Корпорация

– Да, Илья Аркадьевич, я в курсе, но ты сам виноват. Тебе предлагали хорошие условия, но ты решил показать норов. Чего же теперь обижаться?

– Александр Иванович, но что мне делать? Могу я рассчитывать на Вашу помощь?

– Что делать, говоришь? Уезжай за границу, отсидись там.

– Но я и этого не могу, с меня взяли подписку о невыезде.

– Извини, дружок, ничем помочь не могу. Маховик запущен… да и не я всё это решаю. Сам понимаешь, кому ты перешёл дорогу. Извини, брат, дела.

И он отключился… Зябликов попробовал по телефону связаться с Русаковым, фактическим владельцем Грифона, но это не удалось. Тогда Илья решил ехать к нему сам. На Московском вокзале Зябликова задержали. Меру пресечения изменил суд, теперь ему оставалось дожидаться окончания следствия в тюрьме.

На одном из свиданий у Зябликова с адвокатом произошёл следующий разговор.

– Ну как Вы, Илья Аркадьевич, всё в порядке?

Шутихин Эдуард Соломонович слыл хорошим адвокатом. Он специализировался на делах экономической направленности, защищал многих известных бизнесменов.

– Как питание, хорошие ли отношения с сокамерниками?

– Эдуард, Соломонович, меня сейчас это не волнует. Ни питание, ни сокамерники, тут всё в порядке. Меня волнует моя судьба, как мне побыстрее оказаться на свободе.

– Илья Аркадьевич, я со своей стороны делаю всё возможное. Уже засыпал следственный комитет и прокуратуру ворохом жалоб и протестов. Но быстро такие вопросы не решаются. Если Вас определили в СИЗО, значит дело серьёзное.

– Ну, а дальше что?

– Дальше будет видно, будем делать всё, что можно. Надеюсь, приговор не будет слишком суровым. В конце концов, подмажем кому надо. Вопрос только в том, о каких суммах пойдёт речь.

– Значит, так всё безнадёжно?

– Не надо отчаиваться, дорогой Илья Аркадьевич, я верю, всё будет хорошо. Да, кстати, тут ходят слухи, что есть какая-то «Корпорация», которая помогает бороться с рейдерскими захватами. Не знаю, насколько это правда, может быть, что-то удастся выяснить.

Илья смотрел в зарешеченное окно и думал о том, что, наверное, никогда уже он не увидит воли.

Следствие по делу Зябликова тянулось долго, время для него словно остановилось. Тюремные мрачные будни, тяжёлые мысли о семейной трагедии не сломали мужчину, но наполнили существование болью и горечью. Конечно, Илья очень хотел оказаться на свободе, но ещё больше он желал выздоровления дочери, утешения жены и восстановления сколько-нибудь достижимого счастья в семье. Однажды к нему пришёл необычный посетитель.

– Зябликов, без вещей, на выход, – лязгнул засов на железной двери камеры.

К следователю или к адвокату? Свиданий Илье не давали, да и кто мог прийти на свидание? Денис? Но отец не хотел бы сейчас его видеть. Ещё слишком тяжелы воспоминания о той страшной трагедии… В адвокатском корпусе, в кабинете Зябликова ждал незнакомец. Средних лет мужчина, невысокий, чуть полный, совершенно заурядной внешности. Никто бы, конечно, не сказал, что это тот самый Агроном, глава могущественной Корпорации…

Конвоир завёл Зябликова в кабинет, здесь я увидел его в первый раз. Илья был высок, худощав. Лицо – волевое, несколько глубоких морщин его не старили, но седина выдавала возраст и пройденные испытания.

– Меня зовут Павел, по документам я Ваш адвокат. Нет, с Эдуардом Соломоновичем всё в порядке, он будет здесь завтра или послезавтра. Шутихин попросил меня Вас навестить.

Возникла пауза. Зябликов осмысливал происходящее, я его не торопил.

– Итак, меня зовут Павел, я инвестор, – начал я снова. – Меня попросил сюда прийти господин Шутихин. Он сказал, что у Вас большие проблемы.

Илья молчал, лицо его ничего не выражало. Жизнь и тюрьма научили его умению ждать.

– Так вот, я предлагаю Вам помощь. Историю Вашу я знаю, сочувствую. С Вами поступили подло, а я предпочитаю во всём справедливость.

– Что Вам от меня нужно? – наконец, спросил Илья.

– Да практически ничего. Мы накажем негодяев, отобравших у Вас бизнес, совершивших злодейство с Вашей семьёй. Заберём у них акции порта, да и самих пустим по миру. Следствие закроем, Вы сможете уехать к семье за границу. Может быть, мы компенсируем Вам часть стоимости бизнеса.

Опять возникла пауза. Илья смотрел на меня и, вероятно, он прикидывал, с кем имеет дело, с провокатором или с сумасшедшим.

В принципе, мою миссию можно было считать законченной. Я хотел лично встретиться с Зябликовым, немного с ним пообщаться.

– Кто Вы всё-таки такой? – Илья прервал молчание. – И зачем Вам это?

– Я уже говорил, что люблю справедливость, – отвечал я невозмутимо. – Вы слыхали про «Корпорацию»? Нет? Я знаю одного человечка, который знает кого-то там из них. И они могут помочь. Я не из следственного комитета, я не оперативный работник, опасаться Вам нечего. Наш разговор останется между нами, камеры и прослушка сегодня в адвокатском корпусе не работают, технический сбой. Ну, мне пора.

Я нажал кнопку вызова конвоя.

– Как мне Вас найти? – спросил, вставая, Зябликов.

– Меня искать не надо. Может быть, мы ещё встретимся.

Конвоир вывел арестованного из кабинета, а я пошёл на выход. Тюрьма не вызывала у меня особых эмоций. Я её не любил, но и не боялся.

Итак, я принял решение оказать помощь Зябликову, наказать виновных в произволе, восстановить справедливость. Но и самому заработать, ведь Корпорация – организация самоокупаемая, денег из бюджета не получает, хотя всякое бывало. Вначале следовало освободить из тюрьмы бедолагу-коммерсанта и дать ему уехать за границу, здесь он мне был не нужен. Поговорить со следователем, ведущим дело Зябликова, я решил сам, раз уж «засветился» с получением статуса адвоката.

Следователем оказалась дама. Соколова Лариса Валерьевна, женщина интересной внешности, строгое выражение лица, на плечах китель с погонами капитана.

– У меня мало времени, – предупредила она сразу.

– Вы обязаны меня выслушать, я адвокат Ильи Аркадьевича.

– Как Ваша фамилия?

– Иванов, Павел Николаевич.

– Слушаю.

Я сел на стул напротив капитана. Или капитанши? Выдержал паузу. Включаться в быстрый темп разговора не стоило. Нужно показать, кто ведущий в нашем диалоге.

– Лариса Валерьевна или товарищ капитан? Как к Вам обращаться?

– Говорите по существу.

– Мой подзащитный, господин Зябликов, нарушил какие-то правила. Кому-то чего-то не перечислил, с кем-то не поделился.

– Это преступление против государства, – поправила капитанша.

– Преступление он ещё не совершил, уважаемая Лариса Валерьевна. Он совершит его только тогда, когда получит копию приговора суда.

Лицо следователя стало выражать раздражение. Для разговора это хорошо, ведомый его участник может раскрыться и сказать то, чего в ином случае не сказал бы.