Я работаю ангелом

– А мы немножко, – попросила внучка.

Бабушка Анфиса на мгновение задумалась. Затем сняла с вешалки черный плюшевый полушубок, надела.

– Пойду посмотрю, – сказала она и вышла, хлопнув дверью.

Марина сунула ноги в серые валенки, накинула пальтишко и выбежала вслед за бабушкой.

Жираф дошёл до ограды и остановился. Он хлопал большими глазами с длинными ресницами. Бабушка, стоя на крыльце, тоже хлопала глазами, думая, что делать.

– Мариночка, – наконец сказала она, – я сейчас открою дверь на сеновал. Жираф почует запах сена и зайдёт туда, а мы его там и закроем. Потом в полицию позвоним. Пусть его заберут. Ты это… Если жираф на меня пойдёт, крикни мне, я вмиг вернусь.

– Хорошо… – прошептала Марина.

Жираф ей нравился. Большой, с красивыми коричневыми пятнами, маленькими рожками и доброй мордой. По телевизору Марина видела жирафов, но не думала, что они такие высокие. Он был даже выше рябины, что растёт во дворе.

Тем временем бабушка Анфиса короткими перебежками добралась до сеновала и, распахнув створки высокой двери, вернулась на крыльцо.

Жираф продолжал стоять.

– Наверное, нас боится, – сказала Марина.

– Зайдём, – бабушка потянула внучку за руку.

Дома обе вновь прильнули к окну.

Гость постоял ещё немного, затем перешагнул через ограду и направился к сеновалу.

– Сработало! – обрадовалась бабушка.

В это время к калитке подъехала полицейская машина. Из неё вышел сотрудник в форме.

– Старший лейтенант Сажин, – представился он, войдя в дом. – Вы случайно не видели жирафа?

– Как же не видели? – сказала бабушка. – Он у нас на сеновале трапезничает. Как бы всё сено не съел.

– Сейчас приедет машина, и мы его заберём. Сбежал во время транспортировки, – полицейский промокнул лоб огромным клетчатым платком.

В грузовик с открытым верхом длинношеее животное заманили вениками акации. Вскоре машины скрылись из виду.

– Ну вот, даже жирафа довелось повидать на своём веку, – бабушка поправила платок и улыбнулась. – Теперь померкнут Петровнины круги на полях перед нашим-то жирафом.

Грегор и Эмели

Эмели утонула. Это случилось во время катастрофы на Балтике. Паром «Эстония» ушёл под воду, забрав с собой большую часть пассажиров и членов экипажа. Тёмной сентябрьской ночью Эмели не стало.

Грегор пил второй месяц, переживая утрату. Удар судьбы сбил его с ног. Эмели… Его обожаемая, любимая Эмели лежит под толщей холодной воды. Голубые глаза, светлые локоны, пухлые губы, ослепительная улыбка. Она и сейчас улыбается ему с портрета на тумбочке.

Раздался звонок телефона. Грегор взял трубку. На другом конце провода Валентин, его друг, осведомился о его самочувствии.

– Да так, ничего, – еле разжимая губы, произнёс Грегор. Он отвык разговаривать.

– Знаешь, давай кончай пить. У меня для тебя есть работа, – сказал Валентин.

– Я не могу…

– Завтра утром заеду за тобой, – бросил Валентин, и в трубке раздались короткие гудки.

Грегор садится на диван, долго смотрит перед собой. Затем встаёт и идёт на кухню. Медленно собирает в полиэтиленовый мешок мусор, пустые бутылки, остатки испортившейся еды. В мешок летят вещи Эмели, попадающие ему под руку. Грегор почти не глядя бросает в мешок всё. Заполнив один мешок, берёт другой. Подметает пол. Не весь. Для видимости. Для Валентина.

Физические действия заставляют Грегора расшевелиться. Он моет посуду. Меняет постельное бельё. Принимает душ. Жарит яичницу. После лёгкого ужина ложится в постель. В пустую постель. Без Эмели.

Грегор старается не думать о жене. Но выходит плохо. Он переключается на Валентина. Интересно, какое дело тот хочет ему предложить. Иногда Грегор подрабатывает у него на телевидении. Но основная его должность – репортёр городской газеты. Хотя в редакцию Грегор не ходил с тех пор, как погибла Эмели. Опять Эмели… Как же больно! Грегор переворачивается на другой бок. Закрывает глаза.

В рабочем кабинете Валентин расхаживает широкими шагами от окна к креслу, где сидит Грегор. Он говорит:

– Это сложное дело. Но я не сомневаюсь, что ты с ним справишься. Надо снять момент крушения парома.

– Какого парома? «Эстонии»? Я ничего не понимаю. Наверное, я тронулся умом.

– Успокойся, Грегор. Я тебя понимаю. Но я не могу отправить на это задание непроверенного человека.

– На какое задание?

– Понимаешь, технологии не стоят на месте. Изобрели камеру, на которую можно снимать прошлое. Правда, пока не такое далёкое прошлое. Спецслужбы изобрели. К нам камера попала за большие бабки. И вот мы подумали: а что, если снять репортаж о пароме?

– Да ты в своём уме? Как ты смеешь трогать эту трагедию, копаться в ней?! Тупые телевизионщики!

– Грегор, успокойся.

– Там же погибла Эмели…

– Вот поэтому я и отправляю тебя. Я знаю, ты справишься.

Оба замолчали. Валентин вытащил из ящика стола какой-то прибор:

– Вот камера. Настройки я тебе покажу. Надо будет поставить на режим ночной съёмки. Сейчас море спокойно. Завтра тебя доставят до места. Так ты согласен?

Грегор молчал. Несмотря на то, что предложение Валентина казалось ужасным, ему хотелось заняться съёмкой. «Может быть, я увижу Эмели. Может быть, я смогу её спасти», – думал он.

В назначенное время небольшое судёнышко остановилось в заданных координатах. Грегор настроил аппаратуру и стал ждать, поглядывая на камеру. Вскоре на дисплее он увидел очертания парома. Огромное судно раскачивало на волнах, как игрушку. Через несколько минут оно стало крениться на правый бок. На палубе началась паника, забегали люди. Много людей. Они не знали, что делать. Шлюпки, которые спускали на море, опрокидывались. Люди падали в воду и тонули.

Грегор волновался. У него дрожали руки, он обливался потом. Он плакал. На видео он искал жену. То приближал картинку, то отдалял её. Но Эмели в этом хаосе не было видно. Через час паром окончательно затонул. Появились спасательные суда, но спасать уже было почти некого. Из тысячи человек в живых остались несколько десятков.

Грегор выключил камеру. Он пошёл в каюту. Открыв бутылку виски, выпил из горла почти всё, что в ней было. Он не почувствовал опьянения. А потом лёг и уснул.

Когда Грегор возвращал Валентину камеру, попросил себе копию записи. Дома на компьютере ещё раз пересмотрел страшное видео из прошлого. Медленно, детально. Увеличивая отдельные куски.

Вдруг он увидел Эмели. Вначале она бежала с людьми по накренившейся палубе. Затем резко остановилась. Схватилась руками за поручни. И стала смотреть на бушующее море. Её волосы развевались от ветра, брызги окатывали её худенькую фигуру. Но лицо её было спокойным. Казалось, она ждала, когда волны возьмут её к себе.