Грэй

На следующий день Антон пришел без цветов и подарка, но потребовал от Ани немедленных ласк и снова, как в прошлый раз, раздел её до пояса. Только в этот раз не нежно, а грубо и резко. Анна не возражала, но пожаловалась, что ей немножко холодно. На это юноша раздраженно предложил согреться уже под одеялом, а Аня уже заметила, что он какой-то суетливый и очень нервный. Она отвергла это предложение и спросила напрямую: любит ли он её или нет?

– Ну, ты прямо как Блаватская, все допытываешься и допытываешься. Да, люблю и всю жизнь любил! И всегда буду любить. Всё ясно?

– А чем тебе Блаватская не нравится? – испуганно спросила Аня.

– Да дура она, напичканная знаниями. Знания есть, ума нет. Такое тоже встречается.

– Как так?

– Что не так? С чем не согласна?

В ответ Аня предложила попить чаю на кухне. Там Антон внезапно завел свою любимую пластинку про то, что 99% людей на планете Земля ничего не стоят и, наверное, не должны даже жить, а Аня в ответ поинтересовалась, что Антон планирует по отношению лично к ней самой. Антон заявил, что не против самых серьезных отношений и пообещал девушке «уикенд на Мальдивах». Это Анну расстроило окончательно и она, подумав…

…сказала ему прямо и четко, что их отношения развиваются слишком быстро, и нужно чуть притормозить.

Антон был в шоке!

– Я что-то не так сделал, что-то сказал не то?

– Нет, все в порядке!

– Ну почему тогда, ответь, Ань?

– Дело не в тебе. Ты все делаешь правильно! Тут дело во мне.

– Ну, не знаю… Давай я сделаю тебе какой-нибудь подарок, что-ли?

– Нет! Не надо подарков!

– Ну, хотя бы кулон с топазами. Топазы полезны для умных женщин.

– Нет! Никаких топазов. Не надо, не обижайся, пожалуйста. Просто я хочу, чтобы мы… остались просто друзьями.

Ни одна женщина или девушка на земле не представляет себе, какой силой эта фраза обладает для мужчин. «Остаться друзьями» – это все равно что «замри и сдохни!». Это как удар плетью по спине или стакан воды в лицо!

– Но почему? Что я все-таки такого сделал? Объясни, пожалуйста.

– Ты ничего совершенно не сделал, и дело совсем не в тебе, а во мне.

– Может, я напрасно ругнул Блаватскую?

– Какая ерунда!

– Ну, я не понимаю, тогда, как так? Объясни мне? Мы полгода встречались, и всё было нормально. Играли, три раза сходили в кино. Тебе всё нравилось. Анна, что на тебя нашло?

– Антон, дело не в тебе, а во мне. Я не готова ещё к серьезным отношениям.

– Вот как? А то, чем мы занимались последний месяц, разве это не «серьезные отношения»?

– Ты что, хочешь снять меня? – внезапно спросила Аня, – «одержать победу»? Зачем я тебе, скажи, объясни?!

– Как зачем? Я ведь люблю тебя!

– Ах, так?! Любишь, значит? А почему ты меня любишь? Что во мне такого? Я некрасивая, худая, коротконогая. У меня в голове такие тараканы, что ты представить себе не сможешь. А знаешь, что мне снится по ночам? Мне снится, как тебя рвут в лесу черные волки. Разрывают на куски. Ты понял? Я не твоя девушка, Антон. Прости меня и не сердись.

– Mother fucker… – пробормотал Антон в тихом шоке и начал быстро собираться.

– Пожалеешь, дурында! – сказал он ей на выходе.

– Антон, не сердись на меня, пожалуйста, я хочу с тобой дружить, но просто дружить. Без последствий.

– Oh my God… Да на фиг! – Антон криво усмехнулся и быстро ушел на лестничную площадку.

3. ПРЕДЛОЖЕНИЕ МАТВЕЯ

В ту ночь Анна немного поплакала в подушку, а потом долго думала об Антоне и сомневалась в своем поступке. Она прочесывала в голове весь их диалог перед уходом Антона, и ругала себя, за такую черствость и грубость. Повернув дело с одной стороны, замечала, что всё-таки была права, поскольку ей так и остались непонятны истинные намерения «идеального мальчика». С другой стороны находила, что повела себя грубо и неосмотрительно. Хотя… если он её любил, то к чему тогда все эти «уикенд на Мальдивах» или «кулон с топазами»? Разве такое предлагают, когда любят по-настоящему? Такое предлагают скорее, когда хотят «одержать победу», как это называют мужчины. А зачем ей это? Мутные были намерения у Антона, хотя, как кавалер, он вроде бы вел себя безупречно.

