Почти что полный, диск второй луны.
Все диски на холмах при нём видны.
«Вот ночь, так ночь,– пробормотал сердито
товарищ Гусев,– В небе две луны»!
Спустились с берега по белым плитам.
Внизу одни лишь кактусы видны.
Вдруг чья-то тень шарахнулась в сторонку,
комок пушистый из-под ног – вдогонку.
Заскрежетало, вскрикнуло навзрыд.
И жуткий вой вселенную накрыл.
И тут же тишина. Вой оборвался.
А Лось и Гусев ринулись бегом.
И словно к дому, к аппарату рвался
любой из них по полю прямиком.
Но вот блеснула под луной обшивка.
Да, ноги принесли их без ошибки.
И вот он, тёплый от жары дневной,
теперь их сердцу милый, дом земной.
«Ну, нет! Я по местам паучьим этим,–
промолвил Гусев,–ночью не ходок»!
Люк отвинтил: «Да ни за что на свете»!
И в аппарат, закончив монолог.
Лось не спешил, прислушивался к полю,
приглядывался ко всему на воле.
И вот увидел: меж ночных светил
корабль крылатый, словно призрак, плыл…
Тень корабля проплыла и исчезла.
Лось на обшивку аппарата влез,
уселся и глядел в ночную бездну,
в бескрайний полнозвёздный свод небес.
А в аппарате Гусев всё возился.
Добро считая, не угомонился.
Он выглянул из люка и сказал:
«Нет, я не зря вот эти штуки взял.
Мстислав Сергеич, что ни говорите,
а золоту с камнями нет цены.
Отдам их Машке. Вы уж, как хотите,
а в Петрограде ценности важны»!
И снова Гусев скрылся в аппарате.
Потом затих счастливый, при награде.
А Лось не мог уснуть и всё сидел.
Курил он трубку, в небеса глядел,
в послушной памяти перебирая,
что видел, посетив старинный дом.
Откуда эта маска золотая
со стрекозиным глазом надо лбом?
Мозаика и эти великаны,
то в море, то меж звёзд в полёте странном?
Парабола и двух шаров семья:
кирпичный – Марс, рубиновый – Земля?