У Беды зеленые глаза

– Какие они мне коллеги! – Возмутился Адамов. – Коррупционеры, жадные до денег и власти. Разве они могут быть моими коллегами. Вы представляете, что делают эти ублюдки, простите за грубое слово, на дорогах, встретив простых граждан? Беспредел, да и только!

– И все – таки Вы не ответили.

– Не поверите, но мне их не жаль, потому, как эти двое в форме замарали мундир сотрудника милиции. Теперь люди, глядя на них, будут думать, что и я такой же, как они. Ведь я тоже милиционер. А это так обидно. Поверьте мне на слово. Тот же водитель понимает только тогда, когда его бьют по морде, или платят деньги. При таком поведении он скоро нарвется на крупные неприятности. Или рассчитываться будет полжизни, или его прикопают тихо в каком – недалеком лесочке. А в отношении гаишников могу сказать, что не стану я связываться с начальником отдела. Начальник ГАИ мой хороший знакомый. Друг, можно сказать. Если все это выплывет, он на своем месте не усидит. А мне это надо? Поэтому я уже решил, что все отдам ему. Пусть сам решает, что с этим делать. У них во взводе итак не комплект. Не очень – то стремиться молодежь идти самостоятельно в службу, где постоянно и днем и ночью, и в снег, вьюгу, и в жару нужно патрулировать на дорогах. Это только со стороны им хорошо служится. А на самом деле тяжелая у них работа. И опасная. Вот и разбегаются люди. Поэтому не стану я наезжать на них. Кстати, в этом случае я поступаю по закону. Ведь я сообщаю о случившемся их непосредственному начальнику.

Суворова взглянула на Адамова совсем другими глазами, чем ранее. Даже зауважала этого парня, который повел себя при стрессовой ситуации, как настоящий милиционер защитник. И не прикрывался ни кем и ни чем. Просто делал свое дело.

И после все этого бедлама он остался человеком. Можно даже сказать Человеком с большой буквы. Думая не только о конкретном деле, но и о государственных делах в целом.

***

Проведя очередную проверку показаний обвиняемого Звягинцева в одном из военных городков, расположенных в городе, следователь устало спросил у Звягинцева:

– Остался еще один адрес, или мы что- то пропустили?

– Пока вспомнил все. Если что вспомню, скажу обязательно. Вы же меня знаете.

– Тогда показывай, куда нам ехать. И по домам. А то я что-то сегодня подустал.

И действительно выглядел Бурый, как выжатый лимон. Это, скорее всего от того, что все только присутствовали при проведении следственного действия. А он не только руководил и организовывал, но и оформлял протоколы, не надеясь на видеозапись, которую вел эксперт – криминалист.

И вот они в таком же порядке едут на очередной, как им кажется, последний на сегодня адрес.

Суворова тоже устала. Все – таки не девочка уже, шастать вслед за молодыми парнями, которым и до сорока было расти и расти.

Поэтому она безучастно смотрела на проносящиеся мимо виды города.

По предложению обвиняемого машины остановились около одного из пятиэтажных домов, но уже в другом военном городке.

Все, кроме водителя отдела УБОП, вышли из обеих автомашин.

– Куда следуем теперь? – Уже по привычке спросил следователь у Звягинцева.

Тот осмотрелся и указал кивком головы в сторону одного из подъездов.

– Туда. Этаж и квартиру я покажу.

Все участники следственного действия пошли следом за обвиняемым с конвоирами.

И вот на четвертом этаже Звягинцев остановился и указал рукой на дверь одной из квартир.

– Здесь мы напали на хозяйку и ее дочку.

Бурый подошел к двери и нажал на кнопку звонка.

За дверью раздался мелодичный звонок.

Через некоторое время из-за двери строгий женский голос спросил:

– Кто там?

– Следователь Бурый.

– Покажите в глазок Ваше удостоверение, – скомандовали из квартиры.

Бурый так и сделал.

– Что Вы хотите? – Голос женщины за дверью не изменился.

– С Вашего разрешения мы проведем следственное действие, которое называется «проверка показаний обвиняемого на месте».

– Это что еще такое?

– А мы так и будем переговариваться через дверь? Может, все – таки откроете. Тогда я все и объясню.

Татьяне Васильевне показалось, что следователь уже начинал терять терпение.

«Это все от усталости. Не надо было все проводить все выезды в один день», – подумала адвокат.

Наконец дверь отворилась.

– Проходите, – пригласила женщина, не выходя из квартиры.

Бурый, а вслед за ним остальные участники следственного действия, поочередно прошли вначале в прихожую. А затем проследовали в зал.

Там, почти сразу же эксперт включил свою видеокамеру и стал снимать все, что происходило в квартире.

Суворова шла следом за конвоирами, сопровождавшими обвиняемого.

«Что – то мне этот голос до боли знакомый! Где я слышала его? Не могу вспомнить пока. Ведь я здесь никогда не бывала. Это точно. Но голос знакомый. Удивительно, но факт. Сейчас при свете посмотрим на хозяйку. И все встанет на свои места».

Уже при дневном свете в зале Суворова разглядела хозяйку квартиры. И была поражена.

Это была…

Суворова глазам своим не поверила.

Перед ней стола потерпевшая по делу Петровича Жукова Екатерина собственной персоной.

«Чудны дела твои Боже! Неужели мы у нее в квартире? Постой. Значит, Звягинцев – подельник Петровича? Вот это да!»

Жукова же не обращала внимания на стоявшую в стороне женщину. Она всецело была занята разговором с Бурым.

– И так, какое следственное действие Вы собираетесь провести в моей квартире?

– Обвиняемый Звягинцев, – Бурый указал на Звягинцева, стоявшего за его спиной, – желает показать, каким образом он несколько лет назад вместе со своими подельниками совершил разбойное нападение в Вашей квартире. Но прежде у меня к Вам два вопроса.

– Да, слушаю Вас.