Захолустье. Мой путь

Незнакомый голос. Детский, писклявый. Не знаю, мальчик это или девочка. Это какой-то сумасшедший дом или проходной двор. Один ушёл, другой пришёл. Мотаются туда-сюда, потому что нет другой возможности оставить сообщение. Каменный век!

Я подхожу к двери. Тай меня отталкивает. Говорит строго:

– Кто её спрашивает?

– Мать Анатолия прислала! Дым надо домой!

Тай приоткрывает дверь на цепочку.

Там стоит мальчик лет шести, в кепке и в форменном пальто дома милосердия. На пальто значок-капелька. Из-под кепки торчат кудряшки и оттопыренные уши. Вроде я видела этого мальчика, когда приходила в дом с мамой Толли, чтобы помогать всем скорбным духом и разумом. По-нашему, обычным старым маразматикам, тихим психам и депрессушникам.

– В чём дело? – спрашивает Тай.

– Мама То… мать Анатолия говорит, чтобы Дым срочно шла домой.

Я оборачиваюсь на Тай.

Она кивает и шепчет мне на ухо:

– Завтра приходи, когда сможешь. Я здесь снова ночевать буду.

Я выхожу на крыльцо книгоубежища. Тай сразу захлопывает дверь, бережёт тепло.

Ну и холодина снаружи!

– Пошли скорее! – мальчик прыгает по ступенькам. Я за ним.

От холода мысли тоже будто мёрзнут. Остаются всего три: зачем я нужна маме Толли? Как дела у меня дома? Может, мама с папой мне не просто так снятся? И ещё про Тай. Она сказала, что заночует в книгоубежище. Но у неё с собой нет ни подушки, ни одеяла. И кто к ней придёт? Кто стучал со стороны сада? А потом и эти мысли вымерзают.

Холодно. Ветер с залива. Темно. Фонарей нет, только экраны в домах. Синеватые, розоватые, жёлтые. У них там тепло. А здесь от этого холоднее.

Мальчик убежал далеко – до поворота. Кричит оттуда на всю тёмную улицу:

– Ну давай скорее! Там такое! Тебя все ждут!

Я всегда думала, что жить у моря – это здорово. Красиво. Но сейчас осень. Шторм. Влажный ветер сбивает капюшон пальто, дёргает за длинный подол платья. И темно на улице. Вообще непонятно, куда идти. А мальчик скачет во все стороны, торопит.

– Ну давай скорее!

– И куда я пойду?

– Дым, тебя все ждут! Ларий спрашивал!

Дым – это я. Так меня зовут в этой реальности. У этого имени есть два значения, одно мне нравится, другое – нет.

Ларий – это глава ордена милосердия. Живёт у нас в погребе. У нас – то есть в доме мамы Толли. Она мне не мама, это здесь такое обращение ко взрослой женщине. Я тоже живу в доме мамы Толли, она обо мне заботится. И раньше я даже хотела, чтобы она была мне вместо настоящей мамы. А потом я застряла здесь и…

– Ой! Чёрт!

– Ты чего? Ты свалилась? Не видишь, что ли?

Мальчишка скачет теперь вокруг меня. А я стою на коленях в ледяной луже. И волосы от ветра во все стороны мотаются.

– Не вижу! Руку дай!

Он дёргает меня, помогает.

– Ну аккуратнее надо, Дым! Ты же взрослая!

Он говорит очень воспитательным тоном. Наверное, в доме милосердия сёстры и общие мамы так разговаривают с детьми.

– Будешь тут аккуратнее! Сплошные камни!

– А что ты хотела?

– Асфальт!

– Кого? Это у вас там?

Мальчик знает, что я… нездешняя. Тут многие знают. Меня это иногда бесит.

– Ты нам его показывала? А сегодня покажешь?

– Да ну?

– Покажешь обязательно!

– Это почему ещё?

– Тебе Ларий велит и ты покажешь! Ясно? Ну пошли! Там уже все тебя ждут!

– Ой, ёлки!

Пока я сидела у Тай, забыла намертво, что вечером опять будет молитвенное собрание Ордена. И что мне надо будет выводить свои эмоции на экран. Показывать свои самые яркие воспоминания! Это даёт энергию.

Здесь так всё устроено. Энергия идёт от экрана. В каждом доме есть свои экраны, маленькие. А есть ещё большой, на весь город Захолустье. Он ярче всего греет. Светит. Лечит. И когда он горит, всё спокойно и хорошо. Люди улыбаются, согреваются, выздоравливают и вообще полный восторг. А когда на экране очень яркое впечатление, тогда наступает счастье. Для всех. И пока горит экран, всё будет хорошо.

Яркие воспоминания – это ценный товар. Когда я сюда первый раз попала, у меня были именно такие – сильные, страшные. Я попала в аварию, а потом из-за этого – сюда. Захолустью был нужен мой страх. Я познакомилась тут с Юрой, потом с мамой Толли и Ларием. Потом отдельно с Тай, она не из нашего ордена, она вообще из клана Ключа. Но она моя подруга! И завтра она мне покажет что-то очень важное!

А сейчас я должна зажечь экран!

– Ну ты чего так медленно! А что такое асфальт?

Мальчик дёргает меня за рукав пальто. А дома Мелочь хватал меня за подол или за штанину, когда надо было с ним гулять. Я по Мелочи так скучаю! Прямо вообще. Моя родная собака. Метис пекинеса и кинг-чарльз спаниеля. Он рыжий, маленький и он очень смешно и звонко лает. «Будто мелочь просыпали», – так говорит моя мама. Та моя мама, которая там. Мелочь смешная любимая. И мама!

– Ох!

Я, наверное, очень громко вздыхаю. Мальчик сразу говорит: