воздуха, всколыхнувшая пламя в фонаре и обдавшая меня ледяным дуновением. Я невольно поджал под себя ноги в больничных туфлях.

– Всё хорошо? – спросил знакомый, хоть и успевший забыться голос.

Впрочем, теперь этот голос стал гуще, глубже… мужественней… Четыре года прошло, а я узнал его сразу, как услышал.

– Всё прекрасно! – весело откликнулась Жанна.

– Умственные способности в порядке! – важно заявил её братец и добавил: – Все конечности на месте. Даже пижама уцелела.

– И он ничего себе не расшиб! – Подхватила Жанна. – Кажется.

– Я сам посмотрю, – отозвался вошедший Куница, ибо это, конечно, был он.

За минувшие с нашей последней встречи годы он стал выше и выглядел теперь гораздо взрослее. Его лицо лишилось последних признаков «детскости» и стало резким, с глубокими тенями возле линии носа. Подле губ появились скептические морщинки, брови стали гуще и почти срослись на переносице. Густые тёмные волосы он теперь убирал в низкий хвост на затылке, а ещё на нём было почти такое же карнавальное одеяние, как и на двух его малолетних сообщниках.

Куница подошёл ко мне вплотную и присел на корточки.

– Ну как ты, Бен? – спросил он таким тоном, будто мы с ним закадычные друзья, которые встретились на следующее утро после бурно проведённого вечера.

– Спасибо, очень хорошо, – ответил я.

А что бы ты сказала ему на моём месте? Наверняка что-нибудь гораздо более уместное.

Но Куница улыбнулся, будто иного ответа он и не ожидал.

– Думаю, твой разум и правда отлично перенёс перемещение, – заключил он с видом доктора Штайлера, подтверждающего диагноз.