Не оставляй меня одну

Не оставляй меня одну
Лариса Яковенко

Лиза Коренева не отмечала Новый год и свой день рождения, потому что накануне этих праздников ушли из жизни ее самые дорогие, любимые люди. Несмотря на невзгоды, Лиза не сдавалась. «Я сильная, все выдержу», – говорила сама себе и спасалась работой. Но иногда спрашивала Серафиму Львовну, бабушкину подружку: «Почему у меня все не как у людей, может, я неправильная?» Та ее успокаивала: «Не говори так, просто твое счастье немножко задержалось в пути». Она оказалась права.

Не оставляй меня одну

Лариса Яковенко

© Лариса Яковенко, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Лиза Коренева вышла из больницы, вдохнула чистый морозный воздух и не торопясь пошла к трамвайной остановке. Она старалась не обращать внимания на светящиеся витрины, напоминающие о грядущем празднике, на прохожих с большими яркими пакетами, на машины, из которых торчали сосновые и еловые ветки. Лиза не отмечала Новый год, как, впрочем, и свой день рождения.

В детстве она просыпалась от поцелуя бабушки, которая шептала, – Лизонька, петушок пропел давно, нам пора идти…

– В кино? – смеялась она и бежала в ванную. Потом они пили чай с ватрушками или пирожками и, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить родителей, отправлялись в детский сад. Лиза всегда держалась за бабушкину руку, которая была сухая и крепкая. Если становилось страшно или тревожно, тут же за нее хваталась, и сразу успокаивалась.

Лизе нравилось в садике, но к концу дня она с нетерпением ждала бабушку. По пути домой сообщала ей свои новости про подружку Аллу, про то, как дежурила по столовой, и почему поссорилась с Денисом. Однажды спросила, – бабушка, почему ты никогда не говоришь о своей работе?

– Лизонька, я финансист и имею дело с циферками, считаю их, делю, отнимаю, и так каждый день, – ответила она. Тебе это не интересно.

– А тебе?

– Мне нравится. Ты даже не представляешь, как много они могут рассказать, если в них разбираешься.

Вечером они готовили ужин, Лиза расставляла посуду и все время прислушивалась. Когда раздавался длинный и короткий звонок, а затем поворот ключа, тут же бежала в прихожую. Открывалась дверь и папа, большой, сильный подхватывал ее на руки, подбрасывал и напевал: Лиза, Лиза, Лизавета, я люблю тебя за это. И за это и за то, что целуешь горячо. Мама стояла рядом и улыбалась. После ужина они уходили в кабинет. Если было тихо, бабушка тоже понижала голос, – к завтрашней операции готовятся, если раздавался треск пишущей машинки, поясняла, – папа пишет статью в научный журнал, а мама помогает. Лиза привыкла к тому, что родители всегда и всюду вместе: на работе, в гостях, на разных конференциях. Папа говорил, – Оленька, ты должна быть в пределах моей видимости, тогда я спокоен. Однажды бабушка смеясь, спросила, – Андрей, как же вы не вместе рожали ребенка? Он очень серьезно ответил, – не мог, Надежда Федоровна, я тогда оперировал больного.

– И хорошо, что не мог, а то бы стоял рядом и руководил процессом, – засмеялась мама.

Каждый вечер она укладывала доченьку спать, и они шептались. Лиза рассказывала, как прошел день, что нового она узнала, о чем думала. Мама ласково улыбалась, целовала ее, а потом сообщала свои новости, в основном про больницу, про то, как удачно прошла операция, какой папа молодец и как его все хвалили. Лиза тоже гладила маму, прикасалась губами к ее рукам, от которых немножко пахло лекарствами. Она знала, что мама работает операционной сестрой, что папа без нее не может, и вообще, если бы не она, то еще неизвестно, как бы все сложилось. Он сам так всегда говорил. А еще они с мамой мечтали. О том, как поедут летом на море, будут бегать по песочку и брызгаться, кататься на катере, а вечером любоваться солнышком, которое начнет садиться прямо на воду.

На море они так и не поехали. Однажды после ужина папа сказал, – Надежда Федоровна, нам надо поговорить, и они прошли в его кабинет. Лиза очень удивилась, обычно все вопросы у них обсуждаются на кухне в ее присутствии. Она устроилась на диване в гостиной, чтобы посмотреть «Спокойной ночи, малыши», но потом не выдержала. Подошла к двери кабинета и услышала громкий бабушкин голос, – я категорически «против». У вас маленький ребенок.

– Надежда Федоровна, я старший лейтенант медицинской службы, мое место там, – произнес папа. А я ему нужна, – добавила мама.

