Вокан

Вокан
Лариса Гордеева

Сказка написана на основе фольклора народов Урала. Колдуны,домовые,лесные хищники,живущие совсем рядом с деревней,и Вокан. Кто он? Злой волшебник или простой охотник ?

Лариса Гордеева

Вокан

– Зарни, доброе утро! Ну, посмотри! Опять Суседко косы тебе заплёл, – засмеялся Вокан.

– Уйди, даже брат не может входить на женскую половину,– заворчала девушка.

– Сиди уж на своей печке! Я ухожу! Косы можешь не расплетать! Итак, хороша!

И действительно, не портили сестру «косы», что заплетал домовой Суседко. Самая красивая девушка в деревне. Стройная, гибкая, высокая. Волосы золотые, губки пухлые, глаза – огонёчки голубые. Не только внешностью отличалась она от смуглых деревенских девушек, и в работе ей не было равных: хоть шерсть прясть, хоть снопы вязать. Да и в песнях и плясках Зарни первой была. Но боялись местные парни к красавице подходить: Вокан в праздниках не участвовал, угрюмо в стороне стоял да сестру охранял. Но сам он тоже завидным женихом слыл. Красавец писаный, хозяин справный и охотник удачливый. К тому же силушкой обладал богатырской. Бывало, удивляя деревню, обхватит пять берёзовых брёвен, да перебросит шутя через местное озеро.

Откуда появились брат с сестрой, никто не знал. Пришли они в деревню, заняли крайнюю избу и зажили как все. Однако соседи долго ещё шептались: «Знающие они». Да только никто из них не заметил, что брат с сестрой колдовством баловались. Некоторые люди шептались, что чужаки умеют в зверей оборачиваться. Неделю следили за ними смельчаки деревенские, но только время зря потеряли. Вскоре брата и сестру своими стали считать, даже в избу к ним захаживали. Изба как изба, хоть и крайняя: с печкой – каменкой, полатями да лавками, щучьей головой на матице и можжевельником в углах от злых духов.

А нечистые духи в деревню заглядывали: то килу бросят, то икоту наведут.

Но люди и к этому давно привыкли. Жили они в трехчастном мире и спасались от нечистых духов оберегами. Знали все: не надо духов сердить, а надо их уважать и подарками одаривать.

Только вот последнее время страшное в деревне творилось. Девушки молодые стали пропадать. Выйдет девушка одна на полянку или в бане задержится – и нет её. Как будто и не было никогда. Исчезли в деревне праздники. Работа не спорится, охотники без добычи возвращаются, и смеха не слышно, и плачут втихомолку.

Не берёт новый колдун ни рыбу, ни шкуры, ни хлеб. Задобрить его ничем не могут.

Закручинилась Зарни, больше не поёт песен, не щебечет с подружками, день-деньской сидит задумчивой.

–Страшно мне, Вокан. Девушки уже из дома не выходят. На кого из нас глаз положит нечистый? Кому в подземное царство готовиться? Ты, брат, самый сильный, самый умный, самый смелый? Скажи, как быть?

–Знаешь, Зарни, уходить нам из деревни надо. На Юг уходить. К теплу, к солнышку. Нет уже людям на Севере места, – отвечает Вокан.

–А как же деревня? Изба наша? Соседи? Подружки мои?

–Сильный колдун пришёл. Не чтит старые правила. Но я не отдам тебя! Обещал родителям нашим тебя беречь. Собирайся в дорогу. Как только проверю силки в дальнем лесе, так и уйдём. Народ собирает дары для чудовища. Не могут ни одного зверя поймать. Самим скоро есть нечего будет. Посмотрю, попал ли кто в силки, добычу людям отдам и уйдем. А вдруг возьмёт колдун дары? И всё обойдётся! А ты из дома не выходи. На запоры закройся и на печке сиди.

Взял Вокан топорик, лук со стрелами и утром в дальний лес отправился.

