В шаге от рая

– Прямо здесь? – спросила Алина, оглядев его комнатку, уставленную стеллажами с видео кассетами.

– Нет. Здесь попалят. Давай у тебя. Заодно и новоселье обмоем.

– Хитро. А мы только вдвоём будем отмечать и обмывать? – лукаво прищурившись спросила она. – У тебя же, на сколько я помню, жена была. Как Наташка поживает? Давно её не видела.

– Да нормально она поживает. Ей до меня нет дела, мне нет дела до неё. Так и живём.

– Вы тут за три года, пока меня не было, совсем с ума посходили.

– Не без этого. Ну так что, согласна? Я тогда скажу Анечке, чтобы собиралась?

– Что за Анечка?

– Девушка, у которой ты была на собеседовании. Она тут всё: и секретарша шефа, и начальник отдела кадров, и ведущая моей программы…

– И твоя любовница, – перебила его Алина, и в её интонации проскользнули нотки ревности. – Обычно же своих секретарш директора трахают.

– У нас всё как у всех, – улыбнулся Юра.

– То есть Анечку одновременно трахаешь и ты, и директор? Как его…?

– Александр Анатольевич его зовут. Но не одновременно, а по очереди. Но шеф в приоритете. Тут я соблюдаю субординацию.

– А ей от вас не тошнит?

– Вроде довольна. Сама потом спросишь.

Обмывание и отмечание закончились быстро, и уже через час Алина сидела на кухне, согревая в стакане остатки коньяка, и слушала звуки любви, доносящиеся из-за фанерной двери, и они скорее раздражали её, чем возбуждали. Она всегда считала, что с ней что-то не так, что у других есть то, чего у неё нет, что другим достаётся лучшее и получают они гораздо больше чем она. Тому подтверждение было за стеной. Вечно ждать и получать лишь объедки – вот её участь. От этой истины на душе становилось ещё тоскливее, на столько, что не спасал даже коньяк.

А когда в её квартире вдруг появился Александр Анатольевич, и щуря подслеповатые глазки предложил любовь и покровительство, Алине почему-то не ощутила ни восторга, ни щекочущего чувства, которое случается с дамами, которые заждались именно этого.

– Зачем ты дал мой адрес шефу? – спросила Алина, зажав Юру в углу комнаты.

– А у меня был выбор? Анатольевич сказал, что уволит, если не скажу.

– Он целый год на меня внимания не обращал, проходил мимо, и даже не здоровался, а тут припёрся с цветами и шампанским. Я в халате, в тапочках драных, а он мне про любовь и чувства всякие. Как ты думаешь, мне было приятно?

– Ну уж не знаю. Он дядька видный, богатый. Анька если узнает, что ты с ним крутишь, глаза тебе выцарапает.

– Так ты ей скажи. Ускорь процесс.

– Не делай из меня тварь какую-то. Мне самому, знаешь, как противно было спать с ней после него. Как вспомню, так блевать хочется. А теперь она будет только моей.

– Представится повод, обязательно расскажу Анечке, что тебя тошнило от неё.

– Ну ты не передёргивай, – всполошился Юра, – она, может быть, единственное светлое пятно в моей жизни.

– И куда же ты теперь своё пятно приводить будешь чтобы ублажить? Ко мне опасно, по разным причинам. Самая главная из которых – у меня год не было никакого секса, – с грустной улыбочкой произнесла Алина.

– Ну ты, мать, даёшь. Может помощь нужна? Я всегда готов.

– Справлюсь. А то, что ты кабель, я и так знаю, без подтверждений.

По странному стечению обстоятельств, второй визит Александра Анатольевича к Алине совпал с её очередным днём рождения. Она даже начала подумывать о некой мистической составляющей, которая присутствовала в этом явлении. Это уже внушало не только опасения, но и страх. Но в борьбе между жгучим неприятием и страстным желанием, победу с разгромным счётом одержало желание, поэтому Алина не стала сопротивляться напору, и благосклонно позволила Александру Анатольевичу прийти сегодня к ней, понимая, чем всё это закончится. И судя по одежде, запаху дорогого парфюма, цветам, яркой подарочной коробке и пакету с экзотическим алкоголем, пришёл шеф явно не с намерениями попить чайку, чем ограничился в прошлый раз.

По всему было видно, что он считает себя неотразимым, хотя окружающие тихонечко посмеивались у него за спиной за его манерность, напыщенность, менторский тон и фантастические очки, сквозь толстенные стёкла которых его взгляд, во время произнесения серьёзных монологов, превращался во взгляд идиота, что ещё больше смешило подчинённых. А ещё он был высоким и нескладным, и только мастерски пошитый костюм мог скрыть его телесные недостатки.

– Александр Анатольевич…, – начала Алина, но тот жестом остановил её.

– Саша. И, пожалуйста, на «ты». Мы же не на работе.

– Хорошо… Саша… Я попробую.

– Так что ты хотела мне сказать?

– Я хотела попросить вас… Вернее тебя… Снять очки.

– Зачем?

– Так будет лучше, – едва сдерживая улыбку произнесла Алина.

