«Афганец»: оставшийся в прошлом

– Хотите сказать, что вы еще музыкант? – спросила она, поглаживая прическу слабым касанием руки. Голову она наклонила набок, и их взгляды встретились на новой волне взаимного расположения.

– Я неплохо играю на гитаре, – Семен перевел решительный взгляд на далеко сидящего от них худощавого парня, у которого на вещмешке перед ним лежала гитара. – Могу доказать.

– Нет, нет, не надо. Я верю, – быстро среагировала девушка, чтобы не попасть в неудобную ситуацию.

«Переборщил, – подумал Семен. – Не надо было повышать тон и демонстрировать мальчишескую решительность».

– Извините, я пошутил, – произнес Семен, выравнивая волну диалога. Чуть не то – и разговор может оборваться в любую секунду, и прощай, любовь, которая еще не зажглась.

– Да нет, ничего, – произнесла она, – неплохое сочетание: танкист-гитарист.

– Что поделать, иногда мы выбираем вещи, которые не сочетаются, и в этом виновата судьба. Вы не изучали «Судьбу человека» Шолохова?

– В школе, – сказала девушка. – Я любила Есенина, да и сейчас тоже, – ответила она романтическим голосом.

«Глаза большие и выразительные – признак глубокой эмоциональности, – подумал Семен. – Как нас учили на военной психологии: такие люди, влюбившись один раз, сохраняют преданность до конца жизни».

– Хотите я зачитаю?

– Конечно, хочу, – ответил Семен, все больше обретая уверенность в том, что сможет покорить ее. Он хотел владеть ее мыслями, задеть струнку ее души, чтобы она смогла бы почувствовать истинное наслаждение от общения с незнакомым человеком. – Я слушаю вас.

И вдруг Семен стал свидетелем мягкого, нежного всепоглощающего голоса, растворяющегося в вокзальной суете:

Старушка милая,
Живи, как ты живешь.
Я нежно чувствую
Твою любовь и память.
Но только ты
Ни капли не поймешь —
Чем я живу
И чем я в мире занят.

– Неплохо, – с восторгом произнес Семен. – Такое звучание! Знал бы Есенин, кто восхищается им! – пауза, – Значит, вы едете на каникулы домой к своей старушке?

– Точно. Я из Макеевки, – подтвердила она. – Это не все, – она, увлеченная стихотворением, продолжила вполголоса:

Но время будет, Милая, родная!
Она придет, желанная пора!
Недаром мы
Присели у орудий:
Тот сел у пушки, Этот – у пера.

Семена тронули последние слова. Он жадно смотрел в ее глаза – бездонные озерки, где ему вдруг захотелось утонуть. Улыбка озарила его лицо и он усмехнулся.

– Здорово. Это как будто про… – он запнулся и опомнился: чуть не сказал: «про нас». – Я тоже его люблю, но больше – Маяковского. Можно, я тоже зачитаю?

– Попробуйте! – подбодрила девушка.

Семен с секунду включал свою память, затем приглушенным голосом зачитал:

Мир
опять
цветами оброс, у мира
весенний вид.
И вновь встает
нерешенный вопрос —
о женщинах
и о любви.

Девушка зааплодировала:

– Просто великолепно! Я не думала, что он писал про любовь.

– Я уверен, что вы его знаете только по стихотворению про паспорт:

Я
достаю
из широких штанин
дубликатом
бесценного груза.
Читайте, завидуйте,
я —
гражданин
Советского Союза.

– Это правда. Мы это изучали в школе, – согласно кивнула незнакомка.

– Я сейчас только что читал статью про БАМ – гордость пробирает, – Семен глянул на девушку, мысленно копаясь в понятии: «любовь с первого взгляда». – Я бы хотел туда, в тайгу, за туманом и забрать вас с собой. Вы не возражаете?

– Смелое решение, – произнесла девушка и стала стирать с лица вежливость, граничащую с наивностью. Она испугалась, что чрезмерная открытость вызовет плохую оценку о характере. Она стерла с лица улыбку. Семен поторопился, пока теплилась надежда, и, набравшись смелости, потянул ей руку:

– Меня зовут Семен. Курсант танкового училища.

Она засмеялась вновь и замешкалась, глядя на протянутую руку незнакомца – жилистое запястье с длинными пальцами.

– Я же правильно отгадала, что вы танкист, – она отпустила сумку и протянула руку Семену. – Меня зовут Светлана Резниченко.

Семен прикоснулся к ее теплой, нежной руке, и это залегло в его память на всю оставшуюся жизнь: белозубая улыбка и притягивающие глаза с длинными ресницами.

– А почему вы подчеркнули свою фамилию? – спросил очарованный Семен.

– Чтобы подчеркнуть, что я… Что я – хохлушка, – Света засмеялась.

Через пятнадцать минут они встали и вместе зашагали на посадку в один и тот же поезд, держа между собой приличную дистанцию. Со стороны могло показаться, что они связаны друг с другом много лет.

Брежнев: последня капля

Кортеж Брежнева выехал из Завидово по обычному маршруту в направлении Кремля. Он, занятый своими мыслями, на заднем откидном сиденье прислушивался к рокоту скользящих шин тяжелого «ЗИЛа», напоминающему треск тысяч лопающих мелких пузырьков. Сегодня он проснулся раньше, чем донесся шум шторок, которые раздвигал Медведев – его охранник – с особым усердием, чтобы разбудить его.