Без берегов

– Я тебя научу, как мою сестру уважать, как жену свою уважать, а если придешь сюда еще раз пьяный, увижу, ноги все переломаю, будешь в гипсе отдыхать пока не поумнеешь.

– Степан приходил вечером через день, через два, трезвый. Нормально разговаривал, помогал Саше по хозяйству, они строили крольчатник, скамейки, веранду. Все лето Тася с детьми прожила у мамы. Степан уговаривал жену вернутся домой.

Веру все полюбили, они ее брали на руки, обнимали, целовали, баловали, Валера тоже любил свою сестру, но сильно ее ревновал и ненавидел, что ее все любят. Когда никого не было рядом он ее обижал, обзывал, дразнил, поколачивал и жаловался на нее маме, что она такая плохая.

Приближался день свадьбы, Таси снова нужно было решить вопрос о возвращении домой. Она понимала, что Степана уже не исправить, но после свадьбы ей все равно придется вернутся домой к мужу. Потому, что здесь будут жить молодая семья с мамой, а ей здесь места уже не будет.

Степан не пил все лето, обещал исправится, работать. Свадьбу играли дома, в кругу близких людей. После свадьбы Тася с детьми вернулась домой, нужно было устраивать детей в школу.

Степан работал, но до первого аванса или получки, приходил пьяный, ночью поднимал и воспитывал детей, когда он шел пьяный, на всю улицу пел песни:

–Шумел камыш, деревья гнулись, и ночка темная была. Тася с детьми убегали из дома, когда было тепло прятались в сарае, а когда холодно дети прятались под кроватями, под столом. Когда он пьяный засыпал на столе, все ложились спать. Но иногда он внезапно просыпался, тогда как говорится, кто не спрятался, я не виноват. Он поднимал детей с постели, проверял дневники, ставил на колени или бил ремнем за непослушание.

– Приходилось терпеть пьяного мужа, деваться было некуда. А он пропивал свой случайный заработок. У Таси нервы уже были на пределе, она уже не могла больше терпеть пьяного мужа, он уже не хотел работать, денег на выпивку не хватало, он начал выносить и продавать из дома продукты, вещи. Когда он вынес из дома последнюю простынь, у Таси терпение кончилось, она начала выгонять мужа из дома.

–Это мой дом, это я его построил, а ты с… живешь в нем со своим щенком.

– Пропади пропадом твой дом, к верху дном и ты вместе с ним. Ты построил сарай, в котором нельзя было жить. Это мои братья пришли настелили пол, построили веранду, сарай, курятник, баню, беседку. Я насадила сад, огород.

– Пошла ты на х… я тебе второй дом построил, что бы ты жила, как королева, а ты с.. а не королева. Тебе только трепаться надо, на работу бежать. Ты мужа не любишь. Не люб я никому. Он заплакал.

– Пошел ты сам туда и не ахай. За что тебя любить, дети твою пьяную, не бритую, вонючую рожу только и видели всю жизнь. Ты детям за всю жизнь ни одной конфетки не купил.

– Не люб я никому. Степан взял вилку со стола, оттянул рубашку и начал тыкать вилкой в рубашку. Да вы же без меня с голоду сдохните.

– Скорее с тобой быстрее с голоду сдохнем. Да ты даже сдохнуть нормально не можешь, тебя алкаша, никакая зараза не берет, ты даже уже Богу не нужен.

– Ты меня с… не любишь. Щенок твой меня ненавидит. Дочка, ты меня хоть любишь? Вера спряталась в другой комнате от этого скандала, сидела там как мышка и тряслась от страха.

– На сколько я тебя раньше любила, на столько я тебя сейчас ненавижу. К этому времени освободилась комната, где жила Настя с детьми, ей дали квартиру.

– Хорошо, давай разводится, давай делить имущество.

– Какое имущество? Ты же сволочь последнюю простыть пропил, ты на свою глотку еду у детей отбирал и пропивал.

– Давай делить дом и детей, как на суде делят. Дочка, ты будешь жить с мамой или с папой? Вера вцепилась обоими руками за мать и плакала. Сын. Ты будешь жить с отцом или с матерью.

–Не буду я жить в этом бабьем царстве. Я уйду к отцу. Валера ушел к отцу в отдельную комнату, но уже к вечеру прибежал.

– Там у него есть нечего, он только за пивом меня посылал, я с ним жить не буду.

Степан жил отдельно, он иногда пропадал на несколько дней, появлялся, приходил пьяный, скандалил. После очередного скандала, Тася села на кровать в отчаянии, обняла детей и качала головой из стороны в сторону. У нее уже не было слез. Она не плакала, она думала, как же она докатилась до такой жизни, как дальше жить. Чем кормить детей. Это никогда не кончится.

