Белая ворона, или Дневник ненормальной женщины

На утро Таня пришла очень злая. Командовала, кричала, ругала меня, что я все делаю плохо. В обед зазвонил телефон. Ей каждый день звонила какая-то подружка и она с ней долго говорила.

–Представляешь, на женатого полезла, он говорит, а я что, не мужик что ли? Раз сама в штаны лезет. Ну я ее везде, куда хотел, а что, если дает. Представляешь, девки какие бесстыжие пошли! Да вот сидит, сопит в две дырочки. Да и хрен с ней, пусть слушает. Говорит, сама полезла, я вообще не хотел. Ну не выгонишь же ее из машины.

Я была просто в шоке, я не верила своим ушам. Разве такое возможно?

Я пошла по отделам разносить документы, отделы находились в подвальчике, когда я спускалась по лестнице, там было очень шумно, много разговора, услышала, как женщины что-то громко обсуждали. Я открыла дверь и услышала обрывки фраз:

–Да ты что, сама? Вот бесстыжая!

Когда я зашла в отдел, все смотрели на меня с презрением, молча, кто-то качал головой, кто-то улыбался

–Позор. Какой позор. Какая грязь. Какой кошмар. Как здесь можно дальше работать? Билось пульсом у меня в голове. Было так стыдно. Мне казалось, что я вся объята невидимым пламенем. Я горела заживо от стыда, от осуждения, от пронзающих как мечи взглядов.

–Боже! За что? Мало того, что он как зверь набросился на меня, чуть не изнасиловал, да еще такие сплетни распустил. Что, может сходить к гинекологу, взять справку, что ничего не было и повесить ее на проходной, чтобы все люди знали, какая он сволочь? Нет, в таком позоре в такой грязи, я больше работать не смогу.

Я написала заявление на увольнение и зашла к директору. Он даже не спросил о причине моего увольнения. Как всегда, посмотрел на меня строго и молча подписал.

Через 2 года я встретила эту Таню на улице, возле магазина.

–Привет! Как дела? Она мне так мило улыбалась. Была весела, и приветлива.

–Ты меня облила грязью. Опозорила на весь завод. А ведь у меня с ним ничего не было.

–А он сказал…

–А он сказал. А ты сказала. Нельзя так жить.

Раньше я ее сильно боялась, а сейчас я ей все высказала в глаза.

–Ну, извини Зина, извини.

–Да пошла ты!

Подарок.

Нижняя соседка опять доставала, что у нее мокрый потолок. Я посмотрела на свой потолок и увидала, что у меня тоже по углам потолка мокрая штукатурка. А где стоял унитаз у верхних соседей, у меня вообще весь угол был желтый. Я зашла в соседнюю квартиру на лестничной клетке. Она говорит, что у нас тоже потолок по углам всегда мокрый. Я позвала Аню, показала, что у других тоже также, как и у нее.

–Трубы старые, а может вода холодная, идет конденсат, трубы потеют, через щели покрытия просачиваются. Она немного успокоилась. Но через несколько дней она опять стала доставать.

–Ты зайди посмотри какие струи текут у меня сверху от тебя.

–Но у меня сухо под ванной, зайдите посмотрите.

Когда она зашла ко мне, то мы с ней увидели, что у меня тоже с верху текут струи воды. Пошли на третий этаж, там тоже самое, оказывается, это сосед с четвертого этажа всех заливает.

В квартире конечно хорошо, но здесь тоже свои проблемы. Разборки с соседями. Зимой одна батарея греет, другая не греет, нужно продувать, пробивать, выпускать воздух. Перебои с горячей и холодной водой. Начались проблемы с квитанциями, нужно было куда-то ехать, разбираться, сверять, ставить счетчики. Все это сильно действовало на нервы. Я психовала, злилась.

Весной пошла на базар, хотела купить себе подарок на день рождения. Прохожу мимо продавцов, которые продавали кошек и собак. Всех погладила, полюбовалась. Одна женщина держала на руках необычного щенка, мальчика. Он был гладкошерстный, черно-палевый, блестящая шерстка переливалась на солнце бархатом. Ушки висячие, как блинчики, бархатные, так охота их погладить. Я взяла его на руки, а он как ребенок, положил мне свою голову на плечо, а глаза у него такие грустные. Все говорили:

–Он нашел свою хозяйку, смотрите, как он сразу успокоился и закрыл глазки.

