Акведук на миллион. Приключения графа Воленского

– Я имел в виду Бульдога, – поправился он.

– Пока ни с чем, – промолвил снисходительным тоном молодой собеседник. – Поверьте, государь еще позовет его. Еще позовет.

– Но чего же он ждет?!

– Всему свое время.

– Пока он выжидает, шайка якобинцев погубит Россию!

Я весь обратился в слух, сообразив, что «шайкой якобинцев» хозяин дома окрестил моих друзей. Гнев и жажда мести забурлили во мне с удвоенной силой, – чувства дурные, а в моем случае еще и опасные: и так кровь к голове приливает, а я еще и бесполезной злостью ее подкачиваю, так и до кондрашки недалеко.

– Полно вам, милостивый государь! – послышался голос молодого собеседника. – Россия велика, так просто ее не погубишь. Да и стоит ли опасаться этой шайки. Пустое. Они только и заняты болтовней, а дело делают другие!

Обида и злоба захлестнули меня пуще прежнего.

– Тем более! – с жаром выпалил хозяин. – Чего же ждать?!

– Экий вы нетерпеливый! Сами же знаете, ждать осталось совсем немного. До двадцать восьмого октября – всего две недели! А вы все торопитесь, милостивый государь. Рано, ой рано вернулись на службу. Рад бы ошибиться, но смею предположить, вы недолго продержитесь, ваша отставка не за горами…

– Что вы такое говорите?!

Послышался шорох, какой бывает при трении ткани, – вероятно, хозяин еще и руками замахал.

В ушах гудело, я стал дергать ногами в надежде, что истязатели перевернут меня. Но и любопытство не отпускало, я старался не пропустить ни слова.

– Смена власти, – рассуждал гость, – похожа на маятник с секирой: он качается и головы сносит. И нет здесь ни правых, ни виноватых, рубит без разбору. Качнулся в одну сторону – одни ряды проредил, в обратную сторону – другие.

– Мудрено вы изъясняться изволите, не пойму я вас.

– Чего же тут непонятного? Молодой государь не знает ни как государством управлять, ни кому довериться можно. Вот и мечется…

– Эдак же маятник до бесконечности мотаться туда-сюда будет. Что же нам? Ждать ad calendas graecas[1 - Ad calendas graecas (лат.) – до греческих календ.]? Или пока царь не повзрослеет?

– Да нет, милостивый государь. Выжидать нужно того момента, когда сможешь на маятник запрыгнуть. Бульдог и ждет. И считайте, дождался. Мы ему punctum temporis[2 - Punctum temporis (лат.) – момент времени, мгновение.] подготовили.

– Вы уверены, что из вашего punctum temporis будет толк? – с язвительной усмешкой, едва скрывавшей дрожь в голосе, спросил хозяин.

– Дело такое, что Россия содрогнется от ужаса. – Голос молодого собеседника зазвучал со зловещим торжеством. – А государь, наш безвольный государь, впадет в оцепенение, вот увидите. Одна только мысль у него и останется: нужно действовать, действовать, время для болтовни истекло, романтическим настроениям более нет места, нужна железная рука! И тогда, вот увидите, Бульдог окажется в числе первых, кого царь призовет на помощь.

– Вы уверены?

– Уверен. И его возвращение спасет и вас, милостивый государь, от отставки. Тем паче, что дело в Москве произойдет, не здесь, не в Санкт-Петербурге.

– Не здесь, – прошептал хозяин дома, в голосе его слышались и облегчение, и ревность одновременно.

– Вот почему интересен мне ваш племянник.

– Петрушка-то Рябченко? Сейчас пошлю за ним на Моховую.

– Да ни к чему! – с досадой ответил неизвестный и с ещё большей досадой сказал: – Очень некстати эта ревизия! Но мы устроили так, что ревизором в Москву поедет он, ваш племянник.

