Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты

– Да, счастливые начинания, – подхватила Annette, – но теперь дело дошло до той степени, что монархи не оставят этого. Война будет решительная и не может же, ? moins que се ne soit une punition du ciel,[994 - [если только это не наказание свыше,]] не может же он победить всю Европу.

– Я бы пошла на войну, – сказала маленькая княгиня, – ежели бы меня приняли. Я бы завоевала этого злодея. Я рада, что Andrе идет.

Князь Иполит, долго смотревший на маленькую княгиню в лорнет, вдруг вскочил, пересел к ней и стал показывать ей, рисуя на столе, как нарисован герб Конде. Княгиня улыбалась, как ни странен ей показался переход разговора.

Маленькая княгиня с князем Иполитом отделились от общего разговора, остальные продолжали казнить бедного Наполеона. Его частная жизнь, его семья, его привычки – всё было разобрано и всё было дурно. Только один толстый юноша, обративший на себя внимание своим неудачным вмешательством во время рассказа, не принимал участия в хулах на Буонапарте, хотя и подсел ближе к vicomt'y с видимым намереньем вступить в разговор, но только краснел и, как кот, оглядываясь то на того, то на другого, всякой раз на того, кто говорил.[995 - Зачеркнуто: Он видимо ждал и не находил случая вцепиться, чего ему очень хотелось. Князь Волхонский, муж маленькой княгини, заметив разговор своей жены с князем Иполитом, подсел тоже ближе к Annette и, поймав налету одно из проклятий против Буонапарте, вставил защиту его, как полководца. Он выразил сомнение, чтобы у нас и у австрийцев нашлись генералы, способные противустоять ему.– А вы кажется намерены итти на войну? – сказала Annette иронически, – и вы пойдете с той мыслью, что будете биты?– Пойду делать свой долг.– Отчего же вы, адъютант Кутузова, не считаете его способным…– Кутузов не имеет тех случаев.– A propos [кстати] вы слышали, что он назначен?– Да.]

– Всё таки он – величайший полководец, – сказал князь Андрей.

– Полноте, всё дело в счастии и в слабых противниках, – отвечал виконт.

– Слава богу, император австрийцов назначил Макка главнокомандующим, – сказала Annette. – Говорят, что он великий полководец. Ежели бы был жив Суворов.

– О, Макк – великий человек.

– Надежда не на Макка, как бы он искусен ни был, – сказал Андрей Волхонский, – война, как шашки, где больше, те выиграют. У нас будет 600 тысяч против 250.

– Неужели оставят его на престоле Франции? – сказал виконт.

– Император будет тверд в своем намерении, – с грустью. свойственной ее речам о императоре, [сказала Annette]. – Он исполнит то, что объявил, он предоставит Франции избрать род правления. Он оставит именья эмигрантов за теми, кто их купил.

– Не продаем ли мы шкуру на живом медведе, – сказал князь Андрей. – А как вы думаете, какое правление пожелают французы, вы это знаете, виконт. Бурбонов?

Несмотря на свое одушевление в разговоре, Annette Д., как любезная хозяйка,[996 - Зач.: пожалела этого] заметила молчавшего юношу и захотела le mettre ? son aise.[997 - [чтоб он не чувствовал себя стесненным.]]

– Как вы думаете, захотят ли опять республики, вы еще недавно были в Париже, – спросила она.

Юношу вдруг прорвало.

– Я думаю, что вся нация умрет за величайшего человека мира, – начал он так быстро, как будто боялся, что опять ему придется молчать и что он не выскажет всего, что знает.

– Отчего? Почему вы так думаете? вы шутите? – посыпались восклицания. Но молодой человек, казалось, еще более одушевился этими воспоминаниями.

– Да, я был в Париже год тому назад, – продолжал он, – и не в Faubourg St. Germain, который весь теперь перешел на сторону императора и которому нужны только придворные титулы, а в народе, в армии.

– Ну, не все, m-r, позвольте вам заметить, – сказал vicomte.

