Последнее хокку. Сборник рассказов

– Ты понимаешь, что этого не может быть?

– Но их нет.

Не попадая в кнопки, Гела набрала номер. «Телефон взяла, – машинально отметила Майко. – Значит, уже начинает ориентироваться в ситуации!»

– Леша? Это я. Не. С дверью все нормально. Ты это… Посмотри в кухонный ящик. Мне вилки нужны.

Какое-то время Майко наблюдала за окаменением Гелиного лица.

– Все. У него тоже нет.

– Ты куда? – спросила Майко.

– В супермаркет за вилками.

Это было разумно. Обсуждать случившееся было просто невозможно. «Эсминец мы остановить не можем. А пуговицу найти можем», – бормотала Майко, делая себе бутерброд и кофе. Она села за стол, машинально включила телевизор и, не чувствуя вкуса, стала завтракать. Скоро мелькающие на экране кадры и голос диктора перестали быть просто фоном и заставили Майко смотреть осознанно, она прибавила звук:

– Цунами, накрывшее побережье Индонезии, Шри-Ланки, Таиланда, Индии, было спровоцировано землетрясением у острова Суматра. Амплитуда колебаний составила 9,3 балла. Сотни тысяч остались без крова. По предварительным данным погибло более 100000 человек. Еще вчера мирная жизнь людей разрушена. Это еще раз доказывает, как слаб человек перед лицом стихии. Как все зыбко и непрочно в этом мире.

Мелькали ужасающие кадры, и Майко переключила программу. Все новостные каналы говорили об одном и том же.

– Подумаешь, вилки…

Нет, думать о них совсем не хотелось. Майко чувствовала, как становится от этого зыбким ее собственный мир. Решив подумать о чем-нибудь хорошем, она вдруг вспомнила, что сегодня среда. А значит, сегодня тренировка по айкидо. Она не случайно выбрала именно этот вид спорта. Вернее сказать, айкидо выбрало ее. Путь к гармонии – именно так воспринимала его Майко. Философия айкидо напоминала ей ее любимую японскую поэзию, гармонию в миниатюре. И еще. Сегодня они увидятся с Маратом. Он занимался айкидо шесть лет, успехов достиг приличных. У него был 3 дан. Это было достаточно серьезно, все равно, что черный пояс по дзюдо. Майко всегда удивлялась, как Марату удается все успевать и всегда быть в хорошем расположении духа. Он был врачом, причем хорошим и при этом Майко знала, что он занимается научной работой. Тема, на вкус Майко, звучала ужасно серьезно: что-то там о влиянии компьютерных игр на «супрооптическое ядро гипоталамуса». То, что он не женат, грело ей сердце, но они как-то все время оставались очень хорошими близкими друзьями. И если верить тому, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, и кто-то один все-таки ощущает нечто большее, то, наверно, нечто большее ощущала все-таки Майко. Но ни за что на свете не призналась бы ему в этом. Она и себе-то никогда в этом не признавалась. А потому Марату можно сказать было все. Ну, или почти все.

После тренировки Марат внимательно выслушал сбивчивый рассказ Майко о двери и о вилках. И еще внимательнее посмотрел на нее. Может, потому что он был психиатром.

– Да, я понимаю, как это звучит, – смутилась Майко под взглядом его карих глаз с густыми черными ресницами (на фига мужчинам такие ресницы!). – Но ты же мне веришь?

– У меня нет оснований тебе не верить. А тебе не приходит в голову, что все это делает твоя ведьма?

– Гела?

– Она вхожа в твой дом. Дверь вообще вне всякой критики. Лично ты видела это?

– Нет. Но зачем ей?

– Ищи мотив, как говорят во всяких дурацких детективных сериалах. Когда поймешь зачем, все встанет на свои места.

– Как же я сразу не подумала!

– Ну, я же гений. Ты знаешь, – его губы растянулись в улыбке «И губы такие чувственные мужчинам тоже без надобности», – подумала Майко, а вслух сказала:

– Знаю. Грань между гением и психом так зыбка.

Теперь Майко почти успокоилась. Но мысль, зачем эта мистификация была нужна Геле, не замеченной ранее в таких вещах, ее удивляла. С мыслями об этом Майко набрала номер своего издателя:

– Добрый день. Я подготовила материал, как договаривались. Хорошо. Погода чудесная согласна. Завтра. В 12.

