Заставь меня влюбиться. Влюбляться лучше всего под музыку

– Ох, мама… – Я повертела наряд в руках. – Я и юбка? Издеваешься? Посмотри на мои кривые ноги!

– Они вовсе не кривые. – Мама посмотрела в мои глаза в отражении зеркала. – Тощенькие, но не кривые. Очень симпатичные ножки, между прочим.

– Вот у тебя, да, ровные, длинные. – Нахмурилась я. – Жалко было со мной поделиться? Я какая-то карлица получилась, честное слово! Такое ощущение, что опоздала на выдачу всего самого лучшего, и мне досталось только то, что не приглянулось Пашке.

– Вот дурында, – она взяла массажную расческу и принялась ею гладить мои волосы.

Я послушно плюхнулась на стул. Сгорбилась, вздохнула, недовольная своим отражением, и сплела руки в замок. Конечно, маме легко улыбаться, глядя на мои мучения – для любых родителей их ребенок самый лучший, а дети, они ведь смотрят в лицо реальности…

За что мне этот шнобель? Узкие глазенки? Подбородок Траволты и лоб Тарантино? Брови Брежнева, в конце концов? За что?

Ла-а-адно, ладно, пусть я преувеличиваю. Признаю. Но всегда хочется стремиться к идеалу. И, пожалуй, если бы кто-то полюбил меня такой, то я бы тоже смогла полюбить себя такой. Страшненькой. Но кому я нужна?

– Молодость – сама красота. – Мечтательно произнесла мама, будто читая мои мысли. В ее руках мои несносные волосы на удивление всегда становились послушными. Струились и блестели длинной гладкой волной. – Машенька, даже не переживай, ты такая хорошенькая, что ни надень.

– Мама, не ври мне, я вижу… это… катастрофа. – Я всплеснула руками. – Ничего не исправить.

– Свидание? – вдруг разом замерев, поинтересовалась она и лукаво улыбнулась.

Я сглотнула, пряча взволнованный взгляд в ладонях. Такого еще не было, и я не знала, стоит ли ей говорить. Как реагируют родители, если их повзрослевшие дети идут на встречу с людьми противоположного пола? Нервничают – правильно. Рвут на себе волосы, орут или молча грызут ногти.

Наверное, не стоит ей признаваться, сразу начнется лекция про презервативы, ответственность и голову на плечах. Нужно поберечь родительские нервы. Лучше совру.

– Н-нет, мама…

– Ты могла бы сказать мне, ничего такого в этом нет. Тебе скоро двадцать лет, дочка. В это время я уже наматывала круги по двору с двойной коляской, которую смастерил ваш дед. Вы в ней так сладко спали на свежем воздухе, и мне не хотелось останавливаться. Ходила, ходила и смотрела на вас. Думала, мои дети устроили эксперимент, как сделать из матери неврастеника и не добить при этом окончательно.

– Почему? – Я подняла глаза и взглянула в отражение.

– Ну… – Вздохнула она. – Когда засыпал один, просыпался другой, начинал орать и будил напарника. Писались, ели, болели, играли вы тоже по очереди. И эта безумная карусель, казалось, никогда не закончится. Я даже не помню ваш первый год: он прошел в моих попытках выспаться и не сойти с ума. Я не расчесывалась и не переодевалась, ходила, словно зомби. Хорошо хоть бабуля с дедом иногда помогали, иначе пришлось бы научиться спать стоя.

– А отец?

Она отложила расческу и вымученно улыбнулась.

– Он был очень молод, дочка. И не был готов к такому. Старался больше времени проводить на работе, чтобы не видеть этот бедлам. Приходил, отсыпался и снова уходил. Но я не обижаюсь: мужчины, они, видимо, так устроены. То же самое было и у моих подруг.

– Нет, мам, наверное, как-то не так должно быть. – Удивилась я. – Принимай он больше участия, прикипел бы к нам и не бросил так легко.

– Так попробуй, найди сейчас виноватых, – она погладила меня по спине. – В чем-то я была не права, в чем-то он. Возможно, стоило быть терпимее друг к другу. Ты ведь гораздо умнее меня, у тебя все будет по-другому.

– Да ну.

– Только найди достойного человека, и все сложится. – Ее взгляд согревал теплом.

К моему горлу подкатил комок. С достойными у меня беда. Может, я сама такая? Чего достойна, то ко мне и прилипает – дебилы всякие. Некоторые из них вон: сразу целоваться лезут, не зная даже моего имени. Тьфу! У меня на лбу где-то, видимо, написано: «доступная». Все, никаких платьев. Джинсы, свитер под горло, кроссовки – решено!

– Мам, – я окликнула ее возле двери. Она обернулась. – Все будет хорошо, обещаю!

– Я знаю, дочь. – Кивнула и медленно пошла в коридор.

Слышно было, как она одевается и выходит из квартиры. Не стоило даже спрашивать, куда ее опять нелегкая понесла. Ясен пень, к папке.