У меня аж сердце защемило от любви к нему. Не хочу его отдавать. Но здравый смысл взял верх над эмоциями. Я вспомнила, что у меня уже есть дома собачка, серенькая, похожа на маленького волчонка. Когда я выходила с ней гулять, все спрашивали:

–Это что, щенок волка? Она обижалась, бросалась на них с лаем. Они говорили:

–Это точно волчонок.

Я отдала собаку хозяйке и пошла дальше искать себе подарок. Чем я дальше уходила от него, тем больше щемило мое сердце, а этот щенок стоял у меня перед глазами – какая-то сила тянула меня к нему. И вдруг такой страх появился у меня в сердце, а вдруг, пока я тут хожу, в это время кто-то уже покупает мою собаку. Я вернулась, а он смотрел в ту сторону, куда я ушла, как будто ждал меня. Я подошла к нему, он поднял голову и смотрит на меня такими грустными глазами, полными любви. Я подумала:

–Ну вот, никто его не забрал, а я боялась. Никому он не нужен. А отойти от него не могу. Думаю, посмотрю, пойдет он к другим также как ко мне? Понаблюдаю.

Женщина держала его на руках, а он тянулся ко мне и начал лизать мои руки. Он вырывался из рук хозяйки. Я взяла его на руки, он сразу успокоился, положил голову на мое плечо и закрыл глаза. Все, я уже пропала, я уже не могла без него жить. Я отдала все деньги, какие у меня были на подарок. Я несла его себе домой, как будто несу на руках ребенка.

А прохожие обращали на него внимание, кто-то останавливался, гладил его, кто-то трепал его бархатные ушки. Кто-то говорил:

–Смотри, какая прелесть, какой милый щенок, вы его не продаете? Особенно дети, подходили и гладили его, трепали за ушки. А я думала:

–Ну и ладно, купила себе на день рожденье подарок, для души.

Когда я принесла его домой, волчонок посмотрела на меня грустными, обиженными, влажными глазами и отвернулась. Я положила его на диван и пошла на кухню, он начал скулить и плакать как ребенок. Пришлось взять его на руки и готовить еду с ребенком на руках. Только я его клала – он снова начинал плакать я не знала, что с ним делать.

Когда я гуляла на улице со своими двумя собаками на поводке, соседи подходили, гладили его:

–Ой, какие у него бархатные ушки, можно их погладить, никогда не видели таких собак, с такими ушками.

Ушки были и в правду шикарные, они были такие большие, плоские, свисали ниже подбородка, волочились по траве. А когда он бегал или прыгал, они шлепали его по морде и еще больше переливались палевым блеском на солнце. Как будто их покрыли лаком или намазали маслом. Казалось, что от этого щенка, из-за его окраса, исходит какой-то свет.

А дома он совсем не хотел сидеть один, когда я его клала на подстилку или на край дивана, он скулил, как будто плакал и бежал за мной, хлопая своими большими ушами. Приходилось его снова брать на руки, тогда он успокаивался. Спал от со мной, я целыми сутками таскала его на руках. Однако, мне нужно было устраиваться на работу.

–Теперь мне что, идти в декретный отпуск? Почему ты не хочешь сидеть один? Почему ты сразу плачешь? Ты что, маленький? Конечно же ты еще маленький.

Я надеялась, что, когда он подрастет, не будет так лесть на руки. Тем более, что он был здесь не один, тут была еще собачка.

Вторая работа.

Я устроилась на работу, сидеть больше не могла, денег было уже мало, а тут еще 2 собачки кормить, за квартиру платить надо.

Начальница на работе была злющая, психованная. Женский коллектив, в который я устроилась, все подхалимничали, унижались перед ней, лебезили и улыбались. Она на всех кричала, командовала, часто уходила с работы пораньше, опаздывала с утра, в обед по 2-3 часа отсутствовала. Ее прикрывала другая женщина, она была добрая, хорошая, она на нас никогда не кричала, но была серьезная.

В субботу, с утра, позвонили в дверь. Я уже не хотела открывать потому, что соседи постоянно что-то просили: то луковицу, то сахар, то соль, то морковь, мужчины сигареты или деньги. Они ушли. Пошли к нижней соседке, которая жила подо мной. Она сказала, что я дома, она слышала мои шаги, что я еще никуда не выходила. Они снова поднялись ко мне, начали звонить и пинать двери, пришлось открыть. Это были люди из КСК.

–У вас дома собаки, соседи жалуются, платите штраф.

–Но это не собаки, это щенки, они еще маленькие.

–Все равно. В квартире не положено держать собак, это общественное место, платите штраф.

Пришлось отдать все деньги, которые у меня были. Но я подумала, что я работаю, скоро у меня зарплата, как-нибудь выкручусь, потерплю.