Ямомотя спал, спрятав нос в лапы, в комнате уютно горела лампа-фонарь под тонким абажуром. И забравшись с ногами на диван, Майко потянула к себе тетрадку Сатоси Танака. Время летело незаметно. В ее воображении цвели вишни, играла негромкая музыка, и жизнь была абсолютно нетороплива. Кто был этот странный Сатоси Танака? Почему именно эти образы родились в его воображении? Даже если сейчас пропали бы все вилки в мире, это не заинтересовало бы Майко, перед внутренним взором которой оживали иероглифы.

Белый от лепестков сад. Тонкий аромат разлит в воздухе. Женщина в кимоно склонилась. Она и сама напоминает ветку сакуры. На ее коленях белый жемчуг, похожий на слезы, что катятся по щекам:

Рассыпался жемчуг.
О! непрочные нити
Красавица плачет.

Майко трогала рукой абсолютно гладкие белые стены. Где здесь может быть скрыт код? Ключ? И кто сказал, что именно она способна его найти? Майко попробовала надавить, приложив усилие. На вид стены были очень хрупки, из какого-то очень странного материала. «Как будто бумага!» – мелькнуло у Майко. Но стены не поддались. Майко впервые видела такую странную бумагу.

Ее разбудил свет, пробивающийся через неплотно прикрытые шелковые портьеры. Как всегда бывало во время работы, засиделась она до глубокой ночи. И теперь, судя по солнцу, было уже около 10.

– У меня же встреча! – всполошилась Майко и кинулась в ванную.

Еще через полтора часа вагон метро выплюнул ее на станции парк Победы. И чувствуя, что опаздывает, Майко устремилась наверх. На какую-то секунду странное неприятное чувство кольнуло ее. Она обернулась. Ничего необычного. Двери вагона привычно закрылись, и поезд, мгновенно набирая скорость, исчез во мраке. На платформе были спешащие, озабоченные люди. Поток подхватил Майко и понес вверх.

В сквер, где они договорились о встрече с издателем, Майко пришла за 10 минут до назначенного срока. Было не по-московски тепло. Небо напоминало не осеннюю муху, а ясное ярко-синее астраханское летнее небо. Родом Майко была из Астрахани, там же жили ее родители. И первое время она очень скучала по синеглазому небу. Потом привыкла. Человек, как известно, ко всему привыкает! Но сейчас на душе было радостно… Майко села на скамейку и достала книгу.

– Какое удивительной красоты зрелище! – услышала Майко мужской голос и повернула голову. Рядом на скамейке сидел приятный пожилой мужчина. Морщины возле глаз и само выражение лица говорили о том, что человек этот часто улыбается. Знаете, есть такие люди с вечной готовностью к улыбке. Не американско-бездушной, а абсолютно настоящей, заставляющей вас немедленно улыбаться в ответ. Одет он был чисто и скромно. По московской погоде на коленях у него на всякий случай лежал плащ. Был и зонт. Настоящий. Не складной. С удобной массивной ручкой, на которую пожилой седовласый мужчина опирался. Он был похож на Гагарина, если бы первый космонавт дожил до 60 лет.

«Мм. Встреча на Патриарших. Никогда не разговаривайте с неизвестными», – весело подумала Майко. Глаза мужчины улыбались, и Майко улыбнулась в ответ.

– Какое именно зрелище Вас удивило? – спросила она.

– Читающая, подчеркиваю, живую книгу красивая девушка.

– Я тоже называю их живыми, – обрадовалась Майко.

– Так оно и есть. Все три перечисленных мною момента вызывают мою радость. Меня зовут Геннадий Михайлович.

– Майко.

Геннадий Михайлович удивленно вскинул брови:

– Что-то японское?

– Друзья шутят. Но вообще-то я перевожу с японского.

– Не сомневался, что должно быть здесь еще что-то удивительное. Вы не москвичка.

– Нет.

– Красота у вас не московская. В Москве, к сожалению, мало красивых женщин. И все они в основном приезжие, – улыбнулся он.

Геннадий Михайлович помолчал.

– Япония. Самая читающая в мире страна. Независимо от того, что все технические новинки рождаются именно там. Ну, или в большинстве своем.

– И как же им это удается? Менталитет?