– Он же как из Орлова вырвался, никуда из Петербурга…

– Вот и хорошо.

– Да что «хорошо»? Штафирка[3 - Штафирка – невоенный штатский человек.]! Какой от него прок? – промолвил хозяин дома с деланым безразличием, за которым угадывалось желание оградить племянника от участия в сомнительном деле.

– Нужно, милостивый государь, наказать ему, чтобы глубоко не копал – и со всеми отчетами нас ознакомил, прежде чем они пойдут выше, – с нажимом в голосе произнес гость и тут же добавил: – А впрочем, отчеты должны быть немудреными.

– Что-то вы темните, – неожиданно резко сказал хозяин. – Боитесь ревизии, а с другой стороны – требуете денежной помощи! И вообще! Какое отношение задание моего племянника имеет к вашему делу?

– Денег не хватило, – недовольно ответил гость. – Сами знаете, большая часть уходит на взятки. Кроме того, вы участвуете не просто так. Бульдог учтет вашу помощь.

– Ладно-ладно, – смягчился хозяин и с усмешкой добавил: – Представьте себе, какой-то негодяй только что пытался отнять у меня эти деньги.

Услыхав эти слова, я едва сдержался, чтобы не хмыкнуть. Получалось, на черной лестнице в «Новых Афинах» я оказался свидетелем попытки ограбления.

Кресло рванулось в обратную сторону. Голова пошла кругом, перед глазами все поплыло, я едва не потерял сознание, но сквозь накатившую дурноту пробивалась досада, что самое важное я упущу.

Морды мучителей выплыли из тумана. Голоса доносились словно из-под воды.

– Жив?

– Что ему будет-то?

– Да ты, Кузьма, не тот рычаг потянул.

– Как же не тот?! Смотри вон!

За спиной щелкнуло, кресло вновь опрокинулось, и я вторично повис вниз головой. Пока истязатели разбирались в рычагах, я разглядел еще одного господина в форме квартального надзирателя, который появился в мое отсутствие.

– Ты понял, Быков?! – услышал я голос хозяина дома. – Скажи профессору Черни, что со мной шутки плохи…

Тут кресло крутанулось в обратную сторону, но я успел заметить удивленные лица хозяина дома и квартального надзирателя: дело в том, что последний пятился к выходу и заметил движение под потолком. Третий же господин, тот, что делился заговорщицким планом, быстро вскинул к лицу салфетку.

Негодяй хотел остаться неузнанным. К сожалению, даже не прикройся он салфеткой, я не успел бы разглядеть его. Впрочем, и хозяина дома с квартальным надзирателем я не смог рассмотреть как следует, лишь выражения на лицах уловил.

«Ну, ничего, ничего! – подумал я. – Петрушку-то Рябченко с Моховой найти будет несложно, а вытрясти сведения о дяде и о том, кому понадобилось с отчетами знакомиться, еще проще. К тому же Быков и профессор Черни. И самое важное – дата! Двадцать восьмое октября. Что-то должно случиться в этот день».

Я вновь впорхнул на третий этаж, пол подо мной сдвинулся. В кабинете стоял ор несусветный: похитители меж собой собачились. Более всего некоему Кузьме доставалось, что вдругорядь не тот рычаг дернул. Выходило, что диковинный механизм не только кресло с пленником вниз опрокидывал, но и еще какие-то фортели проделывал. И меня не собирались на второй этаж окунать, а хотели подвергнуть иной экзекуции.

– Судари мои, что же вы от меня хотите? – вскрикнул я. – Вниз головой кувыркать вам не нравится! Об потолок, что ли, Кузьма должен меня шмякнуть?!

– Вот веселый господин! – откликнулся один из мучителей. – Шутки шутить изволит! Ну, пошути, пошути! Поглядим, как скоро запоешь.

За моей спиной с грохотом отворилась дверь. Раздался окрик хозяина дома:

– Вы что устроили тут, олухи?!