Волчий билет

Только в подъезде мы поздоровались и молча направились домой.

– Ты чего приехал? – продолжил я уже дома, не скрывая раздражения, – Я же говорил, сиди тихо, пока все не уляжется, и я тебя не вызову. Случилось что?

– Да не, – Вова бухнулся в кресло, – Не выдержал я, каждый день как на иголках, гоню, думаю, что там и как, дай, думаю, сгоняю пронюхаю обстановку. Видит око, да зуб неймет, – как обычно вставил Вова пословицу, – Да ты не ругайся, скажешь свалить – я свалю, хоть сейчас, ей Богу.

– Куда ты на ночь, успокойся, – успокоился уже я сам, – Сиди, телек пощелкай, я за водкой да пельменями.

– Во, вот это дело. А то баснями сыт не будешь.

Когда выпили, да поели, я подробно рассказал Вове обо всем, что произошло после нашей последней встречи. По мере рассказа Вова заметно приободрился, а в конце вставил:

– Слушай, раз у тебя уже Крузак под жопой, девятку отдай мне, ты же обещал.

– Отдам, без базара, погоди только немного. Рано мне еще светиться. Да и Палыча нужно выследить где-то, а на Крузаке не реал, нужно неприметную тачку.

– Ладно, может, я тогда с тобой? Не могу уже без дела сидеть.

– Вова, ну куда ты все скачешь, вперед паровоза? Подожди немного, как ты там говоришь? Поспешишь – людей насмешишь? Сам подумай, будет Палыч при постороннем разговаривать? Меня бы не послал куда подальше.

– И то верно. Может у тебя пока поживу? Буду тихо сидеть, как мышка. Хоть, в курсах буду, что творится, советом может подмогну, одна голова хорошо, а две лучше, а?

– Ладно, живи пока, но на улицу ни ногой, в магазин даже, говори, что надо, принесу, а то у тебя рожа больно приметная.

Так и порешили пока действовать, пока деда не вычислим, а там видно будет. Пока, суть да дело, пришло сообщение на пейджер от Фила: «Куда пропал?». Но решили пока не отвечать, деда нужно найти, потом отмажемся. Но и надо было его успокоить, а то искать начнет. Ответил – «Пока на дне, скоро заеду».

Еще три дня я безрезультатно, утром и вечером, как на работу, ездил караулить деда, вставал в разных местах двора, особенно в том месте, где встречались вместе с Хохлом, толку нет. Тогда я выбрал один объект, где было оживленнее всего. Продуктовый ларек там один был на всю округу, там я и решил его дожидаться.

Пока сидел в машине и смотрел на входящих и выходящих покупателей вспомнил, вдруг, детство, как мама часто ставила меня в очередь, если привозили дефицит какой-нибудь. Узнавали об этом, если замечали оживление у магазина или соседка зайдет, скажет, что сгущенку привезли. Тогда мама, если работает или занята по хозяйству, приведет меня, поставит в очередь, даст денег на три банки, потому что больше в одни руки не давали и оставит меня изнываться. Одно утешение, что разрешит потом сварить одну. Магазин маленький, как этот ларек, всю очередь не вмещает, потому стоишь сначала на улице. Делать нечего, то есть буквально, только как переминаться с ноги на ногу, наблюдать и думать. Пытаешься догадаться, завидуя, что пацаны сейчас делают, играют в футбол или на озеро на великах погнали. Потом считаешь, сколько осталось до двери человек и думаешь, быстрее бы войти, а там и до прилавка недалеко. Но когда, наконец, попадаешь в магазин, нет там никакого прилавка, одни спины, бока и животы, гул женских голосов. Становится тесно и душно. Выходящие счастливые обладатели сгущенки выбирают путь протолкнуться на выход именно через тебя, где бы ты не стоял. Замечаешь, что в очереди стоят исключительно женщины и дети. Оно и понятно – мужчины или на работе, или толкаются и дерутся в другом, вино-водочном магазине. Это я потом узнал, когда вырос и попал уже в ту очередь. Замечаешь, что как ни странно, ни одна женщина не стоит одна, все они неизбежно разбиваются по парам и болтают. Но если их оказывается нечетное количество, значит, где-то они стоят втроем. И вот, наконец, после долгих мучений, ты замечаешь прилавок и появляется хоть одно приятное занятие – считать сколько людей отделяют тебя от кассы. Казалось бы, твои мучения скоро закончатся, но не тут-то было, к твоим мукам прибавляется еще и негодование. Просто ты видишь, как очередной счастливчик выбывает из очереди, но твой счетчик не уменьшается, а иногда даже увеличивается. Просто, оказывается, чем ближе к кассе, тем больше появляется тех, кто, оказывается, занимал очередь, а ты еще очень, очень, бесконечно долго, стоишь на одном месте, видишь локоть, но не можешь укусить. А потом, в самом конце, еще слышишь над головой шокирующую тебя фразу женским голосом, – О, уже наша очередь, ничего как быстро.

Примерно так же я ждал появление Палыча, и дождался, когда увидел, как он зашел в ларек, подождал немного, и подошел к нему, когда он вышел:

– Палыч, привет!

– А, привет Игорь, – сказал Палыч, нисколько не удивившись нашей встрече, – Ты на машине? Один?

– Да, один.

– Хорошо, поехали, свозишь меня в одно место, поговорим по дороге, ты же за этим здесь?

– Да, Палыч, от тебя ничего не утаишь.

– Я знал, что вы меня найдете, рано или поздно, – продолжил он уже в машине, – Поехали в торговый центр, ближайший. Я рад, что именно ты меня нашел. Ни с Филом, ни тем более с мусорами я дело не хочу иметь, можешь так им и передать, а если будут настаивать, свалю куда-нибудь, я уже подумывал об этом, когда Игоря не стало.

Я молча вез его, ждал, пока он говорит, видя, что он сразу к делу перешел, подумал только – конкретный мужик, приятно с такими общаться и дела иметь. Подъехали к торговому центру, он сказал подождать и ушел в него. Я сидел и думал, знает ли он что-нибудь про Хохла или нет, и стоит ли мне спросить или подождать. Что если Семеныч прав, и он тут каким-то боком? Решил, слово – серебро, а молчание – золото, буду помалкивать, пусть сам говорит, а там посмотрим.

Вышел Палыч, идя к машине, внимательно поглядывал по сторонам, прям Штирлиц, подумал я. Сел в машину, протянул мне коробочку, – На, новый пейджер, тебе, буду через него связь с тобой держать. Напишу, надо встретится, и время, а место ты знаешь, старое, в Праге. Будь всегда один. Раз – два в месяц буду отдавать тебе сумку, увезешь в Москву, телефон человека дам, отдашь сумку, переночуешь в гостинице, на следующий день получишь деньги, в долларах. 30 процентов мне, 30 – вам, 30 – Семенычу, знаешь его?

– Да, он спрашивал, как тебя найти, я не сказал, говорит вопрос времени.

– Понятно, предупреди, чтоб не искал. Так вот, 10 процентов остается, это семье Игоря, понятно? Не обсуждается. Настя беременна, я слышал, как она? Держится?

– Да вроде держится, еще не видел, слышал только, что видеть никого не хочет из нас, у Хохла родителей живет.

– Жаль ее.

– Нет слов.

– А ты родителей хорошо знаешь?

– Конечно, много раз был, только теперь не решаюсь заехать, все откладываю, а надо.

– Поехали, – решительно сказал Палыч, посмотрев на часы, – Сейчас заедем, еще не поздно. Настю проведаю, ее то я хорошо знаю, заодно с родителями познакомишь, коль Хохлу не довелось. Думаю, от меня Настя не будет бегать.

– Хорошо, – тронул я машину, – И мне не одному, полегче будет первый раз к ним заехать.

– И еще. Буду в гости заезжать к ним иногда, узнавать, сколько денег завезли. Доверяй, но проверяй. Без обид.

И родители, и Настя были дома. Я представил Палыча как старого Игоря друга. Тетя Зина сразу же побежала на кухню блины готовить, как бы мы не отказывались, но она слышать ничего не хотела.

– Кому мне теперь еще стряпать, – был ее последний и веский аргумент.

Дядя Вова был с Палычем одного примерно возраста и удивительно быстро нашли общий язык, особенно, когда дело зашло о рыбалке, сразу же договорились вместе рвануть. Поспорили даже, на чьем козырном месте они больше поймают.

Заодно и я поболтал с Настей, так, ни о чем, так как общих тем было не много, точнее не было совсем, а про Игоря все старались как-то не упоминать. Договорились в кино сходить как-нибудь, да поужинать, как раньше с Катей, подругой моей.

Потом, душевно так попили чаю с неизменно вкусными блинами, о чем мы с Палычем не преминули упомянуть. Тетя Зина просила нас почаще заезжать, а то разучится готовить.

На прощание, рыбаки условились, во сколько Палыч заедет за дядей Вовой в ближайшую субботу, звали меня, но я отказался, так как был не рыбак. А еще Палыч упомянул, что у нас с Игорем есть совместное предприятие, которое приносит неплохой доход, и пока оно работает, я буду завозить им его долю. Тетя Зина сильно смущалась и говорила, что Филип им и так хорошо помогает, но Палыч сказал, как отрезал, то что денег лишних не бывает, жизнь длинная, а главное, что вы ждете Игоря наследника. На том и порешили, и я отвез Палыча домой.

Зайдя домой, я с порога почувствовал запах из кухни, там готовилось что-то вкусное, кажется борщ. Мама приехала, догадался я. Как они тут с Вовой встретились, интересно? Он же мог напугать ее своей физиономией, она могла еще за вора его принять, надо было предупредить родителей. Но, пройдя на кухню, я встретил только Вову, орудывающего у плиты с кастрюлей и сковородкой.

– Борщ варю, – встретил он меня деловито.

– Я догадался, где мясо взял?

– В магазине, тут, за углом.

– Я же говорил тебе не выходить на улицу пока.

– Да ладно ты, я аккуратненько, дождался сумерек, капюшон накинул, никто и не глянул на меня.

– Ага, особенно продавщица, – съязвил я, – Ладно, у меня хорошие новости.

– Да ну, – приободрился Вова и присел на стул, – Рассказывай.

Я подробно рассказал о моей встрече с Палычем. Он слушал очень довольный, иногда подскакивал помешать свое варево.

– Классно, – просиял он в конце, – А можно я в Москву буду гонять, мне же как раз делать нечего. А доля наша только же наша, на двоих будем делить?