Видит он: Луна большая за деревню спускается жёлтым кругом, а солнышка ещё не видать. Туман густой серый, сыростью дышит, глаза пеленит. Дальний лес столетними ёлками охотника встречает, зацепились они верхушками за небо, стоят по пояс в тумане. Тихо-тихо в лесу. Тревожно на сердце у юноши. Торопится он. Все силки проверил, пустые они оказались. Надо возвращаться ни с чем в деревню. Тут слева от парня травой зашелестело. Повернулся Вокан, видит: ласка сидит под еловой веткой. Подумал: «Попалась ты, ласка! И проку от тебя нет, да хоть такая добыча, чем пустой мешок!» Взял лук, прицелился, натянул тетиву, а ласка в тумане растворилась. Собрался охотник домой, а она на другом месте явилась, манит за собой, смотрит красными глазами, усмехается. Снова прицелился Вокан, опять исчез зверёк, стрела со свистом в дерево вошла. «Что за наважденье! – подумал парень. – Неужели клад ласка указывает? Клад бы найти, да отдать нечистому, пусть успокоится! И нам из деревни уходить не надо». А ласка покажется то с одной стороны, то с другой. Закрутился совсем Вокан, но тут легла она на траву и смотрит внимательно, что дальше человек делать будет. Рассердился охотник, бросил топорик, а зверёк всё равно не уходит, смотрит в глаза и будто приказывает: «Копай, здесь!» Давай Вокан топориком усердно землю копать, копал – копал, стали слитки золотые попадаться, бросает их парень на траву, уже целая куча золота набралась. Не успел охотник обрадоваться, как солнце взошло, туман рассеялся, исчезла ласка, а золото в камни превратилось. «Ох, и дурак я!» – взревел Вокан и помчался в деревню.

Чувствует охотник неладное. Петухи на заре не поют, коровы не мычат, и птицы не летают. Распахнул двери, вбежал в свою избу,позвал:

–Зарни! Ты где? Зарни!

Не ответила сестра. Лишь её гребень на лавке лежит и лента красная, не успела девушка её в косу вплести.

Всей деревней искали Зарни, да ни следочка не нашли. Молча, разошлись люди, и только старуха – соседка сжала костлявой рукой локоть Вокана, покачала головой, сказала тихо: «Смирись!». И зашагала к своей избе, опираясь на суковатую палку. Сдержал слёзы при людях Вокан. Но как зашёл в избу, бросился на лавку, зарыдал во весь голос:

–Прости меня, Зарни! Не уберёг тебя! Простите меня, мать и отец! Не уберёг я сестру!

Навалился на парня чёрный сон. Отекли веки. Сдавила грудь тяжёлая ноша.

Видится ему, как собирает сестрёнка котомочку, три луковицы сложила, рыбу сушёную, лепёшку хлебную. Рубаху Вокана рукой разгладила, аккуратно свернула, красным кушаком обвязала. Задумчиво села у окошка, косы расплела, расчёсывает гребнем, струятся волосы золотой речкой.

Дзинь! Треснуло оконце. Фррр! Влетела в узкую щель летучая мышь.

Хлоп! Из подполья появился одноглазый филин, расправив крылья, устремился он за мышью. Взмыла летучая мышь к самой матице. Оскалила зубы щучья голова. Заверещала мышь, закружилась беспорядочно на мгновение.

Ёкнуло сердце Зарни, перебежала избу поперёк. Забралась на печку. Смотрит, а мышь уже по каменке карабкается. Шумно хлопает крыльями, но не может пока забраться.

Налетел филин, хотел клювом мышь ухватить, да не успел. Первый солнечный луч ослепил его единственный глаз, упала птица и тут же провалилась в подполье. Но к счастью девушки, Вокан в избе появился, обрадовалась Зарни, спрыгнула с печки, обнимает брата, а объятья её пустые. Поднялся в избе вихрь, захохотало страшное эхо: «Не тебе, Суседко, со мной силой меряться! Зарни- моя невестушкааааааааа!»

Разомкнул веки брат . Смотрит, сидит рядом с ним одноглазый старик.

– Узнал мя? Мя узнал?– зашамкал старик неразборчиво.

– Как не узнать! Суседко – домовой наш. Осиротели мы. Идти мне надо. Зарни спасать.

– Север иди! Иди север! – красноречивым кивком указал путь Суседко.

Только ничего нового Суседко не сказал. Было любому в деревне известно, что новый колдун пришёл с Севера. Они всегда приходили с той стороны. Что нового мог сказать Суседко, коли он и на улицу не выходил.

– Смерть в корне. В корне смерть, – настойчиво забубнил одноглазый старик.

–В корне? Под деревом что – ли, говоришь? Деревьев на Севере не счесть. Знать бы дерево… Сосна, берёза, может ель?

–Сам узнаешь. Узнаешь сам.

–Надо идти. Спасибо тебе, – протянул Вокан старику руку.

–Заклинание помни! Помни заклинание! Нырок и вынырок! Больше ничем. Ничем больше.

Это было последнее, что сказал Суседко перед тем, как растворился в воздухе. Лишь бледно – фиолетовый огонёк проплыл в сторону подполья и просочился в щель крышки.

