Яркие огни

Он сказал сестре, чтобы та поднялась наверх и взяла пальто. Пора было увозить эту любительницу крепких напитков отсюда. На моё удивление, девчонка послушалась брата и побрела вверх по лестнице, опираясь на перила. Мы остались вдвоём.

– Да, нелегко иметь сестру, – протянул он.

– Возможно. Но смотрю, тебе не привыкать к такому.

Под «таким» я подразумевала нетрезвое состояние девицы.

Юра рассмеялся.

– Да, верно. Ты не обращай на неё внимания. Аня…она у меня такая – с характером.

– Я уже заметила, – я отпила из своего бокала, и впервые в жизни пожалела о том, что там был не алкоголь.

Мы с Юрой мило поболтали. Он показался мне неплохим парнем: весёлым, вежливым, с хорошим чувством юмора, но меня всё равно не покидало ощущение того, что не может быть всё так просто. Но мне не хотелось думать об этом – я просто наслаждалась общением – единственным приятным общением за сегодняшний вечер.

Через несколько минут неуверенным шагом к нам подошла Аня с накинутым на плечи пальто.

– Всё, сейчас поедем домой, – он снова приобнял сестру. – Кстати, Лина, – негромко продолжил он, – на следующей неделе я организую вечеринку у себя дома. Будет хорошая еда, музыка, много отличных ребят. Я тебя приглашаю.

Мне действительно было приятно получить такой знак внимания, но всё же некоторые моменты меня настораживали.

– Хорошо, я подумаю. Спасибо за приглашение, Юра.

– Лина, вот ты где! – я почувствовала, как чья-то рука коснулась моего плеча. Я повернула голову и увидела лицо Дениса. – Тебя твои родители ищут.

Я ничего ему не ответила, лишь перевела растерянный взгляд на Юру.

– Ещё увидимся, Лина.

– Да, – коротко ответила я.

Денис пожал Юре руку, приобнял еле стоящую на ногах Аню, после чего брат и сестра направились к выходу.

Денис осторожно взял меня за локоть и повёл в совершенно противоположную сторону от места нахождения моих опекунов.

– Что? Куда ты меня ведёшь? – я резко дёрнула рукой, высвобождаясь от него. – Меня никто никуда не звал, верно?

– Линовский, – тихо прошептал он, пристально глядя мне в глаза. – Что он от тебя хотел?

– А тебе какое дело? – недовольно бросила я.

Мало того, что этот наглец прервал нашу беседу, так ещё и допрос устроил.

– Лина, мой тебе совет, – его голос стал мягче, – держись подальше от этих двоих. Поверь, ничем хорошим это не кончится.

Я сильно удивилась этим словам. Насколько мне было известно, Денис и Юра были хорошими приятелями, а с Аней вообще приходились друг другу чуть ли не любовниками.

– С чего это я должна тебе верить? – я не переставала сверлить его взглядом. – Странная у тебя привычка, Гранин – плохо говорить о своём друге и своей пассии за их спинами.

Я осталась довольна своими словами, по крайней мере, потому что они заставили Дениса широко раскрыть глаза от удивления. Казалось, парень был готов вот-вот задохнуться от возмущения.

– Короче, – не выдержал он, повысив голос, – я тебя предупредил. Эти двое могут представлять для тебя реальную угрозу. Если ты умная, то не поведёшься на Юркины слова и отклонишь его приглашение на вечеринку.

Я грустно улыбнулась.

– Что ж, тогда следует огорчить дядю и тётю, – подвела я итог, поняв, что этот разговор приведёт только к очередной перепалке. – Передай им, что они вырастили глупую и нестерпимую особу, которая никогда не слушает чужих советов.

Я обошла Дениса и стала подниматься вверх по лестнице на второй этаж.

– Дядю и тётю? – не понял парень.

– Хорошего вечера! – бросила я ему в ответ и скрылась наверху.

Я закрылась в своей комнате и без сил рухнула прямо в платье на кровать. Я была опустошена и очень вымотана этим приёмом. Я закрыла глаза и попыталась подумать о чём-то хорошем, как вдруг зазвонил телефон.

Номер оказался незнакомым, но я всё же ответила:

– Слушаю?

– Надеюсь, я не сильно отвлекаю тебя от светских бесед?

Я улыбнулась и, рассмеявшись, плюхнулась обратно на кровать.

Это был голос Дани.