Annette не знала, куда смотреть от неловкости и не могла себе простить, что пригласила этого юношу, не узна?в его. Она пригласила его из уважения к его отцу. Юноша был незаконный сын знаменитого богача и вельможи и не носил еще его фамилии. «Коли бы я знала, что он такой mal elevе[998 - [невоспитанный]] бонапартист». Но молодой человек был хуже, чем mal еlevе и бонапартист. Он был якобинец.

– Всё равно, – продолжал он, – почти все. Он сам сказал: quand j'ai ou[vert] mes a[ntichambres]………….[999 - когда я открыл мои передниеМноготочие в рукописи.]

Ежели он казнил герцога Енгиенского, то это не ошибка и не преступление, они казнили многих и никто не знал. А человек, который подавил величайшую революцию – революция была великое дело. – Тут юноша показал свою молодость этим отчаянным и вызывающим отступлением. Ему всё хотелось сказать. – Он преступен не в том, что казнил герцога, а в том, что уничтожил республику, не он отдаст власть, которой злоупотребляла Директория. Его вызывали, он должен собрать все силы. И всех побил и еще побьет, потому что он представитель великих идей.

– Идей цареубийства? – воскликнула [Annette].

– Ну, это было дурно, но нельзя без крайностей. Величайшее дело мира. Убивая герцога, он выбирал между своей погибелью и погибелью ничтожного человека. – Он много и долго говорил, но никто не одушевился, один князь Андрей зажег огонь в глазах, любуясь на него.[1000 - На полях: (Андрей как будто всё знает, что будет, оттого горд.)] Сначала ужаснулись, но когда Annette увидала, что vicomte удерживается и что замять невозможно, она напала на него.

– А 18 brumaire, разве это не обман?[1001 - На полях: Он не застенчив, но Мирабо.]

Vicomte: – Разве герцог был виноват, как сказал кто то, ежели бы он и был герой. Un hеros de moins, un martyr de plus.[1002 - Одним героем меньше, одним мучеником больше.]

Маленькая княгиня: – A пленные в Египте?

Иполит: – Отец его был roturier.[1003 - [не дворянин.]]

Один князь Андрей не нападал. Молодой человек огрызался на всех и не успевал.

Молодой человек: – Он желает мира и равенства.

Князь Андрей: – Разумеется хорошего, иначе равенство ниже себя, с ловкостью человека, знающего, с кем [имеет] дело, a pont d'Arcole [2 неразобр.] au pays de sa personne.[1004 - [а Аркольский мост [2 неразобр.] в стране его личности]] И великая мысль grandioso.

Он стушевал нападки Андрея. Разошлись недовольные. Князь Андрей выходил с ним.

– Ну как ты выстрелил, Петруша, ты никогда так ужасен, красен не был.

– Не могу.

М[аленькой] к[нягине] надевали сапоги. К[нязь Андрей] подавал, Иполит оглаживал воротник.

– И вчера вы совсем не то говорили. Вы всё меняетесь.

– Пускай, я говорю, что думаю.

Андрей презрительно на жену. Иполит уверяет ее, что он не поехал к посланнику для нее. Она: – Напрасно.

– Поедем, Lise, – строго.

Lise проходит. Иполит подсаживает. Андрей Пьеру (сзади): поедем чай пить ко мне.

Лиза из кареты: – Прекрасно, поедемте все.

Андрей: – Нет, спать пора. Пошел же, дурак! – на кучера.

Иполит поехал к посланнику, никак понять не может, как открыться в любви, (чувствует, что не то, а слыхал). Нет холостяка, который бы скверно не смотрел на жену.

Пьер жалеет еще, что многого не сказал. В карете она заигрывает:

– Что ты, милый, я что-нибудь сделала, я всё готова.

– Ничего, ничего. Всё хорошо. «Боже мой, на что я женился».

И со всей, не найденной в жене любовью, переходит к другу. Разговор о князе Василии. Он – идиот. Confidences[1005 - Признания]] отношений к жене.

– Ты слаб, но я завидую. О поэзии. Андрей не понимает. Об intеrieur'e[1006 - [доме]] князя Василья.

– Брось кутежи с ним.

– Брошу.