Пасьянс. Современный роман

Выбрали хлебозавод.

И вот Рита с Ольгой, покидав в пакеты тапочки и косынки, отправились на первые свои студенческие заработки. Долго добирались на окраину города (чтобы найти нужную улицу пришлось даже расспрашивать прохожих), но, в конце концов, к началу ночной смены попали на заводскую проходную.

Вспомнив наставления старшекурсниц, Оля произнесла фразу, прозвучавшую как пароль:

– Рабочие на смену нужны?

– Быстренько, направо по коридору, переодевайтесь, через десять минут у меня в цехе, – шустрая бригадирша лишних слов не говорила, девчонок не рассматривала, никаких документов не спрашивала, и по всему было видно, что для неё это дело привычное.

Наступая друг другу на пятки, с непривычки стушевавшись в незнакомой обстановке, поспешили по неосвещённому коридору. Хорошо, что хоть раздевалку искать не пришлось – из ближней двери вывалились две толстые тётки в коротких белых штанах, белых бесформенных рубахах и цветастых деревенских платочках, которые делали их похожими на доярок. Не сговариваясь, подруги рванули к открывшейся двери.

Слева на стене в ряд висела спецодежда, ничем не отличавшаяся от нарядов сестёр-колхозниц. Спрашивать было не у кого, рассуждать долго – некогда, поэтому, не теряя время на разговоры, девушки начали суетливо переодеваться. Ольга справилась с просторными штанинами быстрее.

– Ну, теперь хоть на конкурс красоты! Или в психушку! – от созерцания своего дурацкого вида её разобрал смех. – Булочки, держитесь, мы идём!

Рите передалось настроение Ольги, и она тоже рассмеялась:

– Наедимся-я, сами как булочки к утру станем – рубахи-то не зря с запасом сшиты!

Впрочем, веселиться долго не пришлось – уже знакомая им бригадирша стремительно (а ходила она так же быстро, как и говорила) влетела в раздевалку.

– Готовы? Пошли! После смены на проходной фамилии записать! Зарплата каждую пятницу. С паспортом, – слова вылетали из неё, как снаряды из пулемёта.

– А что мы должны делать? – Рита еле успела вставить вопрос между очередями.

– Там покажу.

Понимая, что расспрашивать бессмысленно, резво, как телята, которых пастух гонит на бойню, зашагали за бригадиршей в булочный цех.

– Ты, к печке, – она ткнула пальцем Рите в грудь, – ты, к тележкам, – такой же тычок достался подруге.

Больше до утра они не виделись – Оля со своей тележкой затерялась где-то в недрах цеха, и, если бы Рита даже захотела, то не смогла бы разглядеть её среди мелькающих вдалеке одинаковых белых фигур. Но с первой же минуты работы ей стало не до выяснения подробностей процесса изготовления булочек.

Если бы в ту ночь девушке предложили поменяться местами с рабами на галерах, она согласилась бы без промедления!

Её рабочее место представляло собой тесный коридорчик между печкой и расстойкой. Вдоль печи, вздрагивая, плыла чёрная лента транспортёра. Работа была предельно проста – вынуть из печи листы с готовыми «плюшками», вытряхнуть булочки на транспортёр, пустые листы – стопкой в тележку, сдобу из расстойки – в печь. Но за кажущейся простотой таился коварный подвох. Весь ужас был в том, что конвейер ни на секунду не останавливался! Листы с румяными булочками норовили уплыть на второй круг и сгореть дочерна, а те, что не сгорели, старались спрыгнуть вниз с гладкой ленты на скользкий от маргарина пол; сквозь редкую ткань верхонок раскалённое железо листов безбожно обжигало руки, и довершал картину ада невыносимый жар, вырывающийся из печи.

Часам к двум ночи Рита превратилась в робота – тупую бездумную машину с обожжёнными руками и пересохшим горлом. Дожить до утра представлялось ей чем-то из области фантастики.

Поразительно, но буквально в трёх метрах от Риты одна из постоянных работниц успевала читать книгу! Карусель в её печи двигалась медленнее, видимо, потому, что в ней пеклись крупные батоны, рядом стояла предусмотрительно подготовленная бутылка с водой, да и ставить, как положено, по три листа одновременно она не считала нужным. Но Рита не привыкла работать спустя рукава и о том, что можно гонять полупустую печь даже не задумывалась.

Когда пришла утренняя смена, на ватных ногах, до конца не веря в своё счастливое избавление, она отправилась в раздевалку. Бригадирша, обнажив в улыбке крупные зубы, крикнула вслед:

– Приходи ещё, возьму!