Именно это помогло ей абстрагироваться, а тот факт, что Александр Анатольевич ничего не видит, только придавал уверенности. Бутылка «Мартини» закончилась незаметно, и немножечко осмелев и расслабившись, Алина потребовала вручить принесённый подарок, который скрывался с коробке с пышным бантом. Она, конечно фантазировала на эту тему, представляя себе всякое, но то, что оказалось внутри, взорвало ей мозг – обалденный комплект белья умопомрачительной красоты. Эти нежно-розовые трусики, лифчик, пеньюар и боди хотелось положить на тарелочку и не торопясь съесть, так они были аппетитны

– Можно я надену? – восторженно прошептала Алина.

– Это твоё. Зачем меня спрашивать, – с трудом сдерживая похоть, ответил Александр Анатольевич, явно довольный тем, что сумел угодить.

– Я такой красоты даже в кино не видела.

– Могу себе представить, как это будет красиво на тебе.

Алина схватила коробку, забежала в свою микроскопическую ванную, повертелась и поняв, что здесь она не сможет нормально переодеться, прошмыгнула на кухню. Как было приятно ощущать на своём теле мягкость кружевной ткани. Трусики идеально обтянули попку, а лифчик словно специально изготовили под размер её груди, ну а пеньюар был просто восхитителен: коротенький, невесомый, почти прозрачный, но именно это будоражило больше всего, что уж говорить о дарителе, который в ожидании выхода ёрзал на диване, подыскивая удобную позу, чтобы прикрыть своё возбуждение.

Жорик долго расхаживал вокруг дома, обдумывая свои дальнейшие действия. Хорошим симптомом было то, что Алина согласилась жить в квартире, которую он снимал, даже не поинтересовавшись сколько это стоит. Значит она приняла его подарок. Пока не простила, но приняла. И это уже хорошо. Теперь нужно было сделать очередной правильный шаг и вернуть то удовольствие, которое он испытал год назад. Жора даже представить себе не мог, что эта скромная и почти невинная девочка, каковой Алина была все годы совместного обучения, способна на такое. Она могла выпить в компании, потанцевать, позажиматься с кем-то в углу, и это всё, ничего другого в её арсенале обольщения не было. А в тот вечер она творила с ним невообразимое, сведя на нет все его фантазии, которые роились в голове после просмотра очередного порнофильма. А каково было потом ложиться в постель с Томой, предпочитавшей одну единственную позу и никакие эксперименты не то чтобы не приветствовались, а даже не выносились на обсуждение. Жорик простить себе не мог, что не вступился за Алину, позволил им творить самосуд, его словно парализовало тогда, скорее всего из-за присутствия матери. Он хоть и хорохорился всю свою сознательную жизнь, но был на столько зависим от неё, и подчинён её воле, что редкие всплески противостояния лишь забавляли её.

Жора видел, как пришла Алина, видел её в окне, но так и не решился позвонить в дверь, посидел немного на детской площадке, теребя в руках букет, который с каждой минутой становился всё непригляднее, и если бы не внезапно хлынувший дождь, то уже ехал бы в автобусе домой, а так лишь успел, накрывшись курткой, добежать до подъезда соседнего дома, где отряхнувшись, поднялся на пару пролётов и уселся на подоконнике между этажами. Через минуту кто-то такой же, как и он вбежал в подъезд, и обосновался этажом ниже. Даже сквозь доминирующий запах, источаемый мусоропроводом, Жорик почувствовал аромат французских духов.

Уже стемнело. Он протёр ладонью грязное стекло, отыскав взглядом окна своей квартиры, до которой было не больше двадцати метров, и в проёме не зашторенного кухонного окна увидел Алину. Поскольку его наблюдательный пункт находился выше, то всё происходящее было, как на ладони. Она распаковала коробку, стоящую на столе и извлекла из неё какие-то вещи. Даже издалека было видно, как засияло лицо Алины, она восторженно запрыгала…, и вдруг, начала быстро раздеваться, отшвыривая в сторону кофточку, юбку, а затем и всё остальное, оставшись совершенно голой. У Жорика от увиденного затряслись руки, а лоб покрылся испариной.

– Ах ты, сука, – донеслось снизу, но он не обратил на этот возглас внимания, так был ошарашен увиденным.

И только сейчас понял, что было в коробке – новое бельё. Именно его Алина и начала надевать: сначала трусики – боже как это было восхитительно, затем лифчик – просто прелесть, и вот пеньюар, который лишь слегка прикрывал её попку – можно просто сойти с ума. Откуда такая красота, подумал Жорик, даже с мамиными связями достать такое было практически невозможно. И тут он увидел, как позади Алины в стеклянном проёме кухонной двери появился мужской силуэт… Ещё мгновение, и свет в квартире погас… Какое-то неподвластное его воле усилие сорвало тело с места и понесло вниз. Он бежал, не обращая внимания на дождь и чавкающую под ногами грязь, промокший насквозь влетел в подъезд, и замер у двери квартиры, на мгновение задумавшись – открыть своим ключом или позвонить. В это время позади него раздался стук каблуков и материализовался знакомый запах, ещё минуту назад, щекотавший ему ноздри. Он сделал шаг в сторону, позволяя девушке пойти, но та не сдвинулась с места.

– Вы тоже сюда? – спросил Жора.

– Да, – ответила та.

– Это вы были в соседнем подъезде? И всё видели??