Собираясь в дорогу, Вокан надел ту самую рубаху, что бережно свернула сестра, подпоясался красным кушаком, лентой Зарни лоб повязал. Перекинул за плечи мешок, засунул топор за пояс, приготовил верёвку и лук со стрелами. Ещё раз окинул взглядом избу, зная, что вряд ли вернётся сюда, и решительно зашагал на Север.

Осень уже раскрасила деревья. На горизонте показались каменистые холмы, пестрящие жёлтыми берёзами. Последние погожие денёчки радовали всё живое перед затяжными дождями. Лишь Вокан не замечал природной красоты, не чувствуя усталости, шёл вперёд, одержимый желанием отыскать Зарни.

Солнце потихоньку спускалось, слева от охотника всё шире разливался розовый свет вечерней зари. Парень зашагал шире, временами переходя на бег, надеясь дойти до холмов засветло. Тропинка, по которой он шёл, вдруг исчезла, и охотник, пробираясь через чащу, протиснулся между двумя стволами пихты. Под ногами пружинил мох. Вокан стал двигаться медленнее, обходя зыбкие места. Вдруг над головой появилась летучая мышь, и уже через минуту тысячи летающих зверьков захлопали крыльями, садясь на плечи, руки и голову, царапая когтистыми пальцами лицо, оставив свободной только ленту Зарни. Парень, пытаясь стряхнуть с себя эту пахучую чёрную живую массу, оступился, и под чей-то отчётливый хохот и визг мышей, стал проваливаться в затянутое мхом зыбкое озеро, чудом успев набросить верёвочную петлю на иву. Стиснув зубы, и не дыша, цепко держась за верёвку, Вокан, выбрался из трясины, которая сразу огорчённо зачавкала, лишившись живой добычи. Ко дну ушли только мешок, лук и топор.

За это время вечер сменился ночью. «Где же ты сейчас, сестрёнка?»– подумал Вокан, замечая, что взошла похудевшая на один бок Луна. Дождавшись, когда появится и Северная звезда, снова двинулся в путь и вскоре вышел на поляну вблизи незнакомой деревни. Удивился парень, что среди ночи послышалось женское пение. Полупрозрачные девушки водили на улицах хороводы, зазывая случайных запоздавших путников. И Вокан, поддавшись чарам, устремился в их круг, тревожась, что здесь найдёт свою сестру. «Зарни! Отзовись!» – закричал он. И очнулся от боли: лента и пояс затягивали его туже и туже. Под пронзительный окрик он выскочил из круга и помчался из деревни, провожаемый эхом: «Кудааааа!». Чем ближе подходил к холмам Вокан, тем чаще попадались ему пустые деревни, теперь он обходил их стороной.

Богатырь ускорился, холмы уже совсем близко. Даже в ночной темноте были видны три огромные ели. Немало бродил охотник за свою жизнь по лесу, но таких исполинов не встречал. «Где же спрятана твоя жизнь, Колдун?» – рассуждал он, рассматривая деревья со всех сторон. Вдруг, подойдя к третьей ели, охотник услышал за спиной знакомый звериный рёв, и подумал: «Здесь!». Быстро повернулся. На него шёл разъярённый медведь. Медведь встал на задние лапы и сделал бросок. Парень стремительно увернулся. Зверь оторопел, остановился на миг, этого хватило охотнику, чтобы разбежаться, со всей богатырской силы ударить медведя и запрыгнуть на его спину. От боли зверь взвыл, но ему всё-таки удалось сбросить парня, тот успел вскочить на ноги, медведь его снова сборол, подмяв под себя, но тут животное неожиданно почувствовало в разинутой пасти человечий железный кулак. Это и решило исход битвы.

Вокан поднялся с земли, правая рука была изуродована медведем, но теперь путь к ели был свободен. Не обращая внимания на раны, богатырь вплотную подошёл к третьей ёлке. Впереди было главное сражение.

Он навалился спиной на дерево, крепко упёрся ногами, пытаясь свалить ель, но она не поддавалась. Крепко держали её корни. Заметил Вокан, что один из них, самый тонкий, торчал из-под земли. Силач потянул за еловый корень, намотал его на здоровую руку, напрягся до предела, аж глаза кровью налились, рванул, что есть мочи. Хрустнул первый корень. Дрогнула ель.

Налетел тут ветрище, оторвал охотника от дерева, с силой бросил оземь, и давай вертеть. Сопротивляется охотник: снова и снова встаёт на ноги. Тут поднял вихрь Вокана до самого неба и отпустил. Чувствует Вокан, на этот раз не сможет живым остаться. Вспомнил он слова Суседко: «Больше ничем. Ничем больше». И крикнул заклинание: «Нырок!»