Нам никогда, наверное, не понять, что ею движет, но останавливать, как Пашка, я ее точно не стану. Это ее решение, собственное, и если маме так легче – пусть ходит. Лишь бы обратно не притащила его, алкаша.

Я принялась развешивать обратно разбросанную одежду. Кто ж знал, что все это потом придется возвращать в шкаф? Скидывать кучей на кровать было проще и быстрее. И чей же весь этот хлам? Эти дешевые пестрые тряпки, не достойные быть надетыми в такой важный день? О чем я только думала, когда их покупала?

Когда с уборкой было покончено, усталая, я уселась напротив зеркала. Скривилась от сожаления: слишком бледна, убийственно невзрачна. Проклятие какое-то, а не внешность. Все девочки, как девочки, а я не выспавшийся гном.

Открыла ящик, где-то там было припасено немного косметики на всякий случай. Похоже, он наступил. «Давай, крестная фея, выручай!» Что там у нас? Тени, которые оставила Анька, ее же помада, тушь, румяна, о – два тюбика тона! «Би-би», «Си-си» – что означают эти странные буквы на этикетке? Возьму тот, что темнее – ни один прыщ с таким убойным средством даже не посмеет заявить о себе.

Выдавила тональный крем на ладони. «Как же они тебя используют?» Растерла немного, согрела теплом своих рук, понюхала. Пахнет сносно. «Тебя вообще можно использовать?» Я его года два назад, кажется, покупала, да так и не открывала. Но это хорошо – невскрытый, по идее, должен дольше храниться.

Приложив ладони к лицу, я подвигала сначала подушечками пальцев, затем всей пятерней, тщательно размазывая крем по коже. «Ого, ничего! Кажись, действует. Вон, какое лицо ровное стало. И цвет приятный!»

Только густой крем этот – никак не хотел растекаться по всему лицу. Добавила еще маленечко, и еще. Вот так-то лучше. А излишки на шею. Кажется, я даже стала лучше выглядеть. Сияю! Осталось только нарисовать глаза.

«Смоки айз»? Легче легкого. Солнцева постоянно рисует их на вечеринки. Как она там делает? Ага, вот так. Темные тени – сюда, туда, растушевываем, во внутренний уголок немного светлых ярких красок. Немного перламутра! Ага. Подводку – ее можно и пожирнее. Пойдет! Расчешем брови, тушь для ресниц. Тээээкс, готово!

Я похлопала ресницами: взгляд определенно стал более выразительным. А что самое главное – я лишь слегка подчеркнула естественную красоту. И чего раньше косметики так боялась? Ничего страшного в ней нет – все легко, удобно, главное – не делать слишком ярко.

Блин… Надо было сначала свитер надевать, а потом уже краситься. Как теперь не прилипнуть к нему ресницами?

Осторожно просунув руки, а затем лоб, я оттянула ворот – хоп! Чисто сработано. Блин-блин! Статическое электричество мгновенно превратило мою прическу в адский одуванчик. «Спокойствие, Маша, только спокойствие». Пригладила, сбрызнула лаком немного. Вот так: «всем лежать и не двигаться, пока не вернемся домой. Ясно?» Волосы покорно прижались к голове – испугались…

Я снова аккуратно оттянула ворот – сбрызнула шею духами. И еще немного, особый случай же. Фууух, даже жарко стало. Надо было хоть подмышки дезодорантом набрызгать, а заодно и спину: начну сейчас потеть, будет некомфортно. Оттопырив низ свитера, я просунула руку и осторожно набрызгала с обеих сторон. Глянула в зеркало – даже лицо раскраснелось от натуги и от духоты.

Срочно на выход! Срочно!

К тому же и время поджимало. Господи, как же волнительно! От одной только мысли о том, что придется снова увидеть этого чудака, меня… «о-о, нет» – бросило в пот. «Да что за день такой!»

«Прекратить, организм! Отставить потеть!» Только не сейчас. Я приподняла свитер, опустила. Еще раз – энергичнее! И еще – проветривание все-таки помогло.

Надев кроссовки, я прошлась по ним губкой с прозрачным кремом. Почти идеально, если не считать одышки, вытаращенных глаз и бешеного стука сердца. Схватив сумку, я дернула ручку двери и столкнулась лицом к лицу с непутевым братцем.

– Во-о-оу!!! – Он отпрыгнул от меня назад метра на два.

– Ты чего? – Покрутила я пальцем у виска.

– А у нас что, Хеллоуин в апреле празднуют? – Усмехнулся Пашка, разглядывая меня.

– Чего? – Разозлилась я. Похоже, моя красота сбивала мужчин с ног. Обойдя его, я направилась к лестнице. – Кончай меня стебать, понял?

– Ты куда в таком прикиде собралась, Маня?

– Гулять! – Бросила я, торопливо спускаясь по ступенькам.

– Я бы хорошо подумал на твоем месте…