В конце концов, Аня твердо решила, что поступила правильно. Она промаялась с закрытыми глазами больше часа. Затем сосчитала до двухсот, и наконец, заснула…

Ей приснился не Антон, а красивый мужчина сорока лет, с грубыми скулами и трехдневной щетине на лице, с серыми глазами и широкими плечами. Это был не юноша, а именно взрослый человек. Все последние годы она часто видела его во сне. Иногда он сидел в баре, а она разносила еду, работая там простой официанткой. А иногда дело происходило как на диком Западе, и он сидел в большой шляпе стетсон, которую бросал на стол, где уже лежали пояс с двумя кольтами и широкий нож. Вокруг сидели другие бандиты или ковбои, с которыми он вел свои дела или играл в карты. В других вариантах сна она видела его в кафе со стройной высокой блондинкой или на улице, садящимся в кэб, или с «Томмиганом» в руке на подножке «Форда» в Чикаго. Или дело было на испытаниях какого-то нового реактивного самолета, с серебристым шлемом в руке.

Но он никогда не смотрел на неё и никогда с ней не разговаривал, хотя Аня была всегда рядом. Он словно не видел её, будто она была прозрачной. Не спрашивал ни о чем, даже когда Аня подносила ему бифштекс или пиво в баре на диком Западе, или когда передавала ему папку с документами на аэродроме. Он всегда просто брал это, не глядя на руку, которая ему всё приносила. Больше всего на свете она хотела, чтобы он её заметил, увидел… Но он не видел её… никогда.

От одного запаха его пота, сурового взгляда в сторону, голоса, такого ровного и при этом хрипловатого, Аня замирала внутри, как зайчик перед тигром. Кто он такой, она не знала. Просто необходимо постоянно видеть этого человека во сне.

Сначала Аня думала, что это её отец, сам или его дух, но вскоре поняла, что совсем иной человек, никак с их семьей не связанный. Она стала называть его «демон», а потом даже придумала имя. И назвала его «Грэй». Почему? Ей казалось, что это имя больше всего подходит к его облику. Романтичное, и одновременно суровое. Сон этот снился ей постоянно вот уже десять лет, все десять лет, что она прожила с мамой после смерти отца.

– Ну и как поступишь, Павлинский? – спросил Матвей.

– Нет, я так это не оставлю! Она ещё десять лет будет реветь и думать, какая я «дура», что отказалась. Черт, да на фиг. Бабы дуры! Что ей надо было, ты можешь мне объяснить? – Горячился Антон.

– Да конечно, дуры, это без вопросов! Что им надо, только одному Вельзевулу известно.

– Какому Вельзевулу? Чушь не неси, идиот! – огрызнулся Антон. – Другое объясни: почему она так себя повела? Со мной повела, заметь!

Антон резко достал пачку «Парламента» и нервно закурил сигарету. Матвей ничего не ответил.

– Тоша, ты успокойся. Ты уже про Среду целую неделю бубнишь. Ну, не дала, ну и к лешему. – Присоединился к разговору Сергей. – Ты что, в неё ушел с ушами?

– Да нет… А что такого? – Антон сделал затяжку и пару раз кашлянул, – нет, уши и макушка остались.

– А то, что смысла нет охотиться на странных баб. Они тебя не стоят. Ты посмотри на себя в зеркало. Во! – Сергей насильно подвел своего друга к отражению в стене киоска. – Что ты видишь?

– Себя вижу. Рожу свою противную вижу.

– А я вижу своего друга. Классного парня! С деньгами, с родаками и с такими возможностями, что… Забудь! В нашем классе на тебя очередь расписана… Пойдешь в ВУЗ… нет, сначала в армию!

– Вот именно, в армию и пойду. Первым делом. Знаешь, я кстати понял, чего мне не хватает. Я «гламурный мальчик». Сын богатого папика. Сам ничего не сделал. Вот поэтому она меня и отшила. И правильно сделала, между прочим!