– А как же Лиза? – возмутилась бабушка.

– Она будет с тобой, мы за нее спокойны.

Лиза ничего не поняла, но ей стало немножко стыдно. Подслушивать было нехорошо, и она вернулась на диван. А когда шепталась с мамой, спросить про разговор не посмела.

Через два дня после ужина папа усадил ее на руки и сказал, – Лизонька, мы с мамой уезжаем в командировку.

– Зачем? – просила она.

– Больных лечить.

– А по «Скорой» их нельзя привезти в больницу?

– Моя ж ты умница, – засмеялся папа. Сразу видно, будущий врач растет. Нельзя, – им нужно на месте оказывать помощь, – вздохнул он.

– А когда вы вернетесь?

– Еще не знаю. Но мы вам будем писать и очень скучать. Ты у меня кто?

– Любимая доченька, – засмеялась Лиза.

– Помни об этом всегда.

В этот раз они не шептались. Мама прилегла рядом с ней, прижала к себе и запела: спи, моя радость, усни, в доме погасли огни. Рыбки уснули в пруду, птички уснули в саду… Когда утром бабушка разбудила Лизу, на подушке уже высыхали мокрые пятнышки.

Теперь каждый вечер после ужина Лиза с бабушкой писали письма. В их жизни ничего особенного не происходило, но мама просила сообщать им подробности: в каком платьице доченька ходила на утренник, с кем подружилась, какой стишок выучила, что они ели на завтрак, как дела у бабушки на работе, когда она встречается со своими подружками.

Лиза всегда радовалась, когда те собирались у них дома. Бабушка ставила тесто на свой фирменный пирог с капустой и готовила салат оливье. Нина Петровна приносила лимонный торт и свою настойку. Про нее бабушка Вера говорила, – крепкая зараза. Так как она жила в соседней квартире, то жарила котлеты и варила картошку, чтоб с пылу с жару. А Дусенька, почему-то ее все так звали и Лиза тоже, умела выбирать селедку и потому та всегда была необыкновенно вкусной. Последней приходила Серафима Львовна, доставала из необъятной сумки бутылку шампанского, палку сухой колбасы, ветчину, коробку ассорти, игрушку для Лизы и говорила, – я на месте, пора приступать. Когда все рассаживались на привычные места, первый тост был за встречу, а второй за здоровье. После третьей рюмки начиналось бурное обсуждение событий в стране и мире. Лиза в этом ничего не понимала, и с нетерпением ждала, когда все начнут петь. Ей очень нравился репертуар подружек, она его знала наизусть и старательно подпевала. И уже под конец бабушка улыбнувшись, начинала: Ты ждешь, Лизавета, от друга привета. И не спишь до рассвета, все грустишь обо мне. Все подхватывали: одержим победу, к тебе я приеду на горячем боевом коне. Лиза смеялась и представляла, как они с папой и мамой поскачут на таком коне к морю.

Однажды, перед тем как написать очередное письмо, бабушка спросила, – что будем делать?

Лиза вздохнула, – может, не расскажем, что я в садике пихнула Аллу в спину?

– Зачем же ты это сделала? Анна Васильевна сказала, что такого от тебя не ожидала. Ты у нас не драчунья, а воспитанная девочка.

– Она меня обидела, – ответила Лиза.

– Почему?

– Я не знаю.

– Лизонька, так не бывает.

– Бывает. Мы играли с Денисом, Алла подошла ко мне и говорит, – Лизуха-пердуха и засмеялась. Я ответила, – сама такая и пихнула.

– Тогда не надо с ней дружить.

– Она сама задруживается. Когда нас ведут на прогулку и ставят парами, первая ко мне подбегает и берет за руку.

То письмо они так и не написали, потому что раздался звонок: один длинный, затем короткий и в двери повернулся ключ.

– А-а-а! – восторженно закричала Лиза и побежала в прихожую.

Когда мама уложила ее в постель, спросила, – вы больше не поедете в командировку?

Та вздохнула, – мы еще не всех вылечили, доченька. А знаешь, почему мы приехали? Одного солдатика… В общем, у одного мальчика заболела ножка, и так сильно, что решили ампутировать, то есть отрезать. Но папа сказал, давайте попробуем ее спасти. Сделал операцию, и она прошла успешно.

– Мамочка, ты ему помогала?

– Конечно. А потом из Москвы прилетел генерал, это его сыночка мы оперировали. Он очень нас благодарил и спросил, – что я могу для вас сделать? Как думаешь, что ответил папа?

– Не знаю.