– Сиротки вы мои бедные, это я во всем виновата. Как-то Степан пропал надолго.

Тася начала встречаться с мужчиной, он иногда заходил в дом, иногда оставался на ночь. Он никогда не приходил с пустыми руками, всегда что-то приносил покушать, он занимался с детьми. Играл в шахматы с Валерой, загадывал загадки, показывал фокусы.

У него была дочь, ровесница Веры. Дети подружились. Они вместе ходили в кино в парк. Тася светилась от счастья. В семье все уже давно забыли своего родного отца. Чужого дядю называли папой. В доме появилась нормальная еда, чистота и порядок, в доме воцарился покой, тишина и любовь.

Паша сидел на кровати, обнимал Тасю, к маме подсела Вера, Валера подсел к Паше. Мужчина всех крепко прижал к себе, обнимал своими большими руками, для всех хватало тепла и любви.

– Как же я вас всех люблю, мои дорогие, родные, какие же вы все милые. Но тут, как гром среди ясного неба распахнулась дверь, Степан вернулся. С налитыми от злобы и ненависти глазами и начал метать молнии по всему дому.

– Я законный муж, а это мои дети, а ты кто такой? Паша выскочил из дома, как ошпаренный. Тася со Степаном снова начали ругаться.

– Ты моя законная жена. Я глава семьи.

– Ты голова свиньи, а не семьи. Мы с тобой разошлись. Ты живешь отдельно.

– Это ты свинья, живешь, как свинья, ты же небо не видишь, неграмотная, деревенская баба.

– Ох, ты больно грамотный, как я посмотрю. Что же ты опять пришел, к неграмотной, к деревенской, когда ты уже оставишь нас в покое, найди себе грамотную и городскую и живи с ней, кому ты нужен, даже мне неграмотной ты не нужен.

– У меня 5 классов образование, а у тебя всего 4 класса, значит я образованней, чем ты. А у тебя ума нет, умишко то, вот такое. Он большим пальцем зажал кончик указательного пальца, показывая количества ума Таси.

– А у тебя много ума, у тебя ума хватает только пропивать мои заработанные деньги, свою бездонную глотку залить, у детей тащить из дома.

– Пошла ты из моего дома на х… Ты же сдыхала после аборта, что же ты не сдохла с…

– Иди ты сам и не ахай.

– Ты что мужика посылаешь. Ах ты с… Степан начал бить жену. Тася вырвалась, выбежала во двор. Степан схватил камень, догнал жену и ударил ее по затылку. Тася, как стояла, так и упала, как скошенный сноп, лицом в бетон. Вера выскочила за мамой, она увидела, как отец убил маму, она визжала и орала и бросилась на тело матери.

– Мама! Мамочка! Милая, родная, только не умирай, пожалуйста. Господи! Миленький Боженька! Помоги! Она трясла безжизненное тело матери, заливая ее лицо и волосы слезами. Валера загорал в саду, ему надоели склоки родителей, он лежал на траве в одних плавках. Услышав крики матери, выбежавшей из дома, он прибежал во двор.

Ах ты гад! Я убью тебя за мою маму! Валера сжал свои маленькие кулачки, стиснул зубы и пошел в бой на отца.

– Щенок. Ты что на отца с кулаками. Почему я тебя не удавил тогда, когда ты был еще младенцем. Я ведь так хотел тогда удавить тебя. Это было так просто тогда сделать это, так легко. Пять секунд, и ты бы сразу сдох, еще тогда.

Степан схватил тяжелый чугунный утюг, лежащий на скамейке и пошел в бой на 16 летнего сына.

– Ну давай! Давай гаденыш. Змееныш, давай. Хватит прятаться за мамкиной юбкой, она тебе уже не поможет. Эта с.. уже сдохла. Она дохлая лежит, давай щенок. Вера крутилась между братом и отцом и истерично визжала. Я тебя породил, я тебя и уничтожу.

Степан размахивал утюгом над головой Валеры, он выворачивался и ударил кулаком в живот отца. Степан присел на колени задыхаясь, он выронил тяжелый утюг из рук.

– Пошел вон гад, я тебе никогда не прощу издевательства над матерью. Ты никогда не поднимешь на нее ни руки, ни ноги. Подъехала скорая. Тасю увезли в больницу.

– Что ты крутилась тут между нами.

– Я хотела помочь.

– Чем ты можешь помочь, когда мужики дерутся. А если бы тебя зацепили. Валера схватился двумя руками за голову и заорал.

– А! А! А!

– Что болит? Валера? Он тебя ударил?

– Что же я натворил. Боже! Мне нет прощения. Я поднял руку на своего отца. Валера упал в зеленую траву лицом и рыдал. Он рвал руками траву и землю, кидал ее и бил кулаками о землю и выл.