Любовь и ярость Ключевской сопки

– Какого хрена, Семен? Неужели тебе не понятно, что ты – третий лишний? – зло сказал Олег.

– Нет, не понятно, – сжав зубы, ответил Семен. – Мне кажется, что лишний как раз ты!

– Я? – удивился Олег.

– Ты.

– С тобой сегодня все нормально?

– Со мной нормально, а вот у тебя, похоже, проблемы, раз ты ничего не видишь!

– Что я не вижу?

– То, что ты Лене не нужен!

– А-а, вот так! Ей, значит, нужен ты? – Олег захохотал в деланном восторге.

– Почему нет?

– Да потому, что ты… ты никакой! Ты серый и скучный человечек!

– Что ты сказал, индюк самовлюбленный? – Семен вне себя от злости схватил Олега за воротник куртки.

– Руки убери, – прошипел Олег.

– А то что?

– А вот что! – Олег перехватил руки Семена и ударом ноги резко подсек его ноги.

Семен повалился на тротуар, но и Олег не устоял и, поскользнувшись, упал рядом с ним.

– Болван! – сказал Олег, поднимаясь и отряхиваясь.

– От болвана слышу! – парировал Семен, вставая следом и подбирая свалившуюся с головы шапку.

Глава 2.

На край света

Вылет рейса в Петропавловск-Камчатский откладывался уже несколько раз: аэропорт Елизово не принимал по метеоусловиям. Близился второй час ночи, но еще днем, когда путешественники только зарегистрировались и сдали багаж, стало ясно, что ничего хорошего их не ожидает. Один за другим переносились рейсы на Сахалин, Магадан и Советскую Гавань. Очередной тихоокеанский циклон навалился на восточную окраину Союза, плотно закрыв ее штормами и метелями.

Огромное гулкое здание аэропорта было переполнено. Пассажиры, которым не досталось мест на скамьях, – а таких насчитывалось большинство – остаток дня и весь вечер бродили неприкаянно по холодному залу, с завистью поглядывая на сидячих счастливчиков, а с наступлением ночи стали устраиваться прямо на бетонном полу и на каменных ступеньках лестниц. Малышу повезло: он случайно обнаружил на полу у колонны теплое пятно размером с тарелку, застелил его газетой и улегся, свернувшись по-собачьи клубком. Олег и Семен сели по обе стороны от него, прислонившись спинами к ледяной колонне. Со вчерашнего вечера они не разговаривали друг с другом. Оба жестоко мерзли и страстно желали, чтобы эта ночь закончилась как можно скорее.

Семен заново переживал неприятность, случившуюся с ним днем. Едва они вошли в здание аэропорта, к нему подплыла, метя пол пестрой юбкой, улыбчивая цыганка средних лет. Она предложила погадать по руке. Семен не раз слышал о том, как цыганки выманивают у доверчивых людей деньги, и прежде никогда не вступал с ними в разговоры. В этот раз он изменил себе. Ведь он был все-таки не один, а с друзьями. Кроме того, невозможно было ожидать какого-либо обмана от такой обаятельной и симпатичной женщины. Разве что пара стальных зубов несколько портила ее знойную красоту.

И он протянул цыганке руку. Она провела указательным пальцем по его ладони, как бы разглаживая линии, и сказала, что Семена ждет дальняя дорога. Семен усмехнулся: он и сам мог предсказать это любому здесь в аэропорту. Цыганка, однако, не смутилась и, продолжая вглядываться в его ладонь, сообщила, что ему нравится одна девушка-красавица, но между ними стоит один очень близкий ему человек. Семен невольно поискал глазами Олега и обнаружил, что друзей рядом нет. Вероятно, они смешались с толпой у стойки регистрации. Цыганка между тем попросила «позолотить ручку», чтобы она могла точнее рассказать про то, что будет. Семен достал из кармана несколько монет и положил себе на ладонь. Цыганка, глядя ему в глаза, начала быстро-быстро говорить что-то не совсем понятное. Из малосвязного потока слов Семен уловил, что этих денег недостаточно для верного предсказания. Он выгреб из карманов оставшуюся мелочь… Цыганка опять забормотала… Тут Семен на какое-то время отключился, а когда пришел в себя, обнаружил краешком сознания, что они находятся уже не в общем зале, а в каком-то пыльном закутке за газетным киоском, где их плотно окружают еще несколько цыганок и множество цыганят разного возраста. Семен услышал, что монеты не годятся, нужны бумажные деньги. У Семена во внутреннем нагрудном кармане лежали не только его личные деньги, но и довольно большая сумма, образованная в складчину для общих нужд группы. «Достану только одну купюру…» – подумал Семен, расстегивая куртку. В это время его и окликнул Малыш, показавшийся у входа в закуток.

