Давид, Вирсавию познавший,
Ему родившую того,
Кто был в роду отнюдь не старший,
Но принял царство от него,
Кем был построен Храм Господень,
Кто ныне властью наделён,
Чей суд земной богоугоден,
Мудрец средь мудрых – Соломон.
И вот теперь по землям этим
Царицы Савской караван,
От первых дней спустя столетья,
В престольный град израильтян
Ступает. Тенью дромадера
Укрывшись от дневной жары,
Две чёрных стелятся пантеры,
Храня покорность до поры.
Их шерсть – атлас с отливом синим
В движениях упругих тел,
Исполненных изящных линий
В своей звериной красоте.
Иной себе не зная доли,
При царской свите, как всегда,
Их, ограничивая в воле,
Цепные держат повода.
Заметив нерешимость Марка,
Царица молвила ему:
«Хорошим будут ли подарком
Они владыке твоему?»
«Мой царь владеет даром Божьим. –
Он отвечал ей. – В мире нет
Такого зверя, с кем не сможет
Мой господин вести бесед».
«Легенд я слышала немало,
Что слабых могут покорить,
И колдунов я многих знала,
Способных чудеса творить.
Ужели тварей бессловесных
Ему известны языки –
Земных, морских и поднебесных?
Как верить мне словам таким?»
«Твоя ирония, царица,
Весьма напрасна. И тому
Свидетельством пусть будет птица,
Весть господину моему
Принесшая, слетав однажды
В страну далёкую твою,
Откуда Бог тебя отважил
На путь к мудрейшему царю».
«Ты не о той ли молвишь птахе,
Что видела в Марибе я,