Рита хотела ответить: «Ни за что! Никогда!», но сил не осталось даже на разговоры. Она только вяло кивнула в ответ.

В раздевалке на кушетке спала Ольга. Светлые волосы разметались по рваному дерматину, пухлые, совсем детские губки сложились во сне в довольный бантик.

– Оля! Олечка, вставай! – Рита потрясла подругу за плечо. – Ты… Ты давно здесь?

Ольга нехотя села, взглянула на Риту мутными спросонья глазами и грубо выругалась:

– Да… я такие заработки! Я им чё, лошадь?!

Разговаривать с ней сейчас было бесполезно, и Рита молчком потянула Олю в душ. Вода смыла пот и грязь, но смертельная усталость осталась. Единственным желанием было добраться до постели.

Ольга же после водных процедур пошла в туалет, возилась там долго, пока кто-то из работников в нетерпении не постучал, вышла довольная и счастливая со сверкающими глазами и заразительным хохотом. Но размышлять о причине таких резких перемен в её настроении было некому. Как зомби, с красными воспалёнными глазами, в полудремотном состоянии доехала Рита до общежития, упала на спасительную кровать и моментально провалилась в сон.

Проснулась она от телефонного звонка. Нет, это не её мобильник. Шевелиться и открывать глаза не хотелось. Расхотелось ещё больше после того, как невольно подслушала Ольгин разговор.

– Да, я. … Одна, почти. … Дома. Спит как сурок. … Помню, на работу в девять, у «России». … Нет, подругу не возьму. … Сказала, не возьму. Почему-почему… Дура набитая, вот почему! … Не забуду. Пока…

То, что это о ней, сомнений быть не могло. «Почему работа у гостиницы? Неужели Ольга… „Дура“… Вот тебе и подруги… Как теперь общаться? Обидеться? Будет понятно, что подслушивала. Придётся притворяться. Не хочется, но надо».

Рита уже довольно долго лежала неподвижно, и тело затекло. Пора вставать. Потянувшись и зевнув, как будто только что проснулась, повернулась на кровати в сторону Ольги:

– Привет… Сколько сейчас?

– А-а, ожила, тру-уженица! Третий час уже, ну ты и дрыхнуть! Вставай, я картошки нажарила, пойдём червяка морить!

Голос Ольги звучал так искренне, что Рита начала сомневаться в справедливости своих подозрений. Может быть, всё-таки речь шла не о ней или вообще весь телефонный разговор приснился?

Но ближе к вечеру Оля действительно куда-то засобиралась. Тщательно прихорашивалась перед зеркалом и придирчиво выбирала одежду.

– Ты куда? – Рита постаралась, чтобы вопрос прозвучал как можно естественнее.

– На рабо-оту… – пропела Оля, не отвлекаясь от своего занятия.

– Сейчас? И в таком виде? Это на какую же работу ты устроилась? – нотки недоверия заставили голос предательски дрогнуть.

– На высокооплачиваемую… – Ольга, наконец, выбрала блузку и посмотрела в лицо Рите.

Увидев строгий укоряющий взгляд подруги, Оля расхохоталась:

– Да ты о чём подумала? Что я в привокзальные проститутки подалась? Это что, так на меня похоже?

– А куда ещё в таком виде ходят? – от Олиного смеха Рита сразу успокоилась и тоже повеселела.

– Я же сказала – на работу… Встреча у меня. Вернусь не поздно. А об остальном тебе знать не обязательно! Меньше знаешь – крепче спишь.

Вернулась она, действительно, не поздно – успела до того, как на ночь закрыли общежитие.

К этой теме Рита уже не возвращалась, но замечала, что на «работу» Оля ходила с завидным постоянством, и, к удивлению, ни разу, ни словом не обмолвилась о том, чем она занимается. Деньги, по-видимому, получала немалые – появились золотые колечки на пальцах, браслетики и другие дорогие побрякушки. Правда, Рита со стороны замечала, что большой радости все эти драгоценности Оле не доставляют – подруга часто ходила мрачная и начала курить.

Глава 4

Насилу дождавшись пятницы, сразу после занятий Рита поехала по записанному на бумажке адресу, чтобы получить зарплату за смену на хлебозаводе. Оля вместе с ней не пошла, она ведь даже не внесла свою фамилию в список на проходной, заявив с откровенным сарказмом: «Ага, с меня ещё и высчитают за ночёвку!». Перед входом в здание администрации завода Рита запереживала – а вдруг и её фамилии не окажется в списке? Мало ли ошибок допускают в бухгалтериях, да и никакого трудового договора с ней никто не заключал, данные записали и всё.