Семен стряхнул оцепенение и сказал цыганке, что бумажных денег у него нет, что ему надо бежать, что он уже опаздывает на самолет. Лицо цыганки сразу стало злым и некрасивым, она ударила снизу по его ладони (монеты разлетелись веером, цыганята бросились их собирать) и осыпала Семена ругательствами и проклятиями. Последнее, что он услышал, было: «Чтоб у тебя эта рука отсохла!»

Теперь Семен в тревоге размышлял о том, что и когда может с ним случиться, чтобы его рука отсохла. И он представлял себе эту свою засохшую руку, похожую на надломленную, повисшую ветку больного дерева, и ему было очень неприятно.

Посадку объявили только утром, в половине десятого. Спустя час взлетели. Под крылом самолета в разрывах облачного покрывала сначала виднелись заснеженные змеевидные излучины замерзшего Амура, затем потянулись изборожденные трещинами ледяные поля Охотского моря, и лишь на исходе третьего часа полета показались наконец остроконечные хребты Камчатки. Еще немного, и взгляду открылась необъятная синяя гладь Тихого океана. Самолет, снижаясь и разворачиваясь, лег на крыло, опять появилась суша, и во всей своей красе предстала чаша Авачинской бухты с пестрой россыпью кораблей и белым городом, протянувшимся вдоль ее берегов.

От аэропорта Елизово до Авачинской бухты и Петропавловска-Камчатского около тридцати километров. Впрочем, камчатскую столицу планировалось посетить на обратном пути, после восхождения, поэтому сразу была сделана попытка, не задерживаясь в Елизово, улететь дальше, на север полуострова. Однако выяснилось, что самолет в Ключи (поселок, ближайший к Ключевской сопке) сегодня уже улетел, и, хотя он летает туда ежедневно, билетов на ближайшие дни нет, а есть только на 1 апреля. Потеря трех дней серьезно ломала планы, и красавчик Олег, включив обаяние, с шоколадкой в рукаве отправился на новые переговоры с кассиршей. Она вошла в положение и посулила обеспечить вылет как можно раньше, может, даже и завтра: бывает, что люди, купившие билеты, отказываются от полета… Для верности надо только купить билеты на 1 апреля. Тут же выяснилось, что с 1 апреля цена билетов повышается на треть. Делать нечего, пришлось купить эти дорогущие билеты.

Теперь оставалось только ждать завтрашнего утра и надеяться на лучшее. Чтобы убить время, решили оставить вещи в камере хранения и налегке съездить в Паратунку, знаменитую своими горячими источниками. Маршрутный автобус шел до Паратунки около часа. По обе стороны дороги тянулись леса и поля, щедро засыпанные снегом. Взгляд, брошенный вдаль, увязал в туманной пелене.

Место традиционного паломничества камчадалов и приезжего люда представляло собой небольшое природное озеро с горячей водой. Озеро было огорожено глухим забором во избежание дармового пользования природным добром. На берегу стояло деревянное строение для переодевания, к которому примыкал дощатый настил со ступенями, ведущими в воду. Входные билеты продавались в кассе при раздевалке. В кассу же посетителям предлагалось сдавать деньги и ценные вещи. Кассирша своим смугло-выразительным лицом и металлическими зубами живо напомнила Семену хабаровскую цыганку, которой он не дал завершить предсказание своей судьбы. К тому же кассирша имела на руках наколки явно тюремного происхождения. Семен заявил, что ни за что не доверит этой даме свои деньги и ценные вещи.