Даня

В ту ночь я практически не спал. Но эта бессонница не была той, к какой я уже давно привык. Не было жутких кошмаров, ночных приходов отца, мыслей о безысходном положении…

Нет. Это было другое. Во-первых: разговор с очень хорошей девушкой, длившийся почти до четырёх часов утра. Да, её номер телефона было непросто достать. Хорошо, что староста нашего класса имеет контакты всех учеников, в том числе и новеньких. Сам не знаю, почему мне так сильно захотелось с ней поговорить. Наша случайная встреча на набережной стала для меня приятным сюрпризом. Я был рад встретить Лину, думал, неплохо было бы познакомиться с девочкой вне школьных стен. Она – новенькая, а таким нелегко приходится в новом месте и незнакомом окружении.

Но, оказалось, Лина как-то невольно запала мне в душу. Мы прекрасно поговорили с ней в тот вечер, у нас оказалось достаточно-таки много общего: мы обладали схожим музыкальным вкусом, она, как и я, любила готовить – экспериментировать с разными продуктами, придумывая новые блюда, обожала даже маленькие путешествия и общение с творческими людьми.

Мне с ней было легко и спокойно, казалось, будто я разговаривал со своей родственной душой, и мне не хотелось прекращать наш с ней телефонный разговор, даже когда стрелки часов шагнули далеко за полночь.

Об этом светском приёме, который устраивала семья Лины, я узнал от Дениса. Он позвонил мне накануне поздно вечером и сказал, что понятия не имеет, как ему вести себя в доме Озерцовых. Основной проблемой было присутствие на этом мероприятии семьи Линовских – Дэн боялся, но боялся не столько резкого поведения Ани, сколько нахождения Юры рядом с Линой. Уж он-то знал – парень не так прост, как кажется, и, если девушка действительно поведётся на его уловки, манеры, знаки внимания, то всё это грозит закончиться не очень благоприятно.

Я расспросил её о вечере, узнал, как прошёл приём, из чего сделал вывод, что Дэн так и не объяснился с Линой. Как оказалось, случилось то, чего мы оба боялись – Линовский в её глазах оказался милым парнем, а Денис так и остался самовлюблённым эгоистом. Я не стал давить на девушку и узнавать подробности, поскольку знал, что для неё этот вечер был настоящей пыткой. Я удивился тому, что она терпеть не могла такие приёмы, удивился, как негативно она всё это воспринимала. Возможно, типичность этих мероприятий сыграла свою роль, и засела в сознании Лины, как нечто фальшивое и ненормальное.

Признаться, мне нравилась в ней эта простота. Она жила с богатыми опекунами, имела всё, что душе угодно, но не делила людей на достойных и недостойных. Меня это притягивало, и я смог в очередной раз убедиться, что не просто так эта девчонка повстречалась на моём пути.

Никогда не думал, что к человеку может так тянуть. Такое я ощущал лишь однажды, когда понял, что Лиля Соловьёва целиком и полностью заняла все мои мысли. Но в Лилю я был уже давно влюблён, а с Линой было что-то другое. Мне казалось, будто я разговаривал с собственной душой – схожесть мыслей, мнений, вкусов и каких-то жизненных устоев давали мне уверенность в возможности без страхов открыть для человека свой внутренний мир. Но определённые преграды всё-таки были, и я пока не мог ни с кем ими поделиться, кроме Дениса.

Но мы недолго обсуждали прошедший вечер, мы больше болтали по душам: опять же, наша любимая тема – музыка; делились различными интересными историями из своего детства. Оказалось, будучи маленькой, Лина славилась настоящей шкодницей!

Однажды семилетняя Лина вместе с подругой решила в одной из комнат квартиры Озерцовых организовать настоящую полосу препятствий. Найдя нитки для шитья, девочки перевязали ими всё помещение: обвязали ручки двери и шкафов, обмотали ими всевозможные статуэтки и вазы, зацепились за ножки кресел и дивана, даже обмотали ими одну из штор. Для девочек это была своеобразная игра: нужно было проползти через натянутые нити, желательно, не задев их. Конечно же, чтобы их шорохи не вызвали лишних подозрений у родителей, которые сидели в соседней комнате, они решили закрыть дверь. По классике жанра, конечно же, притихшие девочки вызвали много подозрений у взрослых, а когда дядя Лины открыл дверь комнаты, воздух сотряс грохот фарфоровых ваз, статуэток и декоративных светильников.

Сейчас Лина вспоминала это и смеялась, думая о том, как ей и её подруге вообще смогли простить подобное. Ведь одна из ваз, которая тогда стала жертвой детских игр, имела довольно-таки высокую стоимость.