Не убий

Не убий
Лев Николаевич Толстой

Публицистика
В данной заметке Толстой призывает людей к полному отказу от убийств, и, в частности, от убийств монархов.

Лев Толстой

Не убий

(Исход XX, 13). Ученик не бывает выше своего

учителя, но и усовершенствовавшись,

будет всякий, как учитель его

(Лк. VI, 40). …Ибо все, взявшие меч, мечом погибнут

(Мф. XXVI, 52). И так во всем, как хотите, чтобы с вами

поступали люди, так поступайте и вы с ними

(Мф. VII, 12).

Когда по суду казнят королей,[1 - Когда по суду казнят королей… – Толстой называет здесь английского короля Карла I, по приговору Верховного трибунала казненного в 1649 году; французского короля Людовика XVI, казненного по приговору Конвента в 1793 году; мексиканского короля – австрийского эрцгерцога Максимилиана Габсбурга, казненного по приговору республиканского суда в 1867 году.] как Карла I, Людовика XVI, Максимилиана Мексиканского, или в дворцовых революциях убивают их,[2 - …или в дворцовых революциях убивают их… – далее Толстой называет императора Петра III, убитого группой офицеров-заговорщиков в 1762 году; императора Павла, убитого в 1801 году группой офицеров.] как Петра III, Павла и разных султанов, шахов и богдыханов, то об этом обыкновенно молчат; но когда убивают их без суда[3 - …но когда убивают их без суда… как Генриха IV. – Далее в статье названы английский король Генрих IV, убитый в 1610 году террористом-католиком Ф.Равальяком; император Александр II, казненный по приговору Исполнительного комитета «Народной воли» 1 марта 1881 года; императрица австрийская (вероятно, имеется в виду дочь австрийской королевы Мария-Антуанетта) жена Людовика XVI, казненная по приговору Конвента в 1793 году; шах персидский Насреддин, убитый в 1896 году.] и без дворцовых революций, как Генриха IV, Александра II, императрицу австрийскую, шаха персидского и теперь Гумберта, то такие убийства возбуждают среди королей и императоров и их приближенных величайшее удивленное негодование, точно как будто эти люди никогда не принимали участия в убийствах, не пользовались ими, не предписывали их. А между тем самые добрые из убитых королей, как Александр II или Гумберт, были виновниками, участниками и сообщниками, – не говоря уже о домашних казнях, – убийства десятков тысяч людей, погибших на полях сражений; недобрые же короли и императоры были виновниками сотен тысяч, миллионов убийств.

Учение Христа отменяет закон: «око за око и зуб за зуб», но те люди, которые не только всегда держались, но и теперь держатся этого закона и в ужасающих размерах, в наказаниях и на войнах, применяют его и, кроме того, не только око за око, но без всякого вызова предписывают убивать тысячи, как они это делают, объявляя войны, – не имеют права возмущаться на применение к ним этого закона в такой малой и ничтожной степени, что едва ли придется один убитый король или император на сто тысяч, а может быть, и миллион убитых и убиваемых по распоряжениям и с согласия королей и императоров. Королям и императорам не только нельзя возмущаться на такие убийства, как Александра II или Гумберта, но должно удивляться, как так редки такие убийства после того постоянного и всенародного примера убийства, который они подают людям.

Люди толпы так загипнотизированы, что видят и не понимают значения того, что постоянно совершается перед ними. Они видят постоянную заботу всех королей, императоров, президентов о дисциплинированном войске, видят те смотры, парады, маневры, которые они делают, которыми хвастаются друг перед другом, и с увлечением бегают смотреть на то, как их братья, наряженные в дурацкие, пестрые, блестящие одежды, под звуки барабанов и труб превращаются в машины и, по крику одного человека, делают все враз одно и то же движение и не понимают того, что это значит. Но ведь значение этого очень просто и ясно: это не что иное, как приготовление к убийству.

Это – одурение людей для того, чтобы сделать их орудиями убийства. И делают это, и заведуют этим, и гордятся этим только короли, императоры и президенты. И они-то, специально занятые убийством, сделавшие себе профессию из убийства, всегда носящие военные мундиры и орудия убийства – шпаги на боку, ужасаются и возмущаются, когда убивают одного из них.

Убийства королей, как последнее убийство Гумберта, ужасны не по своей жестокости. Дела, совершаемые по распоряжениям королей и императоров, – не только прошедшего, как Варфоломеевская ночь,[4 - Варфоломеевская ночь… – В ночь под праздник св. Варфоломея 24 августа 1572 года в Париже было убито до 30 тысяч гугенотов. Расправу над ними произвели католики, ослепленные религиозным фанатизмом.] избиения за веру, ужасные усмирения крестьянских бунтов, версальские бойни,[5 - …версальские бойни… – зверская расправа войск Тьера над французскими коммунарами в 1871 году.] – но и теперешние правительственные казни, замаривания в одиночных тюрьмах, дисциплинарных батальонах, вешания, отрубания голов, побоища на войнах, – без сравнения более жестоки, чем убийства, совершаемые анархистами. Ужасны эти убийства и не по своей незаслуженности. Если Александр II и Гумберт не заслуживали убийства, то еще менее заслуживали его тысячи русских, погибших под Плевной,[6 - …тысячи русских, погибших под Плевной… – бои за болгарский город Плевну, шедшие во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов.] и Итальянцев, гибших в Абиссинии.[7 - …итальянцев, гибших в Абиссинии… – речь идет об итало-абиссинской войне 1895-1896 годов.] Ужасны такие убийства не по жестокости и незаслуженности, а по неразумению тех, которые их совершают.

Если убийцы королей делают это под влиянием личного чувства негодования, вызванного страданиями порабощенного народа, виновниками которых им представляются Александр, Карно, Гумберт, или личного чувства оскорбления и мести, – то, как ни безнравственны такие поступки, они понятны; но каким образом организация людей, – анархистов, как говорят теперь, – выславшая Бресси и угрожающая другим императорам, ничего лучшего не может придумать для улучшения положения людей, как убийство тех, уничтожение которых настолько же может быть полезно, насколько отрезание головы у того сказочного чудовища, у которого на место отрезанной головы тотчас же вырастает новая? Короли и императоры давно уже устроили для себя такой же порядок, как в магазинных ружьях: как только выскочит одна пуля, другая мгновенно становится на ее место. Le roi est mort, vive le roi! [8 - Король умер, – да здравствует король! (фр.)]