– Вот и отлично! – язвительно сказал Олег. – Мы с Малышом покупаемся, а ты покараулишь.

– А может быть, ты покараулишь, а я с Малышом буду купаться! – сразу полез в бутылку Семен.

– Вот что, мужики!.. – рассердился Малыш. – Я уже больше не могу смотреть на ваши кислые рожи!.. Какое может быть восхождение с таким настроением?.. Вернемся домой – тогда и скузуйтесь, хоть поубивайте друг друга!.. Короче, если вы намерены и дальше собачиться, я сдаю свой билет и лечу обратно в Хабаровск!.. Можно, блин, подумать, что это я позвал вас лезть на эту гору!..

Олег и Семен в ответ не проронили ни слова… Только угрюмо сопели… Кончилось тем, что все деньги, часы и документы, включая липовые командировочные удостоверения, необходимые для въезда в пограничную зону (к таковой относилась вся Камчатка), вручили-таки подозрительной кассирше.

Вода в озере без малого не обжигала. Несмотря на будний день, купающихся было много. Разморенные теплом, пришедшим из земных недр, они медленно дрейфовали по окутанному паром водному пространству. Изредка какой-нибудь сомнительной трезвости купальщик вдруг взмахивал энергично руками, взбивал ногами буруны и тут же затихал, обессиленный, и уже в полном изнеможении подгребал к неокультуренной части берега, чтобы выползти на живительный сугроб. Тут же заезжие граждане могли наблюдать редкостное явление: лежбище камчатских женщин. Дородные и томные, они лежали полупогруженно меж черных базальтовых валунов и лениво перебрасывались ленивыми фразами. Наши герои, поплавав минут десять и угорев от жары, выбрались на снег, но под настойчивым ветерком быстро продрогли и опять полезли в воду, чтобы отогреться. Все это они проделали еще два раза, после чего отправились в раздевалку.

Внешность бывает обманчива: ничего из ценностей не пропало.

Поужинали в Елизово, в местной столовой, потом забрали из камеры хранения поролоновые коврики и спальные мешки и устроились на деревянных скамьях в маленьком зале аэропорта. По сравнению с ужасной ночью в Хабаровске эта ночь показалась сказочной!

Беспокойный Семен поднялся на ноги ни свет ни заря и задолго до начала регистрации занял место около стойки, чтобы быть первым в очереди на возможные свободные места. Регистрация пассажиров уже подходила к концу, когда от кассы, держа билеты в руках, подошел мужчина, одетый в бушлат защитного цвета, и, ни слова не говоря, втиснулся между Семеном и стойкой.

– У вас на сегодняшнее число билеты? – спросил Семен, неприятно пораженный бесцеремонностью незнакомца.

– Какая разница? – буркнул мужчина, не оборачиваясь. От него несло перегаром.

– Если не на сегодня, вы будете за мной…

– С какого хера? – мужчина повернул к Семену заросшее щетиной, слегка опухшее лицо и резанул его недобрым взглядом.

– Потому что мы купили билеты еще вчера, и я с утра стою первым… – спокойно сказал Семен, внутренне закипая.

– А я, может быть, еще позавчера тут стоял! – осклабился мужчина. Он был старше Семена лет на пять, одного с ним роста, но заметно шире в плечах.

Подошел Малыш:

– Что такое, Семен?

– Да вот, лезет без очереди…

– Мужик, ты чего? – набычился Малыш.

Со скамьи поднялся Олег и тоже направился к месту инцидента, но раньше Олега у стойки оказался кряжистый мужчина лет сорока в таком же бушлате, как у первого незнакомца. Невольное сравнение с кабаном приходило на ум при взгляде на его приземистую плотно сбитую фигуру, короткую шею с мощным загривком и круглое лицо с маленькими узко посаженными глазами.

– Спокойно, ребята, спокойно, – сказал мужчина, без усилия одной рукой отодвигая Малыша в сторону. – Зачем зря шуметь? Мы идем по обкомовской брони…