Незабытая: отчаянное сердце. Книга 1

И мы с Гулльвейг последовали; нырнули в какую-то подворотню, где даже дорожки вымощены не были. Так, доски в лужах и грязи валялись…

– Вас искала! Почему вы убежали? Мы могли бы рассказать все, как есть, страже, и они бы нас поняли, – шепотом возмущалась Гулльвейг.

– Ты так в этом уверена? – сухо спросил Сфинкс, ища кого-то глазами.

– Ну, мы же не виноваты в этом убийстве и это правда!

– Наивная.

– В каком смысле? – не поняла Гулльвейг.

– Ты же побежала за нами, – подала голос я. – Значит, тоже убежала оттуда. Стража, насколько я знаю, быстро не отпускает.

– Ты вообще-то знал этого бедолагу, да, Сфинкс? – перевела тему Гулльвейг. – Кто он такой и почему…

– Позже, – отмахнулся тот. – Сейчас не время.

– Вообще-то мы вместе тут от кого-то убегаем!

– Прекращай мыкать…

– А что еще мне делать или не делать? – оскорбилась Гулльвейг.

– Вести себя потише, – с нажимом ответил Сфинкс.

Гулльвейг лишь вскинула руки и безнадежно выдохнула в небо.

Я не могла понять, по какой схеме петлял между зловонными улицами этот человек, сменяя один залитый помоями и нечистотами переулок на другой. Но зато я прекрасно понимала вопросы Гулльвейг. Разве что задавать их сейчас и правда было неуместно. Она, кстати, тоже это поняла, и с минуту мы шли друг за другом в очередном узком переулке молча, пока мимо не пролетела прозрачная ниточка.

Я тут же потянулась к плащу Сфинкса и легонько подергала его, замедлив шаг, а после и вовсе остановившись, поскольку Сфинкс встал, словно вкопанный. То не было похоже на него…

Осмотревшись так, чтобы это не было очень заметно за моим капюшоном, я не увидела никого вокруг.

– Что такое? – настороженно спросила Гулльвейг.

Я не стала отвечать, а лишь подумала:

«Магия», – и проследила за прозрачной ниточкой.

Она вела наверх, на крыши. Я посмотрела туда, не задирая голову, поскольку это было опасно. А так оставался хоть какой-то шанс притвориться, что мы играем по чужим правилам и успеть что-то придумать.

Между тем, Гулльвейг обошла меня и осмотрела Сфинкса, вооружившись своей исцеляющей магией. Правда, она в этом случае оказалась бесполезна. Когда Гулльвейг это поняла, то помахала перед лицом Сфинкса руками и взволнованно произнесла:

– Не понимаю… Он невредим, но не реагирует, словно…

– Словно его что-то держит, – договорила я.

– Ты о чем?..

– Сзади нас, на крыше, кто-то стоит, – тихо сказала я и поспешила одернуть Гулльвейг за рукав. – Пока туда не смотри!

Сама же я смотрела в лужу, отражение в которой рисовало мне гуманоидного вида заклинателя в темном плаще с глубоким капюшоном. Это он напал на Сфинкса с помощью магии удержания. Обычно такие в одиночку не ходили. Радуясь, что не было использовано заклинания на подобии подчинения, я продолжила:

– Магия, – как только я это сказала, Гулльвейг взялась за оружие и стала осматриваться тоже. – Пока в поле зрения только один враг. Попробуй внезапно подцепить его стрелой, будто не сразу заметила. А у меня есть одна мысль, как вернуть Сфинксу контроль над собой.

– Хорошо, я попробую, только поторопись, – с готовностью кивнула мне Гулльвейг и немного отошла, чтобы было где развернуться с ее немагическим оружием.

Под звук пары выпущенных ею стрел я шмыгнула к Сфинксу и присела около него так, чтобы он оказался между мной и заклинателем на крыше. Быстро достав из сумки алхимическую склянку, я вынула из ножен на поясе эльфийский кинжал и взяла его в зубы за рукоять. Откинув полы плаща Сфинкса, я, унимая собственную дрожь, взяла его правую руку, бесцеремонно содрала с нее перчатку и легонько порезала запястье. После, я бережно поймала в склянку несколько капель его крови, обойдя глазами шрамы на его коже. Захотелось провести по ним рукой, но времени не было. Пока закрывала пузырек, убирала его и кинжал и доставала первый попавшийся кусок ткани из сумки, я накрыла оставленную Сфинксу рану губами.

Покровитель акцентировал мое внимание на крови этого человека. Сама по себе кровь – это ресурс, информация. И даже если склянка может разбиться, или ее могут украсть, я смогу проанализировать то, что попробую. Это точно никуда от меня не денется. Я не знала, как исполнить желание Покровителя, но очень этого хотела – Он много сделал для меня в свое время, поэтому я думала, что учла все.

Это из-за Покровителя Сфинкс так заинтересовал меня?.. Или потому, что за короткое время знакомства с ним я успела увидеть сотню его масок, но так и не увидела его настоящего лица?.. Ведь до него я была уверена, что все прочие расы достаточно легко «прочитать».

С удивлением отмечая, что вкус крови весьма неплох, я с усилием оторвалась от запястья Сфинкса и стала перевязывать его. Это только у его крови такой вкус?..

– Что ты только что сделала?!.. – изумленный возглас Гулльвейг испугал меня.

– Некоторые заклинания спадают из-за боли, причиненной его цели, – наполовину честно призналась я, вернув Сфинксу его перчатку. – Но сейчас это не сработало.

Я напряженно посмотрела на Гулльвейг. Она видела, что я делала, и могла неверно меня понять. Как быстро и убедительно объясниться в данной ситуации, я не знала. Ничто не мешало ей здесь и сейчас пристрелить меня, и я уже была готова драться с ней, – просто так я ни за что не умру! – особенно когда она наставила на меня лук и натянула тетиву.

Я сделала поспешный кувырок в сторону, но стрела пролетела мимо моего прошлого местонахождения. На долю секунды я подумала, что Гулльвейг плохо владела своим оружием, ведь даже в шахте она никого им не ранила, но потом поняла, – целью ее стрелы была не я.

– Подкрепление, что же делать, – вслух думала Гулльвейг. – Разбойники – это сильный противник.

Своими стрелами она снова стала держать на расстоянии показавшихся в конце переулка двоих людей в таких же плащах, что и заклинатель на крыше. Только у них были кинжалы.

Я вздернула голову. На крыше все еще неподвижно стоял некто. Он был… невредим. И как Гулльвейг собиралась искать своего друга, ни с кем не сражаясь?.. Я фыркнула. Думать об этом сейчас было некогда: существо на крыше определенно поддерживало свое заклинание, об этом мне говорили тянущиеся от него магические нити. Если Гулльвейг по той или иной причине не смогла достать его стрелами, следовало попробовать мне.

Первое, что пришло в голову – это использовать тот же прием, что и тогда на Серже, но заклинатель в упор смотрел на Сфинкса. Он игнорировал меня, хотя тоже наверняка видел, что я сделала минутой ранее с его целью. Прежде, чем придумать, как обратить внимание заклинателя на себя, я почувствовала боль в боку и молниеносно использовала огонь. Из-за собственных мыслей я не услышала предупредительный возглас Гулльвейг и подпустила врага опасно близко.

От меня с визгом и запахом паленой кожи отскочил неприятный с виду человеческий мужчина. Потирая обожженное место, он посмотрел на меня и похотливо улыбнулся. Пока я думала о том, что такой взгляд в мою сторону казался мне противно знакомым, он замахнулся вновь и снова получил удар огнем.

Мои руки сильно зажгло от напряжения, но я для себя решила, что если ситуация будет вынуждать, я спалю себе их дотла, но вытащу отсюда того, кто так нужен… моему Покровителю?

Мой противник произнес что-то непонятное и скинул горящий плащ. Его рубаха была наполовину сожжена, а на шее явственно различался символ в виде перевернутого треугольника и глаза в отсеченном основании.

Ближний бой не был моей сильной стороной. Я придерживалась дистанции с помощью плетения золотых нитей магии в огонь, раз за разом контратаковала им так, чтобы не устроить пожар, и анализировала. Гулльвейг держала на себе одного. Я – второго, с надеждой, что еще одного подкрепления не будет.

А заклинатель продолжал удерживать Сфинкса в своей власти и никто из нас ничего не мог предпринять. От осознания этого я почему-то ощутила неизвестное мне ранее чувство, словно была вынуждена поделиться самым вкусным орешком леса с тем, кто когда-то сильно меня обидел и до сих пор не извинился.

Под следующую атаку моего противника я подставилась специально, чтобы вызвать у него чувство превосходства. Он отскочил, ожидая огненного ответа, но я намеренно не стала этого делать. Удары разбойника были быстрыми, а моя магия требовала времени если не на отдых тела после долгого использования однотипных заклинаний, то хотя бы для того, чтобы подозвать нити иного цвета. Тогда мой противник без промедления возжелал атаковать вновь, и в этот момент я кинулась к Сфинксу, используя его как живой щит. Оправдав мои ожидания, разбойник растерялся и увел удар. В этот момент я кинула взгляд на заклинателя. Он слегка дернул головой в мою сторону, – за капюшоном, еще и против света, я не могла определить ни его магический арсенал, ни его расу, ни даже пол, – поэтому наудачу подозвала серые ниточки своей магии, на ходу сплетая их в крепкое заклинание, отзывающееся жжением в глазах.

Мне не было смысла играть в переглядки, с учетом находящегося в непосредственной близости от меня разбойника. Мне нужно было лишь прервать действие магии, ведь для сотворения нового поддерживающегося заклинания потребуется время. И у меня получилось его выиграть.

Сфинкс с шумным выдохом упал на одно колено и жадно задышал. Я была рядом с ним и видела его растерянность. Зовя его по имени, я и думать забыла о разбойнике, о котором помнила секунду назад. Мне казалось, что вблизи того, кто явно нужен был живым, резать меня кинжалами дальше просто опасно. Но вот все-таки прибывшие на помощь врагу лучники достали меня легко.

Сфинкс среагировал на мой вскрик. Он выпрямился и молча вооружился, подмечая взглядом подпаленного мною разбойника. Я снова была у его ног, только на сей раз боролась с болью в плечах, боку и руках. Раньше, даже в случае с тем же червем в подземелье под шахтой Бриджа, она не доставляла такого дискомфорта. Впредь придется быть осторожнее… Посмотрев на Сфинкса снизу вверх, я хотела убедиться, что он невредим, но вместо этого заметила, как нервно он заиграл желваками. Его взгляд был острее лезвия